Зеленая - Джей Лейк

За тот поступок меня так сильно избили, что я два дня не могла ходить. После госпожа Тирей и Танцовщица даже поссорились — единственный раз на моей памяти. Потом женщина-утка, переваливаясь, вошла ко мне в спальню.

— Твое место здесь, — тихо сказала она. — Не заглядывай за стены, не смотри за ворота!

Забывшись, я выпалила:

— Что там такое? Чего я должна так бояться?

Госпожа Тирей притворилась, что не заметила еще одной моей оплошности.

— Там мир, который ты увидишь, когда придет время. Девочка, тебя готовят к величию. Пусть все разворачивается постепенно, тем способом, какой лучше всего знаком твоим наставницам.

Как и Федеро, госпожа Тирей считала, что мое пребывание на Гранатовом дворе мне только на пользу. Как они могли такое подумать?

Весна сменилась летом, а лето — осенью. На Гранатовом дворе я впервые узнала, что такое времена года. На родине были лишь вечная жара и солнце, которое лило на землю свой золотой свет. На Каменном Берегу небо было часами. Оно неспешно менялось, указывая, когда наступает время пахоты, посадок, сбора урожая, отдыха.

Разумеется, никаких сельскохозяйственных работ я не видела. Перед моими глазами круглый год было лишь гранатовое дерево, которое осенью приносило плоды. Впрочем, его зернышек меня лишили, как и колокольчиков. Сначала я еще надеялась их вернуть. Как только я научилась бегло читать, госпожа Даная стала приносить мне больше книг. Среди них затесалась книжка, имеющая отношение к сельскому хозяйству. Она называлась «Современный трактат по коневодству». То был первый по-настоящему старинный текст, прочитанный мною. Много недель подряд я ломала голову над книгой, но понимала, наверное, лишь одно слово из пяти.

С другой стороны, я родилась в семье крестьянина. Папа и Стойкий сажали рис, собирали урожай, очищали зерна от шелухи. Мне даже было знакомо кое-что из написанного Туллием, автором старинного трактата. Вот почему пособие вызвало мой интерес. Я слышала в нем отголосок чего-то знакомого, смешанное со сказками о принцах, битвах, полубогах и красках мира.

Из трактата я узнала еще одно: что со временем даже человеческая речь может меняться. Оказывается, в языке тоже бывают времена года, так же как есть времена года в жизни женщины. Некоторое время я бормотала себе под нос слова на древнепетрейском языке, хотя ответить на старинный лад госпоже Тирей или другим наставницам мне не хватало духу.

Многие занятия также переместились вниз. Мы все чаще готовили в большой кухне. Там выбор посуды, утвари, пряностей и способов приготовления оказался гораздо шире, чем наверху. В нижней кухне мы с госпожой Тирей довольно часто нарушали посты. Иногда мы там же и закусывали наскоро — днем или вечером. Что еще важнее, внизу я узнавала, что можно сделать с едой. Первые уроки были простыми, но мне уже тогда стало ясно: если хочешь достичь совершенства в искусстве кулинарии, учиться придется всю жизнь.

Однажды мы мыли земляные груши — маленькие, сморщенные корнеплоды с багрянистой кожурой и тонкими, как волоски, корнями.

— Эти плоды надо жарить на сильном огне или варить в кипятке не менее десяти минут, — сказала госпожа Тирей.

Я ничего никогда не записывала. Наставницы требовали, чтобы я все запоминала. От множества подробностей у меня голова шла кругом.

Я сложила вместе ладони — так я давала понять, что хочу задать вопрос по теме урока.

— Можешь говорить, девочка.

— Что будет, если съесть земляную грушу сырой или недоваренной?

Госпожа Тирей долго смотрела на меня.

— Можно сильно заболеть и даже погибнуть.

До тех пор мне и в голову не приходило, что еда может быть оружием.

— Значит, земляная груша опасна?

Госпожа Тирей отложила корнеплод в сторону и вытерла руки.

— Девочка, ты забегаешь вперед, и все же я отвечу на твой вопрос. Опасным может быть все. Масла, на которых мы жарим, могут испортить пищеварение, если их пить, как вино. Если бы я заставила тебя набить живот солью, вскоре ты бы умерла от жажды. Если съесть хотя бы щепотку порошка, приготовленного из некоторых трав или растений, можно умереть.

— Значит, кухонное искусство похоже на все остальное, чем я занимаюсь. — Я обвела кухню рукой, в которой сжимала земляную грушу. — Дело не в том, что мне придется готовить. Просто мне нужно так хорошо овладеть кухонным искусством, чтобы сразу видеть, если кто-то захочет отравить меня солью, плохим маслом или порошком из смертоносных трав!

На лице госпожи Тирей мелькнула тень улыбки.

— Девочка, Федеро правильно выбрал тебя.

Я смотрела на земляную грушу и думала, как бы незаметно скормить ее госпоже Тирей?

«Слова! — напомнила себе я. — Ты победишь ее словами».

Урок был ясен: опасным может стать что угодно, если пользоваться им определенным образом. Еда. Слова. Кусок шелка, сшитый в трубку и наполненный песком. Даже человек.

«Неужели они готовят меня к хорошей жизни? А может, меня учат разным способам убивать и умирать?»

Времена года сменяли друг друга, и мои уроки тоже менялись. Мои ноги стали длиннее. Как-то раз госпожа Балнеа привела во двор обещанную лошадь, и мы начали изучать живых лошадей вместо рисунков на пергаменте и рукописей. Моим «учебным пособием» стала старая гнедая кобыла с белой звездочкой во лбу. Она смотрела на меня пустыми глазами и вздрагивала всякий раз, как к ней прикасались — когда до нее дотрагивались пальцем или палкой. Наставница намекнула: когда-нибудь она позволит мне сесть верхом и немного покататься. Я не очень обрадовалась. Поездка верхом по тесному двору не казалась мне таким уж большим подарком. Иногда госпожа Балнеа приводила с собой не кобылу, а собак разных пород. Она объясняла, что они умеют и для чего их держат, каковы условия их содержания и как они устроены. Собаки были поживее сломленной старой кобылы, но и они казались мне пугливыми.

Так же менялись и другие занятия. Как-то ночью привезли и поставили под гранатовым деревом большой ткацкий станок; над ним натянули полотняный навес от дождя. Госпожа Леони начала учить меня другим способам ткачества. На кухню доставили свиную тушу, и мы с госпожой Тирей целых три дня разрубали ее на куски, чтобы я видела, из какой части туши получаются те или иные виды мяса. Одни куски мы закоптили, другие пожарили. Большую часть пришлось выбросить.

Управляющий не жалел ни времени, ни средств на мое образование. Я постепенно начала догадываться, кого из меня готовят.

Как я и предполагала, лучшая перемена в занятиях пришла со стороны Танцовщицы. Однажды она пришла на Гранатовый двор не в свой обычный час, а после ужина. В конце дня госпожа Тирей заставляла меня читать или упражняться в каллиграфии; спать мы по ее настоянию ложились рано. Я удивилась, узнав, что ко мне пришла наставница, и обрадовалась, увидев серебристую пардайну.