Гендер и язык - Антология

Перед исследователем встает проблема уговорить женщин потратить два-три дня на интервьюирование, так как они связаны с домашними заботами, кроме того, они смущаются, сидя за одним столом с «городским господином»6 [Pop 1950, 725].

Поп, по крайней мере, приводит доказательства, которые представляются релевантными для целей полевого эксперимента. Другие диалектологи, однако, объясняют свое игнорирование женщин очевидными сексистскими причинами. Это следует из статьи Гриеры, священника, занимавшегося лингвистическим атласом Каталонии:

Я делаю так [исключаю женщин] потому, что они неспособны сохранять внимание во время длительного анкетирования, продолжающегося несколько дней; их знание предмета в целом более ограничено по сравнению с мужчинами, и, более того, им недостает устойчивых понятий, что выражается в неточном назывании предметов7 [Griera 1928].

Хотя диалектологи и осознают свою склонность к предпочтению информантов-мужчин, из комментариев опытного исследователя явствует, что они даже не задумываются, насколько незначительным было число женщин-информантов, участвовавших в эксперименте: «Информанты, которых я привлекал во время моей работы над “Обзором английских диалектов” в 1950-х гг., чаще были мужчинами, чем женщинами. Я мог бы подсчитать, что на пять-шесть информантов-мужчин приходилась только одна женщина» (Ellis, личные наблюдения). Из таблицы 3.1 можно увидеть, что соотношение мужчин и женщин менее, чем 8:1.

Назову два аспекта диалектного исследования, которые, возможно, помогут нам в объяснении преобладающего количества мужчин-информантов. Первый аспект – это анкеты, традиционно применяемые, чтобы структурировать интервью, обеспечить данные для сравнения и уверенность в получении желаемых ответных реакций от каждого информанта. Второй аспект – это полевой исследователь, обычно подготовленный специалист, направляемый в данную местность руководителем исследования для проведения интервью с информантами.

3.5.2. Анкеты

Анкета – «центральный инструмент, применяемый в систематическом сборе диалектного материала» [Francis 1983, 52] – может, на первый взгляд, показаться простым средством исследовательского поиска, но, кроме заблаговременного установления языковых параметров, которые следует тщательно изучить, она разными способами предопределяет, что в нее включать, а что нет.

Большинство анкетирований, проводимых как по почте, так и при помощи специалиста, делятся на части; некоторые из них специально предназначены для женщин и мужчин. Немецко-швейцарский лингвистический атлас составлен на основе отбора информантов по этому критерию: «Мужчины и женщины дают ответы на диалекте своей местности: мужчины отвечают на вопросы, связанные с мужской деятельностью, а женщины – на вопросы, относящиеся к женским занятиям»8 [Pop 1950, 770]. Особенность немецко-швейцарского интервью состояла в опросе равного числа мужчин и женщин, но необходимо отметить четкое разделение вопросов на мужские и женские. Это, по-видимому, отражает отношение диалектологов к лексикону. Цель традиционной диалектологии – установить «как называется стул на трех ножках для дойки молока в нескольких сотнях разных мест» [McIntosh 1952, 70]. Многие диалектологи полагали, что различие мужского и женского лексиконов отображает их разные социальные роли. Макинтош отмечает:

Опыт показал, что традиционный набор анкет не может быть полностью заполнен с помощью только одного человека; домохозяйка будет опускать в анкете сельскохозяйственные термины, а фермер – кухонные; и часто экспертам на местах приходится «охотиться» за местным знатоком, чтобы получить такие слова как, названия цветов или птиц [McIntosh 1952, 89].

Мы рассмотрим два примера диалектного исследования, чтобы показать, как структура анкеты сказывалась на выборе информантов.

1. Наварро, ответственный за лингвистический атлас Пуэрто-Рико, сообщает, объясняя полное исключение женщин из анкетирования тем, что они не могли ответить на его вопросы:

«Ввиду того, что целью анкетирования была сельскохозяйственная терминология, женщины не могли дать хорошие ответы. Поэтому среди информантов было только две женщины»9 [Pop 1950, 452].

2. Вирт, главный редактор «Лингвистического атласа серболужицкого диалекта» в частности, интересовался домашней лексикой. Поп говорит:

«Ввиду того что анкеты главным образом касались терминологии жилища и домашней работы, ему пришлось сотрудничать с женщинами»10 [Pop 1950, 981].

Таблица 3.2, состоящая из 31 примера, подробно представляет детали анкеты, предназначенной для «Atlas linguistique et ethnog-raphique du Lyonnais» («Лингвистического и этнографического атласа Лионского диалекта») [Gardette 1968]. Он является одним из недавних региональных атласов, составленных французскими диалектологами, однако по-прежнему изначально принимает за норму мужчин: из 31 части только две относятся к женщинам (20 и 21), которые так и названы «Жизнь женщин». Жизнь женщин отмечена особо, так как само собой разумеется, что основная часть относится к мужчинам.

Из предыдущих рассуждений понятно, что одна из причин, по которой женщины не привлекаются в качестве информантов, заключается в том, что диалектологи-мужчины очерчивают те области жизни и, следовательно, те лексические единицы, которые представляют ценность для исследования, в сущности, с андроцентрической точки зрения.

По существу, общим для исследователя является обращение к женщине – часто к жене опрашиваемого мужчины-информанта – в тех частях опроса, в которых речь идет о доме, кухне, детях и других общих моментах, связанных с женской деятельностью [Francis 1983, 86].

Ввиду того что деятельность мужчин вызывала основной интерес, женская деятельность и, следовательно, женский лексикон обычно считались второстепенными. Так как диалектологов также интересовали и фонология, и грамматика, то сосредоточение на языке мужчин не могло быть оправданным. Однако существуют данные, говорящие, что женщины привлекались значительно чаще, чем это кажется на первый взгляд. Характеристика основного информанта под номером 2 для «Диалектного атласа польского Прикарпатья» (опубликованного в 1934 г.) сообщает нам о том, что его звали Джин Кламерус, ему было 75 лет, он был глуховат и медлителен. Интервью с ним проводилось в присутствии его невестки, которую описывают как энергичную, умную женщину, хорошего информанта с точки зрения грамматики, фонетики и лексики. Поп отмечает, что именно невестка отвечала на большинство вопросов11 [Pop 1952]. Мы не можем точно сказать, как часто женщина-родственница давала ответы, которые приписывались мужчине.

Таблица 3.2

Анкета для «Лингвистического и этнографического атласа Лионского диалекта» [Francis 1983, 60]

3.5.3. Полевой исследователь

Другая причина выбора мужчин, а не женщин, в качестве информантов заключается, вероятно, в том, что значительное количество проводивших опросы сами были мужчинами. Это до такой степени стало нормой, что Макинтош охарактеризовал специалиста по полевым исследованиям как «мужчину [sic!], специально подготовленного для восприятия особенностей речи» [McIntosh 1952, 66]. Впервые женщины-исследователи были привлечены к работе над составлением «Лингвистического атласа Новой Англии» (2 женщины из 10 человек) и «Обозрения Английских диалектов» (2 женщины из 11 человек).

Если мы представим Эдмона Эдмона, полевого исследователя «Французского Лингвистического атласа», приезжавшего на велосипеде в одно из 639 разных мест, где он проводил анкетирование с 1896 по 1900 г., можно смело предположить, что он скорее вступал в беседу с мужчинами и затем их же опрашивал. Эдмон действительно опросил только 60 женщин из 700 информантов. Вот что пишет Курат, руководитель «Нового английского обозрения» в разделе о выборе информантов:

После некоторого полевого опыта исследований, он [полевой исследователь] может обнаружить, что неформальные контакты в магазине, цирюльне или в местной таверне вполне могут обеспечить его полезными примерами [Kurath 1972, 13].

(Обратим внимание на употребление он / его в этом фрагменте). Этот совет знаменитого диалектолога другим полевым исследователям после многих десятков лет диалектных исследований, возможно, отражает общепринятую практику. Если нормой был мужчина-исследователь, устанавливающий контакт с потенциальными информантами в мужском окружении цирюльни или таверны, то вряд ли можно удивляться тому, что интервью с женщинами проводились редко.

Исследовав, что происходило бы, если бы исследователем была женщина, мы можем проверить гипотезу о влиянии пола исследователя на отбор информантов. Анализ тех разделов «Обзора английских диалектов», где опрос проводился женщиной, показывает значительный рост числа информантов женского пола. В таблице 3.1 показано, что 12 % информантов от общего числа были женщинами. Графства Лестершир и Ратлэнд полностью были изучены женщинами, и согласно статистическим данным соотношение информантов женщин и мужчин составляет 33 % и 40 % соответственно.