Последнее прибежище негодяя - Галина Романова

– А потом мы тут? – Филонов сделал из двух пальцев левой руки колечко, пощелкал правым указательным пальцем по нему. – Мы тут с вами?

– Совершенно верно. – Бухгалтерша в точности повторила его жест. И тут же широко заулыбалась: – Да не стоит так отчаиваться, Евгений Леонидович. Я девушка взрослая, замуж за вас не попрошусь.

Взрослая девушка была лет на пятнадцать его старше и килограммов на шестьдесят тяжелее. О каком замужестве может идти речь! Он-то теперь печалился совершенно о другом. Как его вообще угораздило?! Что такого могло произойти за закрытыми дверями его кабинета с Мазилой и его пацанами, что он так мерзко надрался?!

– А я вам могу рассказать. Я не подслушивала, нет-нет! – Ладонь Анны Львовны исчезла между грудей, как между подушек, даже запястья не было видно. – Просто вы так кричали, что не услышать мог только глухой.

– Все слышали? – ахнул Филонов.

Конечно, он не дурак, понимал, что с Мазилой они не прогноз погоды на неделю обсуждали. И не планы на выходные. Что-то было там, чего другим слышать было не надобно. А там коллектив! Посетители из жильцов! Господи…

– Никто ничего не слышал, Евгений Леонидович, – улыбнулась, довольная собой, Анна Львовна. – Как только они пришли, я сразу смекнула что к чему и выпроводила всех вон. И сотрудников, и посетителей. Всех! Вон! Дверь офиса заперла. Сама, уж простите, осталась. Квартальный отчет не за горами.

– А чего смекнули-то, Анна Львовна?

Филонов тщательно упаковался в простыню, как в тунику, отошел на безопасное расстояние, присел на мягкий круглый пуф. Тут, он решил, ее алчные ищущие руки его не достанут. С этого места не был виден ровный квадрат на его паркете, отраженный стрельчатым окном.

– Что они явились к вам из-за этого нашумевшего убийства. – Ее жирные плечи беспечно дернулись, приводя в движение все объемные выпуклости. – Вы же помните, что случилось пару дней назад в доме номер семнадцать?

– Да, да… – Кожа на затылке Филонова натянулась. Он мог поклясться, что слышит, как она потрескивает от вставших дыбом волос.

Конечно! Он вспомнил! Вспомнил, черт бы все побрал на свете, об этом ужасном убийстве! Вернее, сразу о трех убийствах он вспомнил! Ужасных и бессмысленных по сути своей. Сразу вспомнил свой ужас, когда понял, чьих рук это дело. И вызвал их всех к себе на вечер. А они, видишь ли, явились к четырем часам. Еще когда конец рабочего дня не наступил. Слава богу, есть у него верные люди в лице Анны Львовны.

Филонов невольно с благодарностью глянул на пышнотелую бухгалтершу, не думающую вставать и не делающую ни единой попытки одеться. Ее помощь нужна была снова. Он вспомнил то, зачем братва приезжала. Но не помнил ни слова из их разговора. Ни единого! Как вытравили ему участок мозга, отвечающего за память.

– А тут все просто, – пояснила Анна Львовна, усаживаясь на кровати и превратившись сразу в громадную медведицу, с которой состригли весь мех. Почти весь… – Вы орали на них. Называли дебилами и отморозками. Орали, что они подставили вас. Что теперь менты точно придут за вами…

В этом месте Филонову так закрутило живот, что он еле усидел на мягком круглом пуфе.

Вот оно! Вот оно и настигает его, возмездие-то! Мать-дура своими окнами в клеточку накликала беду. Сидеть ему теперь, точно сидеть!

– Многие видели, как Лопушины приходили к вам с визитом накануне своей гибели. Может, они кому пожаловались на вас, – продолжала разглагольствовать Анна Львовна, сидя на кровати с широко разведенными в стороны жирными коленками. – Потом еще Степан сокрушался по поводу того, что его ребята весь день до самой стрельбы проторчали во дворе. Нарисовались, типа.

– Нарисовались… – трагическим эхом облетел комнату шепот Филонова.

– Еще кто-то из его ребят ходил по пятам сначала за женой, потом за мужем.

– За кем, за кем?! – не понял Женя.

– Ну, за этими Лопушиными.

– А куда ходили?

– В магазин. Там у них во дворе магазинчик дежурный.

– Знаю, знаю, – замахал на нее руками Филонов. Он сам там не раз закуску покупал, если везде опаздывал. – Хозяином там Витек Ломов, три года отсидел по малолетке за кражу. И че, эти лохи ходили за теткой с мужиком в магазин?! Типа, следили, что ли, я не понял?

– Типа того, – кивнула лохматой кудрявой головой Анна Львовна, вдруг сально улыбнулась Жене, похлопала по краю кровати: – Женечка, не хочешь к мамочке?

У него вторично закрутило живот, стоило глянуть на голую бухгалтершу, бесстыдно растопырившую коленки. Нет, на трезвую голову он на подобные подвиги точно не способен. Стошнит сто процентов.

– Не до того, – нахмурился Женя. – Что было дальше?

– А дальше… дальше Степа принялся клясться и божиться, что они не убивали этих уродов Лопушиных. И тем более не трогали старика. Он, типа, сам себе башку прострелил, когда понял, что натворил. Мол, все соседи слышали, как они скандалили. А потом бабахать начало.

Анна Львовна разочарованно выдохнула и с третьей попытки слезла с кровати. Мягкие пружины, стоившие Филонову немалых денег, раскачивали ее крупное тело и возвращали ее зад на место. Наконец она встала на пол, сграбастала со стула аккуратно развешенную одежду и тяжелой поступью отправилась в душ. Там она что-то напевала, даже смеялась, громко плескалась и фыркала. Ну, ей-ей, медведица! Вышла аккуратно причесанная, одетая и сразу запросила такси.

– Рабочий день в разгаре, Евгений Леонидович. – Широко раскрыв рот перед зеркалом шкафа, Анна Львовна красила губы. – А нас с вами нет. Разговоры пойдут.

– О нас с вами?! – ужаснулся Филонов.

– Зачем? – Она свернула тюбик губной помады, убрала в сумочку, обернулась к нему с отеческой улыбкой. – О том, что вы сбежали вместе с дружками своими.

– Как?! – Филонов резко вскочил, мягкий шелк скользнул по телу, падая к ногам. – Как, сбежали?! Степка что, сбежал?!

– Ну… Насколько я поняла из вчерашнего разговора, – ее заново разукрашенные глаза жадно пробежались по молодому телу начальника, – Степан собирался вместе с этими двумя парнями сегодня же улетать в Таиланд. Пока, говорит, все не утрясется, они залягут.

– Так и сказал?!

В голове тут же, как выстрел, лязгнул запор тюремной камеры. Вот оно! Начинается! Тело Филонова мгновенно покрылось крупными мурашками. Даже Анна Львовна со вздохом отвернулась. Она не особо жаловала трусливых мужчин.

– Так я вызову такси? – спросила она, направляясь к выходу из спальни.

– Да-да, конечно, – пробормотал он, падая голым задом на мягкий бархат круглого пуфа.

Он слышал, как она говорит по телефону в его гостиной. Как потом подъехала машина, открылась и закрылась железная калитка на его воротах. Надо было что-то делать. Хотя бы принять душ для начала. Он весь провонял ее духами. Тяжелый ванильный запах кружил голову и вызывал тошноту. Надо было срочно звонить Степке и предъявлять ему, предъявлять… Из-за него, гниды, все его проблемы! Из-за него!

– Ох-ох-ох, – застонал Филонов, влезая под горячий душ. – Что же теперь будет?..

Тот же самый вопрос он задал часом позже Степану Мазиле. Тот сам позвонил ему, чтобы похвастаться, что он уже минут двадцать как в аэропорту Гонконга. Он застал Женю сидящим все еще голым на пуфе в спальне. Позвонил, чтобы похвастаться и чтобы Филонов не ссал и не боялся.

– Да! – заорал Женя не своим голосом. – Это ты мне говоришь, находясь за многие тысячи километров отсюда? Сволочь!

– Ладно тебе, Жэка, че ты, – неуверенно хохотнул Мазила. – Все пучком, че ты…

– Вот когда придут за мной, тогда и узнаешь, че я! – Филонов орал на дружка так, что захрипел через минуту. – Ты, сволота, приставил своих баранов к этой паре! Они водили их у всех на глазах! Кто докажет, что не они их грохнули, а?!

– Это, Жэка… Я и докажу. Че ты кипятишься-то? – миролюбиво хохотнул Степан без тени озабоченности.

– Что значит докажешь?! Что это значит?! Ты, что ли, старика за руку держал, когда он этих вальнул, а потом себя?!

– Нет, не держал, – признался Степа после паузы. – И это, слышь, Жэка… По ходу, старик не сам себя. По ходу, его тоже вальнули.

– О боже мой, нет! Ну нет же! – простонал Филонов со слезой.

Он что-то такое подозревал, но еще надеялся. Надеялся, что все именно так, как выглядит. Что старик обезумел и пострелял соседей из личной обиды. Ну, довели его, с кем не бывает. Потом осознал и стрельнул себя, чтобы не сесть на старости лет. Небось тоже тюрьмы боялся, как и Филонов. Очень Женя надеялся, что менты слопают эту версию и не станут глубоко копать, а тут…

А тут Степка заявляет, что старика вальнули, что он не сам себя.

– Что это значит, Степа?! – просипел Филонов, хватаясь за лоб, который показался ему горячее раскаленной печки.

– Ну… Сначала один выстрел, так.

– И?

– А потом, через паузу, еще два. Пауза минуты в три-четыре или даже в пять минут. А этих лохов-то вальнули одновременно. То есть застрелили сначала одного и сразу второго.