Парик для дамы пик - Анна Данилова

– Свидетель чего? Что вы такого знаете о нем?

– То, что эти женщины стали ему в тягость и он убил их. Он – маньяк, для него женщины – все равно что для наркомана доза. Это я точно знаю…

Юля хотела было уже увести ее, как вдруг в конце коридора появился человек в развевающемся светлом плаще. Она не верила своим глазам. Это был Бобрищев. Собственной персоной. Значит, его адвокат успешно поработал на другом поле, и Николая освободили благодаря каким-то каналам.

Узнав Земцову, он остановился довольно далеко от нее, замотал головой, как если бы увидел привидение, затем резко развернулся и пошел в обратную сторону.

– Николай, подождите! Нам надо поговорить… – окликнула его Юля.

И вдруг услышала за спиной злобное шипение:

– Убийца! И ты еще на свободе?! Негодяй, это ты убил Зою и Иру!

У Холодковой началась истерика. Юля с Игорем взяли ее под руки и вывели на улицу. Бобрищев сидел в машине неподалеку. И пока Шубин успокаивал Женю, Юля подошла к нему:

– Если окажется, что вы были с Зоей в тот вечер, то плохи ваши дела. Мы должны с вами встретиться и поговорить. Но не в такой обстановке, конечно, – она бросила взгляд на Холодкову, которую Шубин усаживал в машину. – Почему она так ненавидит вас? Что она о вас знает? Почему…

– Потому что дура, разве не видно? – довольно грубо ответил ей Бобрищев. – Я позвоню вам вечером, когда немного приду в себя. Наш контракт остается в силе, или вы тоже считаете меня маньяком-убийцей?

– Пока остается в силе. Вы – деловой человек и должны понимать, что в нашем деле имеют значение лишь факты. Сейчас вскрывают Иру, и если окажется, что вы успели наследить за эти полтора дня и в ее спальне, то вам конец, господин Бобрищев.

Она увидела, как побагровело и напряглось его лицо. Какие тайны связывали трех подруг и этого преуспевающего красавца-мужчину, спрашивала себя Земцова. Она не верила, что они касаются исключительно интимной жизни этих молодых женщин. Как не верила и в искренность их дружбы. Каждая из этой троицы нуждалась в общении со своими так называемыми подругами, но истинная причина, заставляющая их быть вместе, пока не просматривалась. Пожалуй, лишь Холодкова была с ней искренна, когда говорила, что «питалась» женственностью Зои Пресецкой и пыталась с ее помощью хотя бы немного приблизиться к своему идеалу.

Она нарочно не вернулась в прокуратуру к Корнилову, хотя он прекрасно знал о том, что они с Шубиным во время допроса Холодковой находились в коридоре и ждали, когда он освободится, чтобы поговорить с ним. Ей не хотелось выслушивать его решительные доводы, направленные против Бобрищева, тем более что у него были на то все основания, то есть показания Холодковой.

Что касается самой Жени, то в машине она окончательно раскисла и разрыдалась, когда до нее дошло, ЧТО же она наговорила Корнилову. «Теперь я буду еще виновата и в том, что посадят такого порядочного человека, как Бобрищев».

Эта ее фраза «Теперь еще…» привела Юлю в замешательство. Надо было ковать железо, пока горячо, и она задала прямой вопрос: в чем именно она чувствует себя виноватой?

– Я должна была заехать за Ирой, тогда бы ее не убили… – испуганно проговорила Женя, словно застигнутая врасплох этим вопросом. Некрасивая, с распухшим носом, она сидела на заднем сиденье машины и нервно поглаживала свои острые колени, обтянутые прозрачными черными чулками. Кисловатый запах лекарства и духов, исходящий от нее, вызвал у Юли тошнотворный спазм.

– Вы приехали на следующее утро после убийства Зои, – пыталась понять ход событий Юля. – И этим же утром вам позвонила Ира Званцева, так?

– Так.

– Но мне-то вы позвонили лишь ночью. Вам не хотелось увидеть вашу погибшую подругу пораньше? Что вы делали весь день 14 октября? Ира вам больше не звонила?

– Нет, не звонила. А я чем была занята? Работала, звонила по своим делам. Я же вернулась из Москвы, мне надо было улаживать некоторые дела.

Значит, она занималась своей работой, а поздно ночью решила вдруг позвонить Юле. Но откуда она узнала ее телефон?

– Мне Ира сказала, что собирается найти Пресецкого, который заплатит вам, или же Бобрищева… Она, насколько я понимаю, искала их, чтобы выбить из них деньги и чтобы вы начали работать. Я тоже готова была заплатить, чтобы только выяснить, кто же убил Зою.

– Но почему, когда я спросила вас, кого вы подозреваете, вы сразу же назвали Бобрищева? Почему бы вам не рассказать мне все начистоту? Что такого вы знаете о Николае, что так ненавидите его и так спокойно подставили в кабинете следователя прокуратуры? Ведь для этого у вас должны быть веские основания.

– А я вообще ненавижу мужчин… – сорвалась у нее с языка глупейшая фраза, после которой Юля поняла, что Холодкова загнана в угол и ни за что ничего не расскажет.

– Понятно. Тогда продиктуйте мне, пожалуйста, адрес Иры Званцевой. Корнилов вам не сказал, где и кем был обнаружен ее труп?

– Ирочку нашли дома. И тоже, как это ни странно, соседка. Дело в том, что дверь в квартиру была очень долго открыта. Ирочкина соседка – это вам не общительная Валя Коршикова, которая часто навещала Зою и поддерживала с ней более тесные соседские отношения. Эта, в отличие от Вали, только здоровалась с Ирой, и все. Даже за солью не обращалась. И если бы не дверь, соседка бы никогда не зашла… Иру убили ночью, и она до утра пролежала в открытой квартире, пока туда не вошла эта женщина… Вот так я поняла со слов следователя.

– А вам Ира не говорила, с кем собиралась встретиться? У нее был приятель, друг, любовник?

– У нее был Бобрищев, который мешал ей устраивать личную жизнь. Только она начнет с кем-нибудь встречаться, как приедет этот… кобель, с цветами, коньяком и продуктами… Какой мужчина потерпит такое? Вот ее все и бросали. А он – как собака на сене… ни себе, ни людям.

– Но ведь она могла поставить его на место.

– Ира? Нет, уж если Зоя не могла его поставить на место, то что взять с такой простушки, как Ира? Она же никому ни в чем не могла отказать. У нее характера не было.

– А что вы думаете о Пресецком? Его вы не подозреваете?

– Нет. Он хороший человек, мягкий и… однолюб. Вот ему бы с Ирой жить – два сапога пара. Оба – слабые и бесхарактерные люди.

– Он пьющий?

– Нет, не слышала. Но после смерти Зои будет пить, я чувствую. Ведь, кроме нее, ему никто не был нужен. Тряпка…

В этом последнем слове, брошенном ею с презрением, крылась все та же, плохо скрываемая неприязнь к Зое. «Тряпка», что не мог забыть о ней, о своей бывшей жене. Значит, она этого вроде как недостойна? Или же «тряпка», как и мужчины, которых она ненавидит, причем бравируя этим?!

Машину вдруг резко занесло направо, и Женя почти упала на Юлю. И снова этот запах, въевшийся в ее одежду, если не в кожу. Откуда он известен ей, этот запах болезни и старости, грязных комнат и немытых окон?

Когда она поняла это и вспомнила все свои ассоциации, ей даже показалось, что из-за туч выглянуло солнце. Воспоминания, замешанные на запахах – что может быть проще и одновременно сложней? «Скипидар?».

Дома Наташа накормила их всех обедом, и Юля решила вместо таблеток сделать Холодковой инъекцию этого самого американского успокоительного. После чего та проспит часа три-четыре. А за это время Юля обсудит с Игорем их дальнейшие действия и встретится с соседкой теперь уже Ирочки Званцевой.

И Женя действительно очень скоро уснула.

– Я вот тут подумал и решил, что надо бы проработать «московскую» линию, – сказал Игорь, когда они уединились в спальне, где могли спокойно отдохнуть и поговорить. Наташа на кухне мыла посуду, а за окном продолжал шуметь дождь.

Юля, которую стало клонить ко сну, легла головой на плечо Игоря и закрыла глаза. «Московская линия», – подумала она, чувствуя, как быстро ускользает от нее прозрачная и ясная мысль, уступая место радужным разводам надвигающейся дремы.

– Сегодня утром, пока я ждал Холодкову, мне удалось связаться с одним человеком из информационного центра, и я попросил его узнать, числится ли в весенних железнодорожных списках Пресецкая.

Юля открыла глаза. Вот вам и молчун Шубин.

– И что же? – Она приподнялась на локте. – Числится?

– Да, двадцать шестого мая Зоя Федоровна Пресецкая отправилась в столицу. И лишь десятого июня вернулась обратно.

– Она в купе была одна?.. Я имею в виду, без своих подружек?

– Да, я проверял. Ни Званцевой, ни Холодковой с ней не было. Хотя Холодкова ездит в Москву почти каждую неделю. Но для человека, занимающегося бизнесом, это естественно.

– И как же ты намерен узнать, с кем ездила Зоя в Москву и чем там занималась? Ведь ты именно это имел в виду?

– Начну с гостиниц. Предположим, Зоя приехала в Москву совершенно одна… Кстати, забыл тебе сказать. Бобрищев тоже довольно часто ездит в Москву, но в те дни, когда Зоя была там, его в Москве не было. Я даже запрашивал аэропорт. Прими к сведению – у Бобрищева есть однофамилица. Некая Евгения Бобрищева… Она тоже довольно часто выезжает в столицу… Я сначала даже подумал, что это его жена, но потом выяснил, что он все-таки не женат.