Дервиши в мусульманском мире - Петр Алексеевич Позднев

Достигнув указанных выше результатов, суфизм свободно начал распространяться по всем арабским владениям. Но в особенности оно распространялось там, куда проникал шиизм. А так как это последнее более, чем где-либо, имело успех в Персии, то и суфизм распространился здесь с особенною силою. Дело в том, что учение суфиев находится в более близком и тесном родстве с шиизмом, чем с суннитской верой. Кроме того, суннитский толк, вполне отвечая основным идеям Корана, не терпит никакого мистицизма, между тем как мистицизм составляет жизненную силу суфизма, почему суфии удалились из суннитских владений, несмотря на свой почет здесь, и бежали главным образом в Персию.

В Персию суфийское учение проникло вместе с шиизмом. Если последнее нашло здесь очень плодотворную для себя почву, то суфизму вполне благоприятствовала она. Суфизму, как нельзя более, соответствовал и характер персов, гораздо более склонный к мистицизму, чем характер арабов. Еще более благоприятствовали ему философско-религиозные верования жителей Персии и их секты. В них суфии нашли много сродного себе, даже более сродного, чем в магометанстве, потому что в персидских верованиях была смесь всевозможных элементов, как напр., магизма, маздеизма, буддизма, неоплатонизма, манихейства и др. По своему мистицизму, учению и строю более, чем все другие секты Персии, отвечали характеру суфизма главным образом две, именно: чисто суфийская секта джемшаспианов и секта Маздака, которые известны уже нам. На этом основании нужно считать несомненным, что последователи помянутых сейчас и всех других персидских сект принимали сначала магометанский суфизм, т. е. то, которое вышло из Аравии вместе с исламом, а потом уже этот последний. И если бы не суфизм, то исламу пришлось бы долго бороться с персидскими верованиями прежде своего окончательного утверждения в Персии. Принимая суфизм, персы почти ничего не изменяли в своих прежних воззрениях, потому что, усваивая его, они на самом деле принимали свои же собственные верования; однако они становились в то же время и мусульманами – последователями ислама, только в форме не суннитского толка, а шиизма.

И таким образом мало-помалу магометанство успело объединить собою все разнохарактерные верования персов и создать из этих последних одно магометанское шиитское государство.

Что утверждению шиизма в Персии содействовал в сильной степени суфизм, красноречивым подтверждением этого служит один очень важный, известный уже нам исторический факт, который никак нельзя назвать простой случайностью. Факт этот состоит в том, что шиизм до тех пор окончательно не утвердился в Персии в качестве господствующей религии, пока суфии не сосредоточили в своих руках государственную власть этой страны; когда же один из последователей суфизма, именно Измаил-суфий, взошел на царский престол Персии, тогда и шиизм признал он господствующей религией в своем государстве.

Нельзя сказать, чтобы суфизм, проникнув в Персию, не потерпел некоторого изменения. Нет; оно значительно изменилось здесь против прежнего: в Аравии, Сирии и других странах, где господствовала греческая философия, преобладающим элементом в суфизме были неоплатонизм и неопифагореизм; а в Персии, где господствовала надо всем восточная или буддийская философия, в суфизме стал заметно преобладать буддийский элемент.

Вместе с этим суфийское учение в Персии получило полное свое развитие, а образ жизни его последователей – окончательное устройство под влиянием мистических произведений знаменитых персидских поэтов, явившихся уже на почве мусульманства, и шиитской секты носейри.

Объединивши все персидские верования в себе, ислам в то же время привел персов в самую высокую религиозную экзальтацию. Только эта экзальтация обнаружилась у них не так, как у арабов. Так как персы по преимуществу народ поэзии и чувства, то и религиозная экзальтация их нашла себе высшее обнаружение именно в поэзии, и все религиозные идеи, все движения религиозной жизни персов-магометан облеклись в поэтические образы. При этом поэзия, соответственно их природному душевному строю, получила оттенок религиозно-мистический. Религиозное возбуждение, какое обнаружилось у персов тотчас по принятии ими ислама, было настолько сильно, что выдвинуло из их среды величайших поэтических гениев, которые, воплощая в себе все типические черты своей нации и являясь представителями ее, естественно, были или природными мистиками, или прямо суфиями. Поэтому их поэтические творения, воспроизводя в себе все, что накопилось у персов от их многовековой опытной жизни, отличаются глубоким мистицизмом. Эти-то произведения и дали поэтическую окраску уже омагометанившимся религиозным верованиям персов. Но особенно важна и неоценима их заслуга для суфизма. Будучи мистиками или усвоившими суфийское учение, славные поэты-персы – авторы этих произведений – старались придавать своим мыслям суфийский оттенок или же посвящали все свои силы на полнейшее развитие суфизма как самого возвышенного учения в глазах мусульман, потому что суфизм и на самом деле представляет собою самую высшую степень развития той смеси, в состав которой входят магометанство как объединяющее религиозное начало, греческая и восточная философия Древнего мира. Поэтому суфийское учение в полном и законченном его виде лучше и вернее всего можно изучить по произведениям этих персидских поэтов.

Чего не докончили по отношению к суфизму персидские поэты, то сделала шиитская секта носейри. Воспринимая элементы всевозможных учений, шиизм тем самым вносил в себя зачатки многих сект, которые в скором времени должны были появиться в нем. И действительно, не успело еще оно утвердиться в Персии в качестве господствующей религии, как среди него возникло множество разнообразных сект. Каждая из них носила на себе характер того направления, какого держался ее виновник. Между ними особенно замечательною в отношении к суфизму была секта носейри. Она основана на чисто буддийских и магийских началах. Если персидские поэты по преимуществу развивали теоретическое и практическое учение суфизма, то секта носейри дала окончательное устройство жизни его последователей, хотя так же влияла и на его учение. Ввиду такой важности этой секты в истории суфизма необходимо познакомиться с ее учением. Сведения о секте носейри можно найти у Джона Брауна, который останавливает на ней свое особенное внимание. Вот что он говорит об этой секте в своем прекрасном труде: «Носейри Персии, судя по отчету о них де Гобино, суть те, которые держатся самых крайних принципов алиидских дервишей. Они называют свою религию религией Ахл-е Хакк, или религией «людей истины». Арабы и турки называют их носейри, а персияне – Али-Илахи. Первые уподобляют их восточным христианам, между тем как последние предполагают, что они почитают Али за Бога и чествуют его… Он же (Гобино) утверждает, что Али-иляхи (верующие в Божество Али) отличны от Ахл-е Хакк, так как первые ясно говорят, что зять пророка (Али) был воплощением Божества, и на этом основании строгие мусульмане