Шепот ночи - Лидия Джойс

Она начала перебирать одежду, не обращая внимания на приступ стыда и страха, охвативший ее при вторжении в чужие владения. В конце концов, Думитру ее муж. И в том, чтобы временно воспользоваться его одеждой, нет ничего плохого.

Она нашла старый потрепанный халат – определенно не тот, что Думитру обычно носит? – и накинула его. Алси уже закрывала шкаф, когда дверь спальни открылась и вошла Селеста с тяжелым подносом в руках.

– Я ждала, пока не услышала, что мадам встала, – сказала горничная с официальной вежливостью.

«Мадам», а всего лишь вчера вечером она была «мадемуазель», подумала Алси.

– Спасибо, Селеста. Мне нужно было выспаться, – столь же любезно ответила Алси.

Она не знала, кого хочет избавить от смущения – горничную или себя. В любом случае Алсиона в этом не преуспела. Обойдя комнату, Селеста подобрала валявшиеся на полу туфли, чулки и корсет хозяйки с таким деланно нейтральным видом, что Алси снова залилась краской.

– Если мадам желает вернуться в свою спальню, мы можем заняться ее туалетом там, – пробормотала служанка, отведя взгляд.

Горничная выскользнула из комнаты, не дожидаясь ответа хозяйки. Спасительное бегство, подумала Алси. Она пошла вслед за Селестой, обрадовавшись демонстративной корректности служанки.

К собственному удивлению, Алси вдруг захотелось, чтобы тетушка Рейчел оказалась здесь, хотя во время путешествия из Лондона в Вену опека и жалобы пожилой дуэньи ей очень докучали. Прежде чем занять положение бедной родственницы, сестра матери вышла замуж – по любви и, как говорили, неудачно, – через два года овдовела и разорилась. И хотя этой истории было недостаточно, чтобы рекомендовать тетушку в наперсницы в делах сердечных и плотских, Алси хотелось поговорить с кем-нибудь опытным. Как ни предана ей Селеста, она не замужем, и, несмотря на показную искушенность служанки, Алси была уверена, что горничная не больше осведомлена о плотских делах, чем она сама до вчерашнего вечера. Даже ее старая гувернантка Гретхен Роут сейчас не смогла бы успокоить ее лучше, чем замужняя женщина, причем любая.

К легкому разочарованию, если не к удивлению новоиспеченной графини, гостиная была пуста, а ее спальня сильно изменилась со вчерашнего вечера. Селеста, распаковав вещи, переставила немногочисленную мебель, пытаясь придать комнате вид апартаментов хозяйки дома Картеров в Лидсе, Лондоне или Мидлсексе.

Шкаф едва не лопался от одежды, туалетный столик заставлен шкатулками с украшениями и разнообразными мелочами, на двух складных столиках у двери высились груды книг и бумаг. Даже на тумбочке громоздились шляпные коробки. Два вместительных чемодана стояли в углу, открытые, но неразобранные.

– Я сделала с вашими вещами все, что могла, – более спокойно сказала Селеста, вернувшись на территорию, которую считала своей. Последние следы скованности исчезли, когда она неодобрительно оглядела комнату. – Это неподходящее место для знатной леди. Ваш лондонский дом гораздо лучше этого.

– Если бы мой муж мог позволить себе апартаменты, соответствующие его положению, его ничто не заставило бы жениться на мне, – сухо напомнила Алси, хотя про себя согласилась, что нужно что-то делать.

Селеста только фыркнула и, поставив поднос на край стола, подошла к туалетному столику, где среди беспорядка стоял кувшин с горячей водой.

– Тут нет водопровода, так что мне пришлось послать служанку на кухню за горячей водой, чтобы вы могли умыться, – пояснила она. – Мадемуазель, в этой груде камней нет звонков, поэтому сначала мне пришлось отыскать служанку, а это, уверяю вас, непростая задача.

– Думаю, мы сможем это изменить, – сказала Алси, с радостью пожертвовав своим новым титулом «мадам» ради легкости общения.

Сбросив позаимствованный халат, она стала рыться в одном из чемоданов в поисках любимого желтого. Селеста молча достала его из шкафа и вручила хозяйке. Алси повесила его на спинку кресла и сбросила сорочку, чтобы вымыться. В отличие от спальни Думитру здесь хотя бы был камин, в котором весело потрескивал огонь, прогоняя холод, так что она не очень дрожала во время мытья. Из-под крышки на подносе доносились запахи ее обычного завтрака: какао, сосиски, ломтики поджаренного хлеба с джемом.

– Как ты сумела все это раздобыть? – полюбопытствовала Алси, налив в таз воды и торопливо умываясь. – Мимика не всесильна, и даже если кто-то из слуг говорит по-немецки, то ты-то – нет.

– Мне нет необходимости говорить на каком-то языке, кроме французского, – фыркнула Селеста. – Камердинер барона родом из Парижа, он живет здесь уже три года и отказывается говорить на местной тарабарщине. Он уверил меня, что здесь все понимают, чего он хочет, а горячая вода и завтрак нужны каждое утро, поэтому его требования остальные слуги давно выучили.

– Так ты познакомилась с камердинером, – ополоснув лицо, вкрадчиво сказала Алси, воспользовавшись возможностью заставить служанку оправдываться.

Селеста возмущенно засопела.

– Да, мадемуазель. Напрасно вы на что-то намекаете. Меня он совершенно не интересует. Не думаю, что он из приличной семьи, – чопорно добавила она.

Алси улыбнулась, но оставила эту тему. Она вымыла руки, и когда Селеста отвернулась, осторожно провела полотенцем между ног, где после ночи сохранилась болезненность и липкость. Белая ткань окрасилась красно-коричневыми пятнами, и Алси бросила ее в таз, пока не видела служанка. При всем ее воображении Алси никогда не думала о физиологических подробностях – реалии брачного ложа сильно отличались от книжных экстазов. «Замужем, теперь я замужем», – думала Алсиона, глядя, как пятна растворяются в горячей воде.

– На рассвете я пришла в гостиную и увидела, как барон вышел час спустя, – деланно беззаботным тоном сказала Селеста. – Должно быть, вы ему понравились, если он остался на всю ночь, мадемуазель.

В словах горничной был уклончивый вопрос: понравился ли барон в той же мере Алси? Но Алси не желала обсуждать эту тему, кроме того, ей предстояло сделать признание, которое Селесте не понравится.

Алси взяла полотенце, чтобы вытереться, и повернулась спиной к служанке.

– Он не барон.

– Что вы хотите этим сказать? – задохнулась Селеста. – Кем же еще ему быть?

– Хорошая новость состоит в том, что он граф, – сказала Алси. Она замолчала и, завернувшись в полотенце, заставила себя повернуться к горничной. – Есть и плохая новость: он румын.

Селеста разинула рот.

– Румын! Вот негодяй! Подлец, наверное, сказал вам об этом, после того как получил удовольствие. Бедная девочка! Вена теперь для нас потеряна.

– Да, – неловко сказала Алси. – Я знаю, как ты будешь скучать по городу. И если не хочешь оставаться со мной здесь…