Невоздержанность - Al Steiner

Куп ударил своими барабанными палочками друг о друга - раз, два, три, четыре. На четвертой партии Джейк выбрал пик, отбивая бэк-рифф. Одновременно Мэтт начал играть основной рифф, пианино Билла поддержало их обоих, а Куп и Даррен начали выдавать солидный ритм, чтобы остальные могли не отставать. Он вышел из усилителей с почти идеальным сочетанием, сочетанием пяти инструментов, создающих сладкую рок-н-ролльную музыку.

Тело Джейка начало двигаться в такт, его плечи и голова покачивались взад-вперед, когда пальцы перебирали струны и хватались за лады, каждый раз находя нужное место в нужный момент чувством и инстинктом - чувством и инстинктом, привитыми практикой и повторением. Он посмотрел на толпу, наблюдая за их лицами, видя, как кивают головы, видя, как губы поджимаются в удивленном уважении, видя, как созерцание на многих лицах становится глубже. Пока все хорошо. Теперь пришло время посмотреть, как им понравилось его пение.

Вступление достигло небольшого крещендо, а затем вошло в основной ритм. Когда это произошло, Джейк наклонился вперед, его рот оказался в двух дюймах от микрофона. У него был еще один краткий момент абсолютного ужаса. Что, если они возненавидят мой голос? Что, если мой голос сорвется? Что, если я забуду слова? Но теперь было слишком поздно отступать. Он был предан делу. Единственное, что он мог сделать, - это сделать все, что в его силах. Когда музыка достигла нужного момента, его рот открылся, и он начал петь.

"Внезапно это обрушивается на тебя

"Удовольствие и потребность,

"Никогда не знаешь, когда это начнется

"Как раз тогда, когда оно начинает давать всходы".

Его голос не ломался. Он звучал так же хорошо, как и всегда, усиленный четким воспроизведением с помощью голосового усилителя. Он также не забыл слова. Они исходили от него с легкостью, так же легко, как на репетиции, или в душе, или за рулем его машины. Его пальцы продолжали играть на гитаре, когда слова слетали с его губ, танцуя в такт бэк-ритму, почти не задумываясь, движения действительно помогали ему держать такт.

"Но это пустит корни в твоей душе

"И где это заканчивается ... никто не знает

"Неотразимое блаженство, сладкая, сладкая боль

"Ты падаешь вниз, в канализацию"

Они сменили темп: Куп выбивал дробь на барабанах, Билл выбивал росчерк на клавишах, Мэтт и Джейк синхронизировали пульсирующий мощный аккорд поверх всего этого. Это привело их к припеву, смеси сольного голоса Джейка и гармонии из пяти частей.

"Падаю без цели

"Скольжение без причины

"Передо мной не протягивали рук

"Больше нет надежды на паузу

"Нисхождение в ничто

"Жизнь навсегда изменилась

"Порядочный ни во что не превращается

"Никогда не может быть прежним"

Бридж состоял из того, что Мэтт снова выбил вступительный рифф, сыграв его четыре раза в сыром виде, без аккомпанемента. Толпа зааплодировала, когда он сделал это, разразившись хором криков "да" и свиста. Когда Джейк снова вмешался, чтобы включить их в следующий куплет, его нервозность почти прошла, его страхи были забыты. Они делали это! Они нравились публике!

Они исполнили второй куплет и второй припев. Последовал еще один шквал барабанов и фортепиано, а затем Мэтт начал свое гитарное соло. Если у аудитории и оставались какие-то сомнения в том, что Intemperance - это немного больше, чем обычная группа на разогреве, то они были развеяны прямо здесь. Соло было громким и сложным, идеально вписываясь в ритм песни. Казалось, с ним была связана эмоция, такая же сильная, как та, которую Джейк передавал своим голосом. Отчаяние, беспомощность и неизбежность - тема песни - полились из пальцев Мэтта, захлестнув оцепеневшую толпу.

Джейк знал, что они испытывают. Вы могли бы сказать, что Мэтт был хорош, послушав, как он играет рифф ... любой рифф. Он был быстр, точен и обладал почти сверхъестественными музыкальными наклонностями. Но когда вы слышали его соло, вы понимали, что имеете дело не с кем-то, кто был просто хорош. Вы знали, что имеете дело не с кем-то, кто был просто великим. Соло Мэтта Тисдейла с первых нескольких секунд показало вам, что вы имеете дело с кем-то блестящим, даже гениальным, с кем-то такого же уровня, как Эдди Ван Хален, или Клэптон, или Роудс. Джейк - теперь стоявший далеко позади Мэтта, плечом к плечу с Дарреном, его пальцы все еще отбивали бэк-рифф - мог видеть выражения благоговения в толпе, мог видеть парней, наклоняющихся к своим друзьям и говорящих им на ухо, знал, что они говорят что-то вроде "Срань господня! Этот парень умеет играть!"

Гитарное соло продолжалось почти девяносто секунд. В последние десять секунд остальные участники группы выключили свои инструменты, позволив ему закончить как настоящему соло. Мэтт сыграл ее безупречно, его пальцы жужжали у основания грифа, нажимая и отпуская высокие струны, а затем, взяв последнюю ноту, медленно потянули за такт, увеличивая высоту звука. Как раз перед тем, как он затих, Куп сыграл короткое соло на барабанах, а затем остальные вернулись к основному ритму.

Джейк снова спел третий куплет, а затем припев, теперь полностью погрузившись в свое исполнение. Пот выступил у него на лбу и под мышками, когда ноги двигали его взад-вперед, плечи отбивали ритм, пальцы перебирали гитару. Они повторили весь припев еще раз, а затем перешли к грубому повторению последних двух строчек.

"Нисхождение в ничто, Нисхождение в ничто,

"Жизнь навсегда изменилась

"Нисхождение в ничто, Нисхождение в ничто,

"Никогда не может быть прежним

Они проделали это четыре раза подряд, музыка на заднем плане с каждым разом становилась громче и злее. Наконец, на самой последней строчке Джейк медленно пропел ее, растягивая слова.

"Никогда не смогу... никогда... невввверь быть саааааамммммммммммм."

Когда его голос растягивал последнее слово, Куп исполнил финальную дробь на барабанах, Мэтт исполнил последнее сокращенное соло, а затем они впятером вместе отбили двухтактный росчерк и остановились, закончив мелодию.

Аудитория немедленно разразилась аплодисментами, криками, свистом, подбадривающими выкриками. Это было не совсем оглушительно, но близко к тому. Джейк позволил этому захлестнуть себя, черпая из этого силу. Не было абсолютно никаких сомнений в том, что это были искренние аплодисменты, а не вежливое признание, которое приберегают для большинства The Boozehounds других разогревающих групп.

Послушай это, сказал он себе с улыбкой на лице, с легкостью во всем существе. Они любили нас, по крайней мере, пока. Они, блядь, любили нас! В этом и заключался смысл выступления. 250 долларов, которые они получили за концерт, были сущим дерьмом по сравнению с этим чувством, ощущением,