Парик для дамы пик - Анна Данилова

Юля вдруг поняла, что теряет драгоценное время. Им пора было уходить – Игорю надо было успеть на поезд. И хотя поездка в Москву мало что обещала, попытаться найти причину, заставившую Пресецкую провести в столице целых две недели, все же стоило. Тем более что, как сейчас выяснилось, деньги на ее счет стали поступать именно после этой поездки. А что, если ее возлюбленный, от которого она забеременела и кто явился ее же убийцей, живет в Москве?

Пообещав Корнилову держать его в курсе дела, Юля забрала у него ключи от квартиры Званцевой, выпросила адреса всех квартир, принадлежащих Холодковой (их оказалось четыре), и они с Игорем поехали домой. Надо было успеть изучить записную книжку Пресецкой, выписать нужные номера телефонов, а еще лучше снять ксерокопии со страниц, затем собрать Игоря в дорогу, а самой наведаться сначала на квартиру Званцевой, а потом еще раз побывать дома у Пресецкой. Таков был план действий.

Но уже дома, листая записную книжку, она поняла, что Игорь отправляется в Москву напрасно. Скорее всего Зоя ездила туда просто так – потратить деньги. И этот вывод Юля сделала именно после того, как изучила записную книжку. Да, как и говорил Корнилов, ничего интересного она собой не представляла. Да и записей было в ней меньше, чем ожидалось. Многие номера были знакомы и Юле: водоканал, ремонт телефонов, библиотека, справочные вокзала, аэропорта, аптеки, театры, горгаз, цирк, сберкассы, жэк, филармония, почтовое отделение и десятки магазинов… Из фамилий знакомыми оказались «Званцева», «Холодкова», «Коршикова»…

Шубину, также долго вертевшему в руках записную книжку, повезло больше. Среди номеров телефонов магазинов он случайно нашел семизначный. Судя по всему, московский. Магазин назывался «Гал. АРТ», и в скобках было «Кутузовск. пр.».

– Думаю, это какой-нибудь художественный салон, где она покупала свои краски или холсты, – предположила Юля.

Игорь уехал на вокзал, а Юля еще какое-то время сидела за столом и черкала в своем блокноте, анализируя все, что ей удалось узнать в последнее время, и пытаясь свести воедино полученную информацию. Она так увлеклась, что не услышала даже, как Наташа два раза сказала ей о том, что ей надо в парикмахерскую. Но не могла же девушка просто так взять и уйти, оставив Юлю наедине с малознакомой особой. Холодкова ей не понравилась сразу. «Я бы ни за что не положила ее в свою кровать. Она как змея внушает мне ужас».

В дверь постучали. Юля вздрогнула. Заглянула Наташа и сказала, что Холодкова проснулась и просит чаю.

– Вот и отлично.

От Юлиной недавней уверенности в себе не осталось и следа. Ей было почему-то стыдно смотреть в глаза Холодковой. Слыша шаги за дверью и зная, что та сейчас войдет к ней, Юля заставила себя принять расслабленную позу на диване, чтобы встретить эту истеричную особу, как и подобает хозяйке единственного в городе детективного агентства. Усилием воли она постаралась изобразить на своем лице полную уверенность и спокойствие. Вот только о чем они сейчас будут говорить, она понятия не имела. У нее, несмотря на то что расследование должно было идти полным ходом и уже дать хотя бы первые результаты, не было ни единой зацепки, с помощью которой можно было двигаться дальше. В ее сознании замелькали расплывчатые фрагментарные куски ранее увиденного: бывший муж Пресецкой с бутылкой в кармане; вечный «плейбой» Бобрищев с яблочными ранетными щеками; хитрая контора «Эдельвейс» с накрашенными куклами, играющими на компьютерах; и, наконец, две удушенные женщины, остриженные наголо… Ни алиби, ни мотивов, ничего… Ах да, еще парик, снятый с головы какой-то лысеющей престарелой особы, обожающей душиться «Пиковой дамой», и коробки с этими самыми «совдеповскими» духами, раскиданные по ракетным точкам по всей области. Дурдом!

– Можно? – Дверь приоткрылась, и Юля увидела порозовевшее от сна лицо Холодковой.

– А… Женя. Проходите. Как вы себя чувствуете? Голова не болит?

– Нет. Как ни странно, чувствую я себя отлично. Но это физически. В душе у меня две незаживающие раны.

– Я понимаю. Сейчас Наташа принесет нам чаю, а пока расскажите мне, пожалуйста, об Ирине. Говоря последнее время лишь о Зое, я как-то упустила из виду Иру. Чем она вообще занималась? На какие средства существовала? Это правда, что она жила на пособие по безработице?

– Как ни грустно, это правда… – вздохнула Женя, разводя руками, словно она здесь ни при чем и ничего не может поделать. – Дело в том, что у Ирочки был неуживчивый характер. Она работала воспитателем в детском саду, но у нее ни с кем из заведующих не складывались отношения. Она постоянно с ними конфликтовала. Ира была человеком бескомпромиссным и говорила в лицо этим мымрам правду.

– Какую правду? Вы можете привести хоть один пример?

– Конечно! Вы знаете, что такое детский сад? Это безграничная власть заведующей, в том числе и бесплатные продукты, которые распределяются между завхозом, заведующей и поваром. Так, во всяком случае, мне рассказывала Ира. Она сама сколько раз была свидетельницей того, как эти люди выходили из детского сада с полными сумками. А Иру это бесило! Тем более что последние годы даже самим воспитателям было запрещено питаться в детском саду, поскольку все подорожало, и если бы им пришлось оплачивать хотя бы даже обед, на это ушло бы ползарплаты. Кроме того, она была против того, чтобы с воспитателей собирали деньги на бесконечные подарки начальству из районо и гороно, она пыталась бороться и с этим. Теперь форточки. В ясельных группах детских комбинатов, где ей приходилось работать, многие воспитатели нарочно открывали форточки и устраивали в группах сквозняк, чтобы дети заболевали и не ходили в сад. Таким образом, возникали эпидемии простудных заболеваний, а воспитатели, вместо того чтобы менять штаны и мыть горшки за двадцатью малышами, оставались с пятью-шестью. Чувствуете разницу? И когда Ира говорила об этом на собраниях, можно себе представить, скольких людей она настраивала против себя. Я пыталась объяснить ей, что своим поведением она лишь портит себе кровь. Ведь та система, которую ей так хотелось разрушить, устанавливалась годами, и люди, у которых она собиралась вырвать изо рта жирный кусок, скорее откусят ей голову, чем позволят что-то менять. И она как будто даже прислушивалась к моему мнению, обещала не вмешиваться и жить спокойно, не высовываясь, но характер есть характер, и спустя какое-то время все повторялось. Ей приходилось менять место работы, и в конечном счете она ее потеряла. И это в наше время!

– Она говорила, что вы брали ее с Зоей к себе на работу, но якобы у них ничего не получилось.

– Правильно. И знаете, почему? Потому что для таких людей, как Зоя и Ира, нужен кнут, дисциплина. Являясь их подругой, я не могла требовать от них того, что потребовала бы от других. Мне вот, к примеру, надо было, чтобы они ходили по организациям и заключали договора с фирмами на обслуживание моим справочным агентством. Двадцать процентов за то, чтобы Зоя, скажем, пришла к директору какой-нибудь фирмы и, мило улыбаясь, предложила ему свои услуги – по-моему, это круто! Если контракт тысяч на семь-восемь, то и гонорар, соответственно, неслабый. Но они вдвоем заключили всего пару контрактов, да и то не совсем удачных. Спрашивается, кто им мешал делать деньги?

– А чем занималось ваше справочное агентство?

– Мы собирали банк данных о товарах в магазинах. Вы, допустим, хотите купить диван, звоните нам, и мы бесплатно сообщаем вам, в каком магазине и по какой цене вы можете купить диван.

– Женя, но ведь такое агентство давно существует, – осторожно сказала Юля, боясь, что, быть может, не поняла принцип работы холодковской конторы.

– Ну и что?! – возмутилась та, как если бы ждала этого вопроса. – Им просто повезло, что у них трехзначный и легко запоминающийся телефон. Я же не виновата, что мне не удалось выкупить телефон с более привлекательным номером. К тому же он стоил немалых денег.

И Юля поняла, почему ни Зоя, ни Ира не стали заниматься этим делом. Вероятно, Холодкова надеялась их руками делать самую сложную работу – заключать договора с магазинами и фирмами, поставляющими товары, а сама бы имела с этого восемьдесят процентов, лишь следя за работой телефонисток и оплачивая аренду помещения. И это называется подруга?

Ее так и подмывало сказать Холодковой что-нибудь резкое, поставить на место и объяснить, что не надо делать из людей идиотов, тем более если речь идет о близких подругах. Но, подумав, она решила промолчать. Холодкова наверняка давно поняла, что ее идея организовать справочное агентство, альтернативное уже существующему и известному на весь город, обречена. Зато теперь Юля знала, какой благотворительностью по отношению к своим подругам занималась эта энергичная бизнес-леди.

– Женя, ваших подруг убили. Вы, как никто другой, знали их. Скажите, что могло послужить мотивом этих страшных преступлений? Что связывало Иру с Зоей помимо любовных отношений с Бобрищевым? Ведь этих молодых женщин лишили жизни, причем сделал это один и тот же человек, скорее всего мужчина. За что? Подумайте хорошенько и вспомните, не рассказывали ли они вам о каких-нибудь встречах, знакомствах, новых романах? Ведь Зоя ждала ребенка, не говорила ли она вам о мужчине, которого встретила, скажем, в Москве?..