Великие тайны великих людей - Игорь Прокопенко

Узнав об этом, Жуков пришел в неописуемую ярость. Он немедленно отправил телеграмму Рокоссовскому: «Войсками фронта командую я! Приказ об отводе войск за Истринское водохранилище отменяю, приказываю обороняться на занимаемом рубеже и ни шагу назад не отступать. Генерал армии Жуков». Удивительно, но начальник Генерального штаба Шапошников (а ведь Жуков был его подчиненным) предпочел в этой ситуации просто промолчать, оставив Рокоссовского на растерзание разъяренного Жукова.

Виктор Суворов: «Маршал Советского Союза Рокоссовский Константин Константинович свидетельствует, что хамство Жукова было настолько жутким, что во время войны Рокоссовский просто отказывался с ним разговаривать. Жуков – командующий фронтом, а Рокоссовский у него подчиненный, командующий 16-й армией, и возникают такие ситуации, когда Рокоссовский говорит: «Не буду с тобой говорить, не буду, ты хам!»

История хранит немало свидетельств того, насколько бесцеремонно Жуков обращался с подчиненными, будь то маршал или рядовой.

Прославленный летчик-истребитель, Герой Советского Союза генерал-лейтенант Геннадий Попков – тот самый, что после войны стал прототипом Маэстро из знаменитого кинофильма «В бой идут одни «Старики», до сих пор не любит вспоминать свое знакомство с маршалом Жуковым.

Под Сталинградом в самом начале операции немцы имели подавляющее превосходство в воздухе. Сотням немецких истребителей противостояло всего несколько десятков наших самолетов. 6–7 боевых вылетов в день превратилось в норму. Летчики работали на грани физических возможностей, порой за штурвалом просто теряя сознание.

Чтобы лично разобраться, почему мы не можем побить немцев в воздухе, Жуков вызвал к себе летчиков. По словам очевидцев, разбор был весьма своеобразным. Главнокомандующий обругал летчиков четырехэтажным матом, назвал всех трусами и предателями, а потом вывел их во двор и на их глазах приказал расстрелять десяток солдат, обвиненных в трусости.

Виталий Попков, генерал-полковник, дважды Герой Советского Союза, считает: «Это была его ошибка. Тем более он был там с Маленковым вместе. Не надо мне, боевому летчику, который из самолета не вылезает ни днем ни ночью, показывать, как там расстреливают трусов. Это ни к чему, я сам немцев стрелял в воздухе, и к этому времени у меня их было 13 сбито».

После войны Виталий Иванович, однажды встретившись с Жуковым, напомнил ему этот эпизод. Но тот был непреклонен. «Это война, – сказал маршал. – Нужна была победа. Я поступить по-другому не мог».

Алексей Исаев, военный историк: «То, что принято называть барским хамством, в отношении Жукова – это все же поведение гения, не всегда стандартное. Зачастую мы не за это любим гениальных людей. Человек мог быть жестким, иной раз действительно позволять себе резкие выражения, но происходило это потому, что он стремился навязать свою волю другим».

Решительный командир – и хам, и скандалист, расчетливый стратег, и человек, для которого в бою жизнь солдата не имела никакой ценности. Жуков был готов выполнить любой приказ, и для него не было никаких авторитетов, кроме самого Сталина. После победы под Ельней Жуков выполнял функции маршала особых поручений. Сталин доверял ему экстренные задания Ставки. Его отправляли туда, где был нужен рывок.

Олег Матвейчев, политолог, профессор ВШЭ: «По сути дела, Жуков представлял из себя полномочного представителя Верховного главнокомандующего. Это человек, который как кризис-менеджер выезжал на театр военных действий и исполнял волю Ставки, зачастую волю Сталина, либо добивался выполнения тех решений, которые принимались сообща генералами в Ставке. И конечно, Жуков тоже принимал участие в выработке этих решений. И вот здесь очень важен эффект славы, эффект пиара, потому что для огромных масс людей – для солдат, офицеров, рядовых – Жуков был воплощением тех или иных действий. Если он приезжает и руководит на месте военными действиями, то с ним в значительной мере связывалась победа».

Известно, что еще шли бои под Ельней, а Жукова уже срочно вызвали в Москву к Сталину: со дня на день Ленинград могли захватить немцы.

Верховный главнокомандующий взял листок бумаги, что-то написал на нем и, сложив записку вчетверо, протянул ее Жукову: «Летите в Ленинград. Это передадите Ворошилову…» Записка означала то, что верный соратник Сталина – Ворошилов – был отстранен от руководства. Вся власть перешла к Жукову, которого назначили командующим Ленинградским фронтом. Сталин требовал удержать город любой ценой.

Жуков не обманул возложенного на него доверия – город выстоял. Однако среди огромного количества архивных документов, подтверждающих его организаторский талант, есть подписанный приказ, который по своей абсурдной жестокости не имеет аналогов. На донесении, в котором сообщили о случаях самовольной сдачи в плен бойцов-защитников, он издал приказ, который тут же передали радиограммой командованию Балтийского флота и армиям Ленинградского фронта:

«Бойцы, сдавшиеся в плен, по возвращении подлежат расстрелу. Семьи тех, кто сдался врагу, – разыскать и расстрелять».

Этот приказ получили в войсках 28 сентября 1941 года, всего через пять дней после назначения Жукова на должность командующего Ленинградским фронтом. Даже по меркам сурового военного времени расстрел не только пленных, но даже их семей, то есть ни в чем не повинных детей и женщин, находящихся порой за тысячи километров от осажденного Ленинграда, было слишком.

В войсках шок был настолько велик, что Политуправление Балтийского флота пошло на беспрецедентный шаг: было решено все-таки смягчить распоряжение. Приказ подправили. Расстреливать было решено по возвращении только тех, кто сдавался в плен, а семьи все-таки не трогать. Чудовищность этого документа поразила даже Сталина.

Дмитрий Калюжный, историк: «Это же приказ о массовых расстрелах. А Сталин говорил – мало ли какие могут быть обстоятельства. Иной раз не захочешь, а побежишь. Как всех расстреливать?»

В окрестностях Берлина есть огромное количество советских военных кладбищ, почти в каждом городке вблизи немецкой столицы. На каждом похоронены тысячи наших солдат и офицеров.

В апреле 1945 года уже было понятно: войне – конец. Недобитые части Вермахта заняли оборону на окраинах и в городских кварталах. Они окружены, обескровлены и обречены. С востока им противостоит 2,5 млн советских солдат. Казалось бы, в этих условиях капитуляция Берлина неизбежна. Эта задача уже не столько военная, сколько политическая. Однако именно сражение за Берлин оказалось одним из самых кровопролитных и драматических событий за всю историю Великой Отечественной войны. В боях за столицу Германии наша страна потеряла около полумиллиона человеческих жизней.