Испытание - Николай Алексеев

– Давай позанимаемся гимнастикой и – за математику! – предложила Аня, вытирая лицо полотенцем. – А то ребята приедут, на речку пойдем. Вечером, может, в училище пригласят на концерт. Так не оглянешься – время пролетит, и математика с места не сдвинется. Правда?

– Известно, ты у нас всегда самая рассудительная! – ответила Вера и через плечо плеснула на подругу водой.

Аня не осталась в долгу, брызнула на Веру и, хохоча, побежала к дому.

– Ах ты вот как! – крикнула вдогонку Вера и, зачерпнув из ведра кружку воды, помчалась за подругой.

– Что за баловство?! Невесты, а ума все равно, что у маленьких, – остановила их Марья Васильевна. – Сейчас же, озорницы, переоденьтесь. И быстро завтракать!

Когда уселись за стол, Марья Васильевна завела обстоятельный, заранее ею обдуманный разговор.

– И что теперь за молодежь пошла?.. Взять хотя бы, к примеру, твоего белобрысого Василия, – она с упреком посмотрела на дочь. – Разве это мужчина? Человеку уже за двадцать перевалило, а все только хиханьки да хаханьки на уме!.. Вот выйдешь за такого замуж да и будешь мыкаться или вместе с ним на мамину шею сядешь!.. Нет, девушки, что вы ни говорите, а мужчина должен еще до женитьбы прочно на ногах стоять!

– Нельзя ли, мама, перейти на другую тему? – попросила Аня.

– А что я плохого сказала? – Марья Васильевна налила чай из чашки в блюдечко и, прихлебывая из него, продолжала: – Вот Иван Севастьянович – настоящий мужчина! Инженер-строитель, в управлении работает. Как-то на днях он мне говорит: «Я, Марья Васильевна, такой проектик загнул, все ахнут!..» А посмотрели бы, какой он хозяйственный! Сейчас еще только июнь, а он уже дров на целую зиму запас… Не пьет и не гуляет. Видели, какую дачку себе отстроил? Настоящий дворец: четыре комнаты, ванна и зал для гостей.

Вера отлично понимала, для чего так пространно Марья Васильевна расхваливает Стропилкина, и застенчиво опустила глаза.

– Он-то, может, и хороший, но зато его мамаша – настоящая ведьма с Лысой горы! – перебила Аня Марью Васильевну и сморщилась, изображая лицо Стропилкиной. – Худенькая, нос утиный, подбородка нету, глаза маленькие. Волосы повылезли и висят, как крысиные хвостики. И ходит-то совсем по-крысиному. Руки, как лапки, к груди поджаты, а нос, кажется, все что-то вынюхивает!..

Хотя Марья Васильевна и сама недолюбливала Стропилкину, но не терпела, когда смеются над старыми людьми.

– Не смей так говорить!.. Посмотрим, какая сама будешь, когда до ее лет доживешь!..

На этом обсуждение достоинств и недостатков Стропилкиных закончилось. После завтрака девушки ушли в беседку заниматься.

Дачный поселок Болшево с каждым годом расширялся и через год-два должен был вплотную подойти к находившейся вдали от станции маленькой усадьбе Вихоревых.

Дом стоял в глубине садика, весь в зелени и цветах. Недавно пристроенная веранда придавала ему нарядный вид. В этом доме Марья Васильевна выросла, прожила замужнюю жизнь, вырастила дочь и надеялась здесь еще и внуков дождаться. Это был тихий уголок, близ леса, куда дачники забредали только тогда, когда шли за грибами.

Уютно пристроившись в тени разросшихся деревьев, Аня и Вера углубились в математику. Но не прошло и получаса, как вдруг скрипнула калитка – и поверх кустов молодой сирени показалась знакомая серая мужская шляпа.

– Он! – Аня толкнула Веру в бок. – Вот не вовремя!.. – Она схватила подругу за руку и потащила в заросли шиповника в дальнем углу сада.

Марья Васильевна встретила Стропилкина на веранде. Он учтиво осведомился о ее самочувствии, вежливо отказался от предложенного хозяйкой чая и стал расспрашивать, что поделывают девушки и где ему их разыскать.

Вскоре его серая шляпа снова замелькала в саду над кустами. Иван Севастьянович довольно быстро, видимо, не без подсказки Марьи Васильевны, нашел Аню с Верой.

Осторожно, чтобы не повредить новенький белый костюм, он обошел разросшиеся кусты шиповника.

– Здравствуйте, здравствуйте! – приветствовал он девушек. – Минимум и максимум повторяете? В такое прекрасное утро нельзя заниматься математикой! Я предлагаю вам, девушки, прогулку по лесу! А потом пойдем на реку. Вы еще сегодня не купались?

Подруги, как обычно, не смогли устоять перед соблазном выкупаться.

– Мама! – крикнула Аня. – Если ребята приедут, скажи им, что мы на речку пошли.

По дороге Иван Севастьянович поддерживал Веру под руку и заботливо отводил ветки, которые могли задеть и поцарапать ее. Аня шла немного впереди них.

Когда роща стала заметно редеть и впереди замелькала яркая зелень луга, Стропилкин внезапно остановился, поправил галстук, зачем-то снял очки и тут же снова водрузил их на место.

– Дорогая Вера Яковлевна, – он крепко сжал Верину руку, – прошу вас, пройдемте немного обратно.

Увидев, что ее спутники повернули назад, Аня вышла на опушку, села на поваленное сухое дерево и стала разглядывать муравьев, которые сновали у ее ног, строя себе жилище.

Когда ей это надоело, она встала и медленно побрела по лесу. До ее слуха донеслись голоса Веры и Ивана Севастьяновича. По обрывкам долетевших до нее фраз она поняла, что разговор у них был серьезный.

– …Иван Севастьянович, это все так неожиданно… Не сердитесь на мою откровенность…

Аня заторопилась к подруге на выручку.

– Ну что вы оба такие невеселые? – спросила она, подойдя к ним. – Поссорились, что ли? – И, схватив Веру за руку, потащила к речке.

На реке в этот воскресный погожий день было удивительно безлюдно. Даже курсанты почему-то не пришли купаться. Пока девушки, скрывшись за прибрежными кустами, купались, обсыхали под горячим солнцем, одевались и обсуждали происшедшее, Стропилкин терпеливо ждал их у того же муравейника, продолжая прерванные Аней наблюдения.

Наконец посвежевшие, веселые Вера и Аня появились из-за кустов. Аня протянула Стропилкину букет ромашек.

– Это вам, для гадания, – улыбнулась она.

– Сколько сейчас времени? – спросила Вера, укоризненно взглянув на подругу.

Иван Севастьянович достал часы:

– Четверть второго.

– Наши ребята так и не приехали, – огорчилась Вера. – Не случилось ли у них чего-нибудь?

– Пошли домой мимо инженерного училища! – предложила Аня. – Заодно узнаем, будет ли у них сегодня концерт?

В училище тоже стояла необычная тишина. Не слышно было за окнами веселых песен, спортивная площадка пустовала, не разгуливали за оградой курсанты.

Девушки спросили у часового, будет ли сегодня концерт. Он удивленно посмотрел на них:

– Какой там концерт! Проходите, граждане! Часовому разговаривать не положено. – И отвернулся.

Девушки в недоумении переглянулись со Стропилкиным и пошли дальше.

– Что-то в училище, наверно, произошло! – сказала Вера. – Подождите меня, я попробую все-таки узнать у часового. – И снова пошла к училищу.

Аня и Стропилкин видели, как она подошла к часовому, слышали, как он что-то ей крикнул. Вера вдруг по-детски прижала ладони к щекам и бегом бросилась обратно.

– Война! Товарищи, как страшно! – на ходу кричала она. – Он сказал, что бомбят Брест, Белосток…

– С кем война? – в один голос испуганно спросили Аня и Иван Севастьянович.

– С Германией…

Вера видела перед своими глазами городок, где живут отец, мать, Юра… Городок бомбят… Вот они бегут по улице. А может быть?.. С трудом подавила она в себе страшные предчувствия. Ее бил нервный озноб.

Возвращались молча. Вера не заметила, как они дошли до дому. Удивленно взглянула на Ивана Севастьяновича, когда он, приподняв шляпу, попросил разрешения зайти после обеда. «Зачем он здесь сейчас?» – подумала она и ответила:

– Я уеду.

– Куда? – встревожился Стропилкин.

– В Москву.

В Москву Вера приехала в шестом часу и сразу же побежала на телеграф.

В зале было необычно много народу. Прижавшись в углу к барьеру, Вера быстро написала отцу телеграмму и встала в очередь.

Вокруг говорили только о войне. «Бомбят Брест, Белосток, Гродно…» – слышалось то там, то здесь. Вера ловила каждую фразу, надеясь от кого-нибудь услышать, что Красная Армия на границе разбила врага и выбросила его с нашей земли. Но люди только успокаивали друг друга тем, что это временная неудача, что не сегодня-завтра все кончится.

Вера никак не могла себе представить, что такие сильные, любящие свою Родину воины, как ее отец, Валентинов, Лелюков и их солдаты, могли отступить. «Этого не может быть! – думала она. – Они погибнут, но не пропустят врага».

Раздавшийся позади нее шепот: «Говорят, немцы во многих местах прорвали границу и ворвались в Брест…» – заставил Веру вздрогнуть. Ведь отец находился в командировке недалеко от Бреста. Ноги будто сразу отяжелели. Еле передвигая ими, Вера пошла вдоль очереди.

Пожилой мужчина, увидев испуганное лицо девушки, стал успокаивать ее: