Пансион искусных фавориток. Борьба за любовь - Екатерина Богданова

Да, я испугалась. Ведь раньше в борьбе с Немией мне помогал Карай, сейчас же я не знала где он и жив ли вообще. Ещё несколько минут назад я была уверена, что мой муж жив и затерялся в тёмных просторах небытия, сейчас же в моём сердце поселился страх, что Намия убила его. И этот страх грыз мою душу, как оголодавшая крыса.

Дамон и Касиян успокаивали меня ободряющими речами и улыбками, но я видела страх и в их глазах. И даже Рафэ притих, осознав, что нам противостоит не эфемерное, а вполне реальное зло. Немия не только не была развеяна в небытие, она обрела здесь другую, не ведомую нам силу и теперь мы были в её владениях… и в её власти.

— Если твой Туманный выжил, то и мы выживем, — проговорил доминант, когда я немного пришла в себя.

— А ты уверен, что он выжил? — спросила, с трудом контролируя голос.

— Если бы не выжил, ты бы уже билась в истерике. В тебе же тоже есть туманная кровь и вы пара, а у нас — доминантов, смерть партнёра сродни собственной смерти. Если умирает избранник, то умирает и часть тебя, — пожал плечами Рафэ. — Эта кампания была одобрена только потому, что твои жизненные потоки доказывали то, что Карай Туманный ещё жив.

— Так почему же ты не рассказал мне об этом, мерзкий доминантишка? — вопросила я, приближаясь к Рафэ.

Дамон и Касиян встали рядом со мной, приготовив кинжалы.

— Стойте, сейчас это не главное, — произнесла, смерив доминария неприязненным взглядом. — Карай где-то там и Немия здесь обрела ещё большую власть. Нам нужно найти Анторина и объединиться, чтобы противостоять ей.

— Анторин, кстати, сейчас не движется, — проговорил Ронни. — Наверное борется с агрессией. Пошли к нему, быстрее.

И мы побежали, спотыкаясь, сдирая колени, но преодолевая все препятствия, и догнали императора Наминайской империи.

Анторин сидел на камне опустив голову не обращая на нас внимания.

— Я поговорю с ним, — произнёс Рондай и подошёл к нему.

Мы не слышали, что говорил Ронни, но Анторин вскоре вздрогнул, повёл плечами и обнял родственника.

— Забудем и не будем возвращаться, это было всё, что расслышала я, когда мужчины подходили к нам.

Теперь вся команда была в сборе и нам предстояло разработать план против той, с кем мы уже боролись — против Немии.

* * * — А я считаю, что целесообразнее будет вернуться, подготовить отряд для массированного магического подавления и только после этого начинать действовать, — настаивал Рафэ.

— Мы не знаем границы её возможностей, так что сначала не помешало бы провести разведку, — возражал Ронни. — И мы как раз подходим для этой миссии. Тем более, что мы уже здесь.

— Прекратите спорить, — произнесла я отрывисто. — Это бессмысленно. Во-первых, она всё слышит и понимает, а во-вторых, с чего вы взяли, что нам будет позволено вернуться? Только мы и она, смиритесь с этим. Противостояние уже началось и недавнее нападение тому доказательство.

— Мы погибнем, — поджав губы кивнула Дамон.

— Нет, она испугалась меня, а значит, я могу ей навредить. Наше главное оружие это мой голод, — возразила я.

— А почему она не тронула меня? Ведь я был один и совершенно беззащитен, когда… сорвался. Не значит ли это, что её изменённое межпространством, больное сознание почувствовало наше родство? — словно размышляя вслух проговорил Анторин.

— Не будем исключать такую возможность, но полагаться на это не стоит. Вполне вероятно, что она просто не обратила на тебя внимание, будучи увлечена нами. Или просто не посчитала угрозой, — ответил Рафэ.

— Как бы то ни было, но нам нужно найти способ общаться на недоступном для неё уровне. Вторжение в сознание мы сразу же почувствуем, слишком грубо и болезненно она проникает в мысли. Так что нужно перейти на ментальное общение, — предложила я.

— И как же мы это сделаем? — спросила Касиян. — Особенно мы с Моной.

— Что-нибудь придумаем. Так ведь? — произнёс Рондай, обращаясь к доминанту.

Мы же ничем не могли им помочь, ведь только Ронни и Рафэ были учёными в нашей команде и понимали саму суть подобных процессов. Так что мы занялись обустройством лагеря на возвышенности, чтобы был обзор со всех сторон. Рондай и доминарий наладили ментальный контакт и решали вопрос всеобщей связи. Я ощущала их общение как отдалённый шорох, но Рафэ не впускал меня в диалог, и расслышать слова не удавалось. Из объяснений Анторина я поняла, что для обоюдной сознательной связи нужны магические импульсы с обеих сторон. Иначе общение будет зациклено, как наше с доминантом. Из этого следовало, что проблема во мне и моих фрейлинах. Мы не обладали магической энергией и даже я, имея способность впитывать магию и управлять чужими силами, в данном случае была совершенно беспомощна.

— Не терзай себя, мы найдём его, — тихо проговорил Анторин, присев рядом со мной и протягивая кусок хлеба с сыром.

— Спасибо, — поблагодарила скорее за поддержку, чем за еду. Голода я здесь совершенно не чувствовала, так же как и физической усталости. В этом невероятном месте жизнь словно остановилась… или её здесь вообще не было в привычном понимании?

— Ты ещё сильнее, чем я думал, — задумчиво произнёс император намийский. — Хотя, казалось, что более сильного человека я никогда не встречал. Вернее, ещё три года назад я думал, что знаю двух сильнейших в истории женщин, но одна из них оказалась не той, кем я её считал.

— Не суди её, — ответила шёпотом. — Похищение и воздействие магией жизни на её туманную энергию изменило Раниярсу. Она по прежнему та, кого ты считал сильнейшей и кого любишь. Она вернётся. Не может не вернуться, ведь дома её ждёт долгожданный и такой желанный сын. Просто подожди и соверши глупость, отвергнув её, когда она придёт к тебе.

— Нет, не вернётся. Она ясно дала понять, что не желает никакой связи с нами, когда лишила памяти и отправила восвояси посланных мной соглядатаев, — скривившись, как от горечи, ответил Анторин.

— А тебе бы понравилось, если бы за тобой неусыпно следили именно тогда, когда хочется побыть одному и обдумать свою жизнь? — спросила я.

— Дай ей время и не дави. Просто представь, что всё, чему тебя учили и чем ты жил, в мгновение рухнуло, повергнув тебя в нечто новое и неизведанное, чуждое твоей природе. Ведь Раниярса всю свою жизнь была туманным магом и боролась против других разновидностей силы. Но её жизнь в мгновение перевернулась, когда её мировоззрению изменило её собственное тело, приняв магию жизни и отторгнув туман. Я её понимаю как никто.

— Но ты не сбежала от новой жизни, не оттолкнула тех, кто тебя любит. Ты приняла себя новую как благо и позволила близким разделить это благо с тобой, — не желал услышать то, что я старалась донести до него, Анторин.