Тройняшки не по плану. Идеальный генофонд - Вероника Лесневская

— Утром на звонок мне девушка ответила, — признаюсь я тихо и ресницы опускаю. Провожу пальцем по дисплею. — Я хотела права вернуть, — оправдываюсь, каждой клеточкой чувствуя проникающий под кожу взгляд Адама.

— Ася, наверное, — бубнит он. — Роме можешь позвонить? Уверен, что эта… девчонка, — вновь себя сдерживает при детях, — не упустила шанс у него остаться.

Киваю, нахожу контакты фитнес клуба, выбираю сотовый — и передаю Туманову. Стараюсь не вникать в его разговор, лишь мельком поймав информацию об Асе. Значит, я неправильные выводы об Адаме сделала утром. Впрочем, это ничего не меняет.

— Ваша пицца, — официантка ставит на середину стола блюдо, а сама улыбается Адаму и заметно кокетничает. При нем девушки начинают вести себя неадекватно. Причем делают это будто машинально. На инстинктах.

Но Туманову не до «юной соблазнительницы». Вместе с Ксюшей они синхронно опускают глаза на пиццу, задерживают дыхание и морщатся одинаково.

Вдохнув, впускаю в себя запах — и виновато на дочь смотрю. Не уследила. Зря Адаму заказ доверила.

— Мамочка, меня сейчас стошнит, — жалобно тянет Ксюша. И нос зажимает пальчиками.

— Аналогично, — поддерживает ее Адам и отдает блюдо официантке. — Переделайте. Я просил без лука и болгарского перца, — тон становится жестче, чему девушка явно не рада.

— Фу-у, — Ксюша закрывает рот ладонями.

Василиса принимается лихорадочно махать руками, чтобы прогнать резкие запахи. Потому что слова дочки о тошноте — не каприз и не пустая угроза. Есть продукты, которые Ксюша не воспринимает настолько, что мы всей семьей от них отказались.

— Я окошко открою, — подскакивает Макс с места.

Надо сыну помочь. И дочь отвлечь. А я в ступор погружаюсь. Не могу глаз отвести от Адама и Ксюши, которые двигаются одинаково. И мимика похожая.

— Дыши, принцесса, и руки вытри, — совладав с собственным отвращением, Туманов пытается ребенку помочь. — Влажные салфетки вонь перебьют, — смеется он и сам ладошки ей протирает.

Ксю хихикает в ответ. Отвлекается, смущается от оказанного ей внимания и подавляет рвотные позывы.

— Ух, пронесло, а то бы сейчас ка-ак… — с преувеличенным облегчением выдает Васька и тушуется под обиженным взглядом сестры.

Пиццу на замену нам приносят молниеносно, видимо, чтобы не гневить Адама. На этот раз без «запрещенных» добавок. И Ксюша как ни в чем не бывало принимается за еду. Ковыряет свой кусочек Васька — у нее никогда нет аппетита, хоть что ей предложи.

А вот Макс жадно накидывается на завтрак, плавно перетекающий в обед. Ест с охотой, забыв, что должен сохранять каменное лицо перед Тумановым. Но пицца оказывается лучше, чем их невидимая война.

На протяжении обеда мы с Адамом практически не разговариваем. Лишь изредка перебрасываемся задумчивыми взглядами.

И кафе покидаем молча. Даже дети затихают, плетутся медленно, шаркая ножками, выглядят утомленными, как вареные раки.

На парковке нас встречает Роман, приглашает Адама в свою машину с водителем, а сам не слишком уверенно на ногах держится. Кривится, когда друг его по плечу хлопает, встряхивает издевательски и говорит что-то громко. От резких движений и звуков Рома за голову хватается, мычит что-то невразумительное и только потом окидывает нас с детьми уставшим, мутным взглядом. Ясно, кто минувшим вечером «перегулял». Напрасно я была плохого мнения о Туманове.

— Агата? — через минуту до Романа, наконец, доходит, кто я. И его болезненно красные глаза округляются от шока, а потом сужаются ехидно и стреляют в Адама. Но тот остается невозмутимым. Как и я.

Ничего не объясняя, прощаюсь и оставляю друзей наедине. Чертята сами рассаживаются по автокреслам, машут ручками Туманову, ввергая Рому в еще больший шок — и устраиваются удобнее, чтобы уснуть в дороге.

По привычке включаю кондиционер и только потом, ощутив желанную прохладу, слегка улыбаюсь. Бросаю взгляд в боковое зеркало, вижу, как отдаляется автомобиль Романа, и стискиваю руль.

В воцарившейся тишине я могу спокойно подумать, но решение по-прежнему не приходит. Обычно мне всегда мама помогает советом, но… не в этот раз.

Идеал второй

Глава 10

Агата

Вихрь сознания бросает меня в прошлое. Пальцы будто заклинило. Получается очнуться, лишь когда доносится скрип подушечек по бумаге. Среди царящей в кабинете клиники тишины отчетливо слышу собственный тяжелый вздох. И открываю наконец-то карту.

Некоторое время гипнотизирую влажные отпечатки на уголках, а потом заставляю себя впиться взглядом в свою же историю.

Многочисленные анализы, показатели… УЗИ и заключение, которое когда-то я вычитала до дыр. Мечтала, чтобы все исчезло. Оказалось страшным сном, что привиделся в бреду. Но диагноз «бесплодие» до сих пор гордо красуется в моей карте, будто насмехаясь.

Уже не так больно. Три маленьких, но очень вредных пластыря залепили раны. Кровь еще сочится, но выжить можно. Есть ради кого…

Покосившись на телефон, настороженно свожу брови. Из нового детсада с утра еще не звонили. Значит, все в порядке? И чертята ничего не натворили? Верится слабо…

Нет сигнала и от Адама. Но почему-то мне кажется, что он не отступит так легко. Поэтому сегодня я как на иголках.

— Так, Агата, соберись!

Перелистываю горькие «воспоминания». Переношусь в день ЭКО. В тот самый, когда были проведены пункция и оплодотворение. Затем — несколько мучительных дней на телефоне, короткие доклады врача, как развиваются «детки», подсадка. Первый тест. ХГЧ-мониторинг. УЗИ…

Встряхиваю головой, приводя мысли в порядок. Но они так и норовят хаотично разлететься.

Нервничаю.

Меня интересует донор. И я нахожу нужный пункт в договоре.

— Все правильно, — с облегчением выдыхаю.

Тот самый номер в криобазе. Описание донора в точности, как я выбирала. Лучшего из всех, что предложила клиника.

— И это не Адам, — шепчу в спутанных чувствах. — Не Адам.

Нет, он не так плох в качестве биологического отца. Скорее, наоборот. Симпатичный, сильный, здоровый. Умный. Правда, немного легкомысленный, хотя в детях это исправляется воспитанием.

Но Туманов намерен забрать ребенка, наплевав на мать, а я за своих тройняшек любого загрызу. Нам не по пути. И я искренне рада, что между нами ничего общего.

Прячу карту в нижний выдвижной шкафчик стола, убираю из архива. На случай, если Адам решит действовать через кого-то другого и поручит выдать ему всех «подозреваемых». Не хочу, чтобы он знал обо мне. Слишком личное.

И перевожу взгляд на стопку, что лежит на столе. Я отобрала истории всех женщин, которым провели процедуру в тот роковой день.

Девять мамочек.

— Нет, семь, — с тоской произношу себе под нос и откладываю две карты в сторону, предварительно проверив донора. У этих ЭКО оказалось безрезультатным.