Симфония Поднебесья - М. Грубер

— Я сразу, как увидел вас, понял, что вы деловой гоблинс и не упустите ни малейшей для вас выгоды.

Фарфор достал из кармана очки и выложил их на прилавок. Зеленокожий продавец пришел в возбуждение.

— Это то, что я думаюс? — спросил торгаш, размахивая ладонью, при этом загоняя холодный воздух под мокрый от пота балахон.

В ответ Фарфор кивнул головой.

— Покажите же, быстрее, покажите!

Вытащив из кармана последние сто штепселей, Фарфор положил их на прилавок, следом скрутил с очков одну дужку, после медленно высыпал ее содержимое на купюру. Лукас приметил, как зрачки хозяина лавки увеличились в размерах, ему самому стало интересно, что же там такое, но малый рост и накидка не позволяли сделать это.

Гоблинс-торгаш быстро переминался с ноги на ногу, скрестив руки на груди.

— Даже не вареные? — спросил он, утирая пот со лба. Фарфор только отрицательно помотал головой.

— Дайте же мне осмотреть эту прелесть, — продолжил торгаш, достав из кармана чудоковатые окуляры, надевая их на нос. Поверх увеличительных стекол накидывались еще стекла: некоторые одинакового размера, некоторые меньшего, некоторые большего. Все они в медной оправе, имеют возможность убираться в сторону с помощью железных прутков. Изобретение служило как увеличительные очки или очки для смены контрастности, а возможно и светофильтра. Справа от дужек чудаковатых очков располагался странный шар. Когда продавец крутил его в разные стороны, то окуляры разного размера меняли свое положение. Каждый раз его глаза становились то крупнее, то мельче, то размывались, то становились такие четкие, что можно было разглядеть все крапинки голубых жадных глаз.

— Какая чистота! — запричитал гоблинс. — Любое зелье за это.

— Я хочу переворотное, гоблинское, а также восемьсот штепселей сверху.

— Ни в коем случае, ну что вы? Это несерьезно, так не сгодится! — завозмущался хозяин лавки.

Торгаш отказал в сделке, но с вожделением продолжал смотреть на то, что было высыпано на купюру.

— Тогда я отдаю только половину, — Фарфор вытянул руку, повернув кулак, из-под рукава вылетел нож, он успел поймать его рукоять в аккурат тогда, когда кончик лезвия был близко к носу хозяина. Этим же ножом он разделил товар на купюре, отодвинув половину чуть в сторону.

— Не, ну как так? Тут тогда мало, нужно все! — торгаш заклацал остроконечными зубами.

— Тогда восемьсот штепселей и зелье.

— Мне послышалось? Может, вы сказали двести?

— Я сказал семьсот.

— Не смешите меня, триста! Возьмите сдачу шантажиста.

— Я сказал шесть и два нолика, — ответил Фарфор, пододвигая кучку рассыпчатого содержимого обратно.

Зеленый гоблин задумался, в это время Фарфор склонился к Лукасу:

— Слушай и учись, салага, когда кто-то из гоблинов начинает снижать стоимость товара с завидным постоянством — значит, сделка состоится в любом случае! Объявляется одиночный аукцион только осталось добазариться по цене.

— А если он все-таки откажется? — поинтересовался Лукас.

— Не сможет, по закону и деловому этикету, если начали торговаться в снижении цены, значит, все. Вступает неклюдентный[2] договор, и аукцион начался, если будет отказ, он обязан предложить альтернативу, либо я могу подать на него в суд, ну либо он. Тут вопрос в том, у кого больше времени и штэпселей.

— Четыреста пятьдесят штепселей есть адекватная цена для существующего рынка! — продолжал клацать зубами торгаш.

— Я могу продать это сокровище за двести тысяч в любом подпольном аукционе или ломбарде, и это как минимум! — ответил Фарфор, катая кончиком ножа коричневые крупные гранулы.

— Но само зелье стоит триста тысяч! — вытянул руку гоблин, подбирая балахон, на котором красовалось три пальца, усыпанных золотыми перстнями и драгоценными камнями.

— Пятьсот пятьдесят, это мое последнее слово, или альтернатива.

Зеленый гоблин, достал счеты, положив их на витрину, и, не отводя глаз от Лукаса, стал передвигать деревянные кружочки по железным прутикам.

— А знаете-ка что, вы отдадите мне все по чистому бартеру! — требовательно сказал хозяин лавки.

Фарфор вспотел в потугах догнать, как торгаш может обойти его, ведь товар явно его заинтересовал. Но что же торгашу пришло в голову? По воле плохого случая отцу семейства Квадракоптеров хорошо давались технология и воровство, но не экономика.

*** Дэкс наблюдает за растяпами которые игнорировали экономику ***

— Да, и что же меня заставит это сделать? — с удивлением открыл глаза Фарфор.

— Первое, оно же главное, ваш товар — это контрабанда, притом страшная, но самое интересное не это, а то, что за существо скрывается у вас под вонючим балахоном. Полисгоблины явно с этим разберутся быстро.

Фарфор ухмыльнулся.

— Мне соизволит нажать всего одну кнопку, и прикормленный служитель гоблинского права войдет вон в ту дверь, — пару перстней с пальцами хозяина лавки показали в сторону выхода, — и предстанет перед контрабандистом, да еще каким, самим гоблинсом Фарфором Квадракоптером.

«Поймал», — подумал Фарфор. Не зря у него название именно лавка, хотя по факту — магазин, этот пройдоха умудряется обманывать даже министерских жмотов и податных налоговиков Гоблинариума.

— Да будет сделка! — крикнул он тут же, чтобы этот полужмот-полуделкан и настоящий вор не натребовал еще чего в придачу.

— Ну что жс, сделка, милейший!

— Вы понимаете, что в случае обмана, я пришлю сюда своих лучших юристов.

— Молодой гоблин, мы, гоблинсы, не обманываем друг друга, — засмеялся хозяин лавки, прикрывая рот рукой. — В наличии один товар, он, как бы мягко вамс сказать, эм, не сертифицирован проверочной комиссией Гоблинариума.

— Что за товар? — поинтересовался Фарфор.

— Пойдемтес, милейший, пойдемтес!

Гоблинс нажал кнопку под прилавком — все ставни мгновенно закрылись, а деревянную дверь, через которую вошли гости, перекрыла железная. Хозяин пересыпал с купюры содержимое в свой золоченый мешочек и пригласил героев пройти за прилавок. Приметив, как ловко Фарфор забрал обратно сто штепселей, он достал связку ключей, перебирая их в поисках нужного. Лукас засмотрелся на стену, к которой была прибита голова страшного существа, отчасти напоминающего гоблина.

— Кто это? — спросил мальчик у Фарфора.

— Это как раз тот, кого бы мы не хотели встретить в канализации, это грамлин, — шепотом ответил Фарфор.

Крупные, желтые, заостренные зубы в открытой огромной пасти. Длинный, широкий, заостренный нос. Верхняя губа располагалась почти в середине высоты носа. Желтые глаза, как у змеи, смотрели прямо на Лукаса. А уши, как у летучей