Черно-белая пленка - Тимур Юрьевич Жане

меня поглотил первобытный страх, я засыпался листвой, они крутились вокруг меня, а потом послышался визг и все исчезли. После этого я набрел на заправку и вот сижу перед вами, не понимая, что вообще происходит.

− 

Дело в том, парень, что здесь не совсем обычное место, не знаю, почему я не сказал вам об этом раньше, боюсь, что это моя вина. Если бы ты знал, как я хочу покинуть это место, но увы не могу…

− 

Почему? Я заметил, что за зданием стоит автомобиль, почему бы просто не уехать отсюда?

− 

Сказал, что не могу, что не ясно?! – Оскалившись прикрикнул дед

− 

Есть какие-то объяснения всего, что тут творится?

− 

Само собой есть. Еще в довоенное время, в этом лесу проводились оккультные обряды. Первое время из деревень, пропадал скот, который позднее находили подвешенным за конечности среди деревьев со вспоротыми животами. А затем стали исчезать и люди. Никто не понимал, что происходит, время было другое, все были куда доверчивее, чем нынешнее поколение. Когда пропал сын местного попа, что неформально управлял всеми делами, подозрения пали на местную знахарку, которая жила в глуши леса, говорят, что ее дом до сих пор стоит на том же самом месте, что и раньше.

− 

Что было дальше? – по моей спине пробежал холодок

− 

Ну а ты сам как думаешь? Решили не разбираться и повесить все пропажи на нее. В ее роду, если верить слухам, все женщины жили больше ста лет, а потом умирали при непонятных обстоятельствах. Кто-то считал их ведьмами, а кто-то обычными лжецами.

− 

А что предприняли жители, после пропажи сына?

− 

Ах, точно, совсем мысль потерял. Ну что, собрал он себе крепких мужиков и отправился в лес за этой ведьмой. Как сейчас помню, отец мне эту историю по сто раз рассказывал, уже кажется, что я и сам там побывал. Собрал он толпу и отправился искать ее дом в лесу. Долго их отговаривали, верили, что проклянет всех, да не послушались они никого, а очень зря… Добрались до ее хибары и принялись колотить по окнам и двери. А дом весь был в лисьих и кроличьих шкурах устелен, что еще большей жути нагоняло. Ведьма эта дверь не открывала, сыпалсь проклятьями и кричала так, что аж в деревне слышно было. Поп совсем с ума сошел, приказал дверь выбивать. Ребята уже всю смелость потеряли, но не ослушались. Дверь распахнулась, а на полу лежал сын попа, над которым она с ножом повисла, ведьма выронила оружие и убежала в дальнюю комнату, где заперлась и верещала, что дом ходуном ходил. Ребенок жив был, но руки она ему изрядно порезала, весь в крови лежал, еле глаза открывал. Поп его одному парню отдал и велел к лекарю бежать, а сам остался на самосуд. Выбили и дверь в другую комнату, а была она такая, что пришлось пригнуться, чтобы зайти туда, словно конура какая-то. Все внутри было свечами уставлено, лезвия разные лежали, да пузырьки с жидкостями всех цветов. Накинулся он на нее и избил голыми кулаками до полусмерти, а та не прекращался проклинать всех вокруг, с хрипом, ртом наполненном кровью, она посмотрела на него, плюнула в лицо и засмеялась так громко, как смогла. Попа это еще больше вывело из себя, велел подвесить ее также, как и она истязалась над жертвами. Закрепили ее под потолком и несколько часов, пытал он ее, позабыв о своей вере и убеждениях. Мужики совсем дар речи потеряли, у некоторых даже седина проявилась. А закончилось все тем, что ей брюхо вскрыли, а дом подожгли. Как же долго она кричала, звук из горящего дома разносился по всей округе, говорю, аж самого в дрожь бросает.

− 

А что потом? – не скрывая интереса, расспрашивал дедушку о последующих событиях

− 

Ну а сам как думаешь? Вернулись в деревню и первым делом сына решили навестить. Тот лежал с руками перевязанными, вроде жив остался, даже говорил с отцом о том, как пошел на речку, а по ту сторону его какая-то девочка маленькая к себе поманила, тогда еще мост был перекинут через воду, а после всего снесли его. Вот он перешел на другой берег и все, больше не помнил ничего, очнулся уже здесь. Поп сутки от сына не отходил, подбадривал его, спал сидя, кормил и развлекал. А в одну из ночей, стало его лихорадить очень сильно, кричал, словно режут его, поп сразу молитвы начинал читать, а мальчишка шипел, извивался как на сковородке, носом кровь пошла. В ту же ночь он умер, а отец его совсем сам не свой стал, пил без конца, работу свою бросил, жену колотил. В один из вечеров он снова напился и решил вернуться в тот ведьмин дом. Обходными путями пошел, а добравшись внутрь зашел, запах копоти стоял невыносимый. Протиснулся в ту комнату, а тела не было. Веревки висели, но бабы той след простыл. Вернулся в комнату обратно, а там повсюду головы висели, присматриваться стал, а это была вся его дружина, с кем он сюда приходил. Ноги у него подкосились, на пол упал. В дверном проеме показалось тело, словно в дым окутанное и к нему медленно приближалось. Настрадался он в тот вечер ужасно. Это была та самая ведьма, обугленная, без губ и с слипшимися клочками волос на голове. Мужик креститься начал, а она смеется без конца, пальцем в него тычет. От страха он сознание потерял, а очнулся уже на другом берегу, весь в смоле какой-то. Вернулся в деревню, рассказал обо всем, но никто ему не поверил, кроме отца моего. А в следующую ночь на ветке в лесу повесился, нашли его через неделю, зрелище было, сам понимаешь, не из приятных.

− 

После этого все прекратилось?

− 

Если бы… Весь быт в деревне под откос пошел, заболевали все, кашляли кровью и каждую неделю кто-то да умирал.

− 

Жуть, это та ведьма прокляла всех, как думаете?

− 

Похоже на то… – заметно побледнев, сказал старик.

− 

А что с отцом вашим стало? Да и с ведьмой все так мутно, у нее дети были какие-то?

− 

Так, тебя это уже не касается – нервно ответил дедушка

С улицы стали доноситься вопли и смех, что был слышен в лесу.

− 

Все, сейчас и я тут кишки по ветру пущу из-за тебя, убирайся быстрее через заднюю дверь.

− 

Подождите, так у нее были дети или нет? – Игнорируя все призывы дедушки, я продолжал добиваться ответа.

− 

Да, были, давай убирайся наконец. – Волоча меня за одежду, ответил старик.

− 

Что с ними сейчас? Скажите и я уйду!

− 

Мать она моя, доволен? Еще сестра была у меня, но в город уехала,