Азенкур: Генрих V и битва которая прославила Англию (ЛП) - Баркер Джульет

Хотя английские короли время от времени требовали подчинения от шотландских королей, Шотландия в это время была независимым королевством с собственной монархией и парламентом. Как Англия и Франция, она страдала от неспособности своих королей и взаимной разрушительной борьбы за власть между магнатами. Отношения с Англией ухудшились после воцарения Генриха IV, который начал свое правление с того, что потребовал от Роберта III принести ему оммаж как королю Англии и вторгся в Шотландию вплоть до Эдинбурга. 14 сентября 1402 года Генри "Хотспур" Перси нанес сокрушительное поражение шотландцам в битве при Хомилдон-Хилл. Семь шотландских аристократов были убиты и двадцать восемь взяты в плен, включая Мердока, графа Файфа, сына и наследника герцога Олбани, фактического регента Шотландии.[134]

Мердок был передан Генриху IV, но Перси отказался выдать другого самого ценного пленника, графа Дугласа. Когда Перси сам поднял знамя мятежа против Генриха IV в 1403 году, он заключил союз с шотландцами, и Дуглас сражался на его стороне в битве при Шрусбери, где он снова попал в плен и присоединился к Мердоку в качестве пленника короля. Хотя переговоры о выкупе Дугласа продолжались в течение нескольких лет, он получил свободу только в 1409 году, и то лишь благодаря позорному решению нарушить условное освобождение, "вопреки рыцарской чести", и отказаться вернуться в английскую тюрьму. (Поклявшись служить Генриху IV и его сыновьям до конца своих дней, он тут же нарушил и эту клятву). Более благородный, хотя, возможно, и более глупый Мердок оставался узником в Англии до конца правления Генриха IV.[135]

Когда в 1405 году второе восстание Перси провалилось, отец "Хотспура", граф Нортумберленд, бежал в Шотландию вместе со своим одиннадцатилетним внуком Генри Перси. Мальчика отправили в Сент-Эндрюс на воспитание к Якову Стюарту, сыну и наследнику шотландского короля, который был того же возраста. В начале 1406 года умирающий король, опасаясь, что жизнь его сына — это все, что стоит между герцогом Олбани и шотландским троном, решил отправить Якова во Францию. Мальчика спрятали на борту "Maryenknyght", торгового корабля из Данцига, перевозившего шерсть и кожи, и отплывшего из Северного Бервика. К несчастью для него и для Шотландии, корабль был захвачен у побережья Йоркшира норфолкскими пиратами, и наследник шотландского престола вместе с наследником герцога Олбани и графа Дугласа оказался в английской тюрьме. Ему предстояло оставаться там в течение следующих восемнадцати лет.[136] Теперь все карты были в руках Генриха IV.

Роберт III умер через несколько дней после пленения своего сына, и хотя плененный Яков был признан королем Генеральным советом Шотландии, герцог Олбани был назначен правителем королевства и начал превращать его в свою личную вотчину. В переговорах с Англией Олбани стремился добиться освобождения своего собственного сына Мердока, графа Файфа, и оставить Якова в плену, хотя он не мог делать это слишком открыто, опасаясь оттолкнуть верных новому королю людей. В мае 1412 года было заключено пятилетнее перемирие, и началась подготовка к освобождению Якова и Мердока весной следующего года. Все эти приготовления были приостановлены смертью Генриха IV в марте 1413 года.[137]

В последние несколько недель жизни Генриха IV в Лондоне распространялись слухи о том, что Ричард II, король, которого Генрих сверг и убил, все еще жив и вернется из Шотландии, чтобы вернуть себе трон. Сразу же после коронации Генрих V приказал арестовать главных заговорщиков, включая человека, поставившего свое имя под воззваниями, Джона Уайтлока, бывшего йомена при дворе Ричарда II, и сэра Эндрю Хейка, шотландского рыцаря, который участвовал в заговоре против Генриха IV в 1399 году.[138]

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Заговорщики нашли убежище в Вестминстерском аббатстве — дополнительное оскорбление для Генриха V, коронация которого проходила в церкви этого аббатства. Убежище должно было быть неприкосновенным,[139] обеспечивая защиту церкви в течение сорока дней любому, кто ищет убежища, а святилище в Вестминстере было самым святым из святых. (Вопрос о том, можно ли было насильно удалить заговорщиков Уайтлока из убежища, был спорным, но существовали и более тонкие способы добиться желаемого результата. В более раннем, похожем случае один злоумышленник был арестован, когда он покинул святилище Святой Марии Сомерсет в Лондоне, чтобы воспользоваться гальюном в ста ярдах от него[140]).

В июне 1413 года, через несколько дней после появления повторных воззваний Уайтлока на дверях церквей в Лондоне, заговорщики были арестованы и оказались в Тауэре. К ярости Генриха V, Уайтлок сбежал до того, как его отправили на суд, и так и не был пойман. Хейк и еще один из заговорщиков были освобождены на условиях, позволяющих предположить, что они выдали других заговорщиков королю и, возможно, должны были работать далее в качестве двойных агентов.

Единственной реальной жертвой всего этого дела стал несчастный тюремный надзиратель, который помог Уайтлоку бежать. Он был схвачен, повешен и четвертован как предатель, а его голова была вывешена на воротах Тауэра в качестве предупреждения остальному тюремному персоналу о том, что неисполнение обязанностей не будет терпеться.[141]

Дело Уайтлока, как и восстание Олдкасла, было пресечено в зародыше благодаря быстрым и решительным действиям Генриха V, но оно подтвердило опасность того, что люди могут поверить, что Ричард II еще жив. Поэтому до конца года Генрих распорядился, чтобы тело Ричарда, которое было захоронено в церкви Приората черных монахов в Кингс-Лэнгли, было перезахоронено в Вестминстерском аббатстве. Ричард сам пожелал, чтобы его похоронили в гробнице, которую он воздвиг в хорах аббатства для себя и Анны Богемской, своей любимой королевы, которая умерла раньше него. Теперь Генрих распорядился, чтобы тело, помещенное в новый гроб на телеге, задрапированной черным бархатом, было доставлено за двадцать миль из Лэнгли в Вестминстер. С характерной для него скупостью он позаимствовал для процессии знамена, сделанные им для похорон собственного отца в Кентерберийском соборе, но в остальном траурные мероприятия были проведены так же пышно, как и завещал сам Ричард. Труп сопровождала толпа епископов, аббатов, рыцарей и эсквайров, и в аббатстве его принял сам Генрих, который приказал, чтобы у гробницы постоянно горели четыре лампады и чтобы еженедельно совершались заупокойная служба, заупокойная месса и раздача денег бедным от имени Ричарда. Это торжественное перезахоронение, проведенное со всеми почестями и пышностью, широко приветствовалось как акт личного благочестия нового короля, в котором он пытался загладить вину за узурпацию своего отца и убийство Ричарда II.[142] Это, несомненно, было правдой. Не менее верно и то, что публичная демонстрация трупа короля в течение нескольких дней, которые потребовались похоронной процессии, чтобы добраться до Вестминстера, должна была доказать раз и навсегда, что Ричард II мертв. Его призрак еще не исчез, но спать стало уже спокойнее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Дело Уайтлока подчеркнуло важность к как можно быстрому договору с шотландцами. В первый же день своего правления Генрих отправил короля Якова и Мердока, графа Файфа, в лондонский Тауэр, где они должны были оставаться под надежной охраной большую часть следующих двух лет. В тот же день брат Генриха Джон, герцог Бедфорд, и Ральф Невилл, граф Уэстморленд, были утверждены на своих постах в качестве хранителей шотландских марок, была приведена в действие программа укрепления и ремонта замков северной границы. Эта агрессивная тактика убедила правителя Шотландии, герцога Олбани, что в его интересах возобновить перемирие между двумя странами летом 1413 года, а в феврале 1414 года шотландцы были также включены в общее перемирие между Англией, Францией и их союзниками, которое должно было продлиться год.[143]