Черно-белая пленка - Тимур Юрьевич Жане

смотрели в мою сторону исподлобья. По моей спине пробежали мурашки, пару секунд я стоял как вкопанный, после чего сделал вид, что завязываю шнурки, а когда все отвернулись, я оставил значок со своего рюкзака на месте засыпанного костра, затем принялся нагонять группу. Прошло еще около часа, мы обогнули реку, чтобы добраться до дома, на противоположенном от нашего лагеря берегу. Подозрительность всех, кто был со мной улетучилась и ребята начали бурно обсуждать самые разные темы. Я немного стал терять понимание всего происходящего, сто раз пожалев, что приехал сюда, но была надежда, что все вокруг – лишь сон. Мы шли вдоль бурной реки, которая кишила рыбой и время от времени, уносила ветки и листья прочь по направлению своего течения. На часах было примерно два часа по полудню, палящее солнце сильно припекало голову. Было очень душно, несмотря на прохладу, источаемую горной рекой и лесом.

Неожиданно, среди деревьев стало появляться нечто похожее на ветхий домик, стало очевидно – это то, ради чего мы пришли сюда.

− 

Смотрите! Это тот самый дом. – Прокричал я и перешел на бег.

За мной рванул Бруно, а все остальные лишь заметно ускорили шаг.

Вблизи дом казался куда больше, чем с противоположенного берега. На расстоянии метра от дома не было ни единой живой травинки, вся она была словно выжжена химикатами. От любого порыва ветра дом ходил ходуном и жутко скрипел на манер фильмов-ужасов. Обойдя его со всех сторон, мы принялись заглядывать в окна, но сквозь, казалось вековой слой пыли и грязи, ничего не было видно. Когда все подошли поближе, часть ребят не на шутку испугалась этого одинокого дома в лесу:

− 

Давайте уйдем отсюда, пожалуйста. – Жалобно протянула Дульсе, показывая пальцем в сторону нашего лагеря.

− 

Зачем вы нас вообще сюда привели?! Кто в здравом уме будет жить в лесу один без электричества и воды? Это наверняка дом какого-то маньяка, других вариантов быть не может! – поддавшись панике стала кричать шепотом Селия.

Ювер, Иви и Элис молча стояли, ожидая от Альбы хоть каких-то действий, но она заворожено смотрела на здание, не моргая. Словно сканировала его, собирая информацию о том, что внутри него.

Я пытался услышать хоть какие-то звуки внутри дома, но ничего, кроме громкого, повторяющего скрипа дверцы шкафа внутри – не было ни голосов, ни чего-то подобного.

Негромко постучав в дверь, ничего не произошло, но стоило мне сделать это с большей силой, как она медленно распахнулась, обнажив содержимое жилища. Альба стояла как вкопанная, а девочки наотрез отказывались заходить туда, попутно отговаривая меня и Бруно. Несмотря на яркий солнечный свет снаружи, за порогом была давящая, вязкая темнота. С порывом ветра, мы почувствовали удушливый запах старины из дома, вперемешку с чем-то приторно-сладковатым, от чего нас чуть не вывернуло наизнанку, заставив знатно прокашляться. Селия принялась кричать на Бруно, в надежде переубедить его и меня заодно, а остальные девочки лишь соглашались с ее словами, приводя аргументы по типу: «Вас там убьют». Альба, словно окаменелая, так и не сдвинулась с места, продолжала смотреть на дом, точно загипнотизированная.

Несмотря ни на что, Бруно первый переступил порог, закрывая нос рукой, я зашел следом за ним, спустя несколько секунд глаза привыкли к темноте и стало видно немного лучше. Грязные, испачканные чем-то бордовым ободранные стены, редкий скрипучий и ужасно липкий деревянный пол. Несколько портретных фотографий на стенах, глаза у людей на них были выжжены, а губы туго сшиты между собой. Интерьер явно не походил на современный, здесь время словно остановилось в начале 20-го века. Поодаль стоял старый платяной шкаф, именно он так громкой скрипел. Внутри шкафа находилась детская игрушка ослика, у которого, словно зажигалкой, были выжжены глаза-пуговки. Рядом стояло кресло качалка, начавшее двигаться, как только мы вошли внутрь. Стоя возле шкафа, я почувствовал, как из под него дует прохладный ветер. Позвав Бруно, мы решили отодвинуть шкаф, за которым оказалась небольшая дверца, скрывающая за собой что-то неладно, а иначе зачем же было ее прятать?

− 

Ты уверен, давай может просто свалим уже отсюда, вернемся в лагерь, закинем в себя сосиски с картошкой и поиграем на гитаре? – насторожившись предложил Бруно.

− 

Я хочу этого не меньше тебя, но раз уж мы здесь, то надо разузнать в чем дело. Просто будь наготове. Насчет 3.

1…

2…

3…

Ударив ногой по хлипкой дверце, она разбилась в щепки, а из небольшой комнаты нас окутал удушливый смрад, заставивший каждого из нас оставить завтрак на полу. Желания заходить туда было все меньше и меньше, но интерес пересиливал страх и будто отключал инстинкт самосохранения. Натянув футболку на нос и крепко прижав ее, я стал заходить в комнатушку, держа в руках зажженную кремниевую зажигалку Бруно. Откашлявшись и придя в себя, он заскочил за мной, но споткнулся и толкнул меня вглубь комнаты, заставив уронить единственный источник света. В темноте я почувствовал, как наткнулся на что-то липкое и невыносимо воняющее. Обе мои руки были на этой омерзительной, неизвестной мне вещи. Бруно принялся судорожно искать зажигалку, проводя руками по полу вслепую. Наконец найдя, он зажег ее лишь с третьего раза, направив в мою сторону. Увидев то, чего я коснулся, мне показалось, что я выплюну все свои кишки на этом самом месте. Испытать такого отвращения, казалось просто невозможно, но я и представить не мог такого никогда в своей жизни. Под потолком висела полуразложившаяся старуха, закрепленная за шею и обе руки. Под ней образовалась непонятная черная лужа, а все мои руки были в чем-то липком и ужасно вонючем. Бруно пулей выскочил оттуда, потянув меня за собой. Он обронил зажигалку, позабыв о ней. Оказавшись на улице, все вскрикнули, кого-то стало воротить, а мне хотелось содрать кожу со своих рук, чтобы избавиться от этого чувства. Я спешно спустился к реке, принявшись отмывать частицы разлагающегося тела со своих рук. Альба, как ни в чем не бывало смотрела в мою сторону, не проронив ни слова. Все девочки окружили Бруно, принявшись расспрашивать о том, что же было внутри. Рассказав про труп под потолком, у Селии подкосились ноги, а у кого-то из них в панике забегали глаза.

Я с трудом отмыл свои руки, но омерзительное ощущение еще не скоро покинет меня, учитывая, что трупный запах невероятно едкий. Я был невероятно озлоблен, почему-то я был так убежден, что Альба в курсе всех дел, но просто решила промолчать. Возможно меня натолкнуло на эту мысль ее необъяснимое спокойствие и отрешенность. Дойдя до толпы ребят, я принялся кричать на нее:

− 

Что вообще происходит?! Какого хрена мы тут забыли и