Песнь земли - Кэтрин Коултер

Филиппа стояла на коленях, одергивая платье. Ее дыхание было хриплым, грудь тяжело вздымалась.

— Иди сюда!..

— Нет!..

— Иди немедленно, или я прикажу Танкриду, который сейчас наверняка стоит за дверью, прижав ухо к замочной скважине, чтобы он привел троих самых крупных мужиков. Они быстренько справятся с тобой и вдоволь развлекутся — прямо в моем присутствии, а я с удовольствием понаблюдаю за этим.

На сей раз угроза подействовала, и Филиппа молча поднялась на ноги. Она подошла к Дайнуолду, холодея от страха и вместе с тем испытывая сильнейшее желание вновь его ударить. Дайнуолд притянул девушку к себе, и она оказалась между его разведенными в стороны коленями.

— Сложи руки вместе.

Она покачала головой, но под его насмешливым взглядом быстро соединила ладони, с ужасом следя, как Дайнуолд обматывает вокруг запястий длинную кожаную полоску.

— Не хочу больше испытывать судьбу, ожидая, пока ты снова постараешься сбежать. Не сопротивляйся.

Он подхватил ее и опрокинул на кровать. Затем продел конец кожаной полоски сквозь узел на запястьях и притянул его к изголовью кровати. Руки Филиппы оказались заведенными за голову. Девушка не мигая смотрела на него, и Дайнуолд догадался, что она умирает от страха. Он вполне понимал ее: в таком положении человек становится совершенно беспомощным.

Ее платье задралось выше колен, и вид обнажившейся белой кожи весьма чувствительно сказывался на некоторых частях его тела. Дайнуолд торопливо набросил на Филиппу одеяло и укутал ее до подбородка.

— А теперь помолчи.

Это был ненужный приказ — она и так старалась даже не дышать.

Несколько мгновений в комнате царила тишина. Дайнуолд задул свечи, затем разделся и лег рядом с девушкой. Филиппа слышала его дыхание. Пока он не сделал ни одной попытки коснуться ее тела. Она осторожно подергала руками, но узел был надежным. — Будь на моем месте Вильям де Бриджпорт, — внезапно произнес Дайнуолд, — он бы тоже связал тебя. Только с той разницей, что он развел бы твои белые ноги и лапал тебя грязными пальцами, в то время как я, девка, буду гладить твою плоть чистыми руками, языком и…

— Мне надо в уборную! — поспешно выпалила Филиппа.

— Только я устроился поудобнее, как тебе срочно что-то потребовалось. Не даешь спокойно полежать! Тебе действительно надо облегчиться, или это очередная ложь?

— Я говорю правду. Пожалуйста!

Дайнуолд выругался, встал, вновь зажег свечу и развязал Филиппе руки.

— Горшок возле окна. Я оставлю тебя на пару минут, а ты поторапливайся. — Дайнуолд быстро накинул халат.

Филиппа не шевелилась, пока он не закрыл за собой дверь, затем бросилась к горшку, даже не потрудившись взять с собой свечу…

Несколько минут спустя дверь приоткрылась — в спальню вернулся Дайнуолд.

— Ложись в кровать и вытяни руки за головой, чтобы я мог тебя связать.

Рядом вдруг раздался глубокий вдох, и… Увернуться Фортенберри не успел: на голову ему обрушился увесистый ночной горшок. Дайнуолд упал как подкошенный.

Филиппа растерянно смотрела на потерявшего сознание Дайнуолда. Он походил на мертвеца, и девушку охватили страх и чувство вины. Она опустилась на колени и прижала руку к его груди.

— Не смей умирать, негодяй!

Сердце Дайнуолда билось сильно и ровно. Филиппа облегченно вздохнула и поднялась на ноги. Опять она поторопилась! Что ей теперь делать?

Танкрид… Надо как-то обмануть оруженосца. Возможно, она возьмет его в заложники. Да, так она и сделает, кроме того, можно воспользоваться его одеждой и обувью, а потом… В голове лихорадочно метались мысли.

Неожиданно ее щиколотку обхватили сильные пальцы и потянули вниз. Ноги Филиппы подогнулись, и она с размаху упала на пол. Дайнуолд навалился на нее и придавил всей своей тяжестью. Несмотря на то что Филиппа превосходила ростом многих женщин, с Дайнуолдом ей было не справиться, она это поняла сразу.

— К сожалению, я недостаточно сильно тебя ударила.

— Да нет, напротив. — У Дайнуолда отчаянно кружилась голова. — Перед моими глазами сейчас целых четыре девки, а мне, уверяю тебя, и одной более чем достаточно.

Дайнуолд почувствовал под собой ее упругую грудь и стройные бедра. Его тело отреагировало мгновенно, и он инстинктивно прижался к Филиппе еще теснее.

Чертова обуза! — свирепо проговорил Дайнуолд, ненавидя себя за желание сорвать с нее платье, а потом так изъездить, чтобы она завопила от наслаждения. — Ты упрямая и безмозглая девчонка, я устал от тебя и твоих глупостей, твоих дурацких и безответственных выходок!

— Что ты собираешься со мной делать?

Дайнуолд промолчал. Он немного успокоился; неистовое желание сменил глухой гнев. Фортенберри встал и, волоча за собой Филиппу, подошел к кровати. Он сел, придерживая девушку одной рукой, другой зажег свечу. Потом опрокинул Филиппу к себе на колени и задрал платье, обнажив при этом весьма соблазнительные ягодицы, к коим и припечатал свою ладонь.

На мгновение Филиппа просто окаменела. Этого не может быть, он не посмеет отшлепать ее, как какую-то… Дайнуолд ударил второй раз, Филиппа возмущенно закричала и попыталась вырваться.

Он шлепнул ее посильнее, затем удары посыпались градом. Беспомощно лежа лицом вниз, Филиппа рыдала от боли, злости и унижения, сопротивляясь изо всех сил. Неожиданно пальцы Дайнуолда скользнули по ее бедру внутрь, разводя пошире ноги и откровенно касаясь интимного местечка между ними. Филиппа дернулась и испуганно вскрикнула.

Дайнуолд почти швырнул ее на кровать и снова связал руки, на этот раз покрепче.

Филиппа жалобно всхлипнула.

— Только вздумай сказать, что я сделал тебе больно! Эдмунд от души посмеялся бы над тобой, сочтя это не наказанием, а сущей лаской.

Дайнуолд возненавидел себя за это слово, едва оно слетело с его губ, заставив вспомнить мучительное желание, которое он испытывал к этой девушке еще минуту назад.

— У тебя жесткая и мозолистая рука. Мне было больно, — стараясь сдерживать рыдания, проговорила Филиппа.

— Расскажи это кому-нибудь другому! «Больно»… Скажи спасибо, что тебя не ударили горшком по голове! О Боже… Хорошо еще, что ты сначала не справила туда нужду!

— Разумеется, я не использовала горшок! Я не…

— Заткнись! Ты с ума меня сведешь. Достаточно. Спи!

Ягодицы Филиппы пылали, в глазах стояли слезы, но ей пришлось подчиниться.

Дайнуолд был так раздражен, что не мог успокоиться.

— И что я с тобой цацкаюсь? Почему мне просто не изнасиловать тебя? Почему бы не…

— Если ты это сделаешь, мой отец проследит, чтобы тебя отправили евнухом в Иерусалим.

— Да что ты знаешь о евнухах и Святой Земле?