Звездочка моя! - Жаклин Уилсон

— Что за новости! Договор был только на интервью с Дэнни. Даже Сюзи там быть не должно, — прошептала Роуз Мэй, скривив маленькие розовые губки. — Разговор должен идти только о новом альбоме и новом турне…

— А Дэнни готовит новый альбом и турне? — оживилась Злючка.

Роуз Мэй вздохнула:

— Это проба почвы, Злючка. Успокойся. Вот только опять у нас получится семейное интервью. С фотографиями. — Она смерила меня взглядом. — Надо тебе переодеться, Солнце. И скажи, пусть Клаудия тебя причешет, — задумчиво добавила она. — Кажется, Клаудия наверху, с Асом. Пойду их потороплю.

Она решительно вышла из комнаты, оставив шлейф цветочного аромата. Я поморщилась и чихнула.

— Будь здорова, — мягко сказала Злючка, набирая что-то на компьютере. — Как было бы здорово, Солнце, если бы папа и правда выпустил новый альбом! Как бы обрадовались его фанаты!

— Слушай, Злючка, ты сама была его поклонницей столько лет, даже до того, как папа познакомился с мамой. А ты помнишь, с кем он в то время встречался?

Злючка широко улыбнулась, демонстрируя все свои некрасивые зубы.

— У твоего папы было очень много подружек, дорогая, — сказала она со смешком. — Когда-то он был очень видным парнем.

— А ты не помнишь такую худенькую темную девушку по имени Кейт Уильямс?

— Твой папа меня со своими подружками не знакомил, милая.

— Понятно, но вдруг он как-то по-особенному относился к ней.

Я решила промолчать о том, что у этой женщины, возможно, ребенок от папы. Еще расстроится, как мама.

— Она по-прежнему папу обожает, — добавила я.

Злючка улыбнулась и дотронулась до экрана, обновляя информацию о порядке вступления в члены фан-клуба.

— Знаешь, сколько их, влюбленных в твоего отца?

И вдруг меня осенило:

— Злючка, а давай посмотрим, может, Кейт Уильямс есть в списке членов фан-клуба?

— Вообще-то это конфиденциальная информация.

— Злючка, пожалуйста! Я знаю ее! Я познакомилась с ее дочкой и хочу написать ей письмо. Но у меня нет их электронного адреса. Глянь, пожалуйста! Только быстрей, пока Роуз Мэй не вернулась.

— Ну хорошо, — ответила Злючка и набрала на экране Кейт Уильямс.

— Да тут их целая куча! — воскликнула я, увидев результат.

— В нашем клубе до сих пор сотни тысяч участников со всего света, — с гордостью сказала Злючка. — Смотри, одна из этих Кейт живет на Мальте. А вот еще, из Штатов.

— Нет, это все не то. И не эта — она только что присоединилась.

Я разочарованно вздохнула.

— Но может быть, это кто-то из оставшихся?

Я напряженно пытаюсь вспомнить маму Доли. Вспоминаю ее отчаянный голос. У нее был очень знакомый акцент.

— Она говорила с северным акцентом, как в сериале «Улица Коронации».

— Тогда, скорее всего, вот эта. Живет в Уитенлетене, — сказала Злючка. — Манчестер. Но электронного адреса здесь нет.

Я выхватила у нее ручку, нацарапала почтовый адрес себе на запястье, пока Злючка не одумалась, и побежала переодеваться. Но жуткие легинсы сморщились и перекрутились на мне так, будто у меня ноги задом наперед, а бархатная туника, которую я натянула сверху, на груди оказалась заляпанной клубничным мороженым. Я достала джинсы, полосатый топик и маленький жакет-болеро. Очень хотелось выглядеть стильно, и я решила, что это даже получилось, но, судя по маминому выражению лица, когда она меня увидела в гостиной, это был полный провал. Мы все трое были одеты кто во что горазд: Конфетка до сих пор в школьном платье, а Ас в костюме Тигрмена и резиновых сапожках.

Журналистка захлопала наманикюренными ручками и сказала, что мы совсем как настоящие дети. Интересно, кем она нас до этого считала? Щенками? Роуз Мэй нахмурилась и разрешила сделать всего пару снимков, а потом мягко сказала:

— Простите, но детям пора пить чай, правда, Сюзи? А тебе нужно за ними проследить, да, дорогая? Ты не волнуйся, я побуду с Дэнни на время интервью и прослежу за всем.

И она нас всех мягко выпроводила за дверь. Вот, сидим на кухне, жуем пиццу, которую сделала Маргарет, а вокруг на высоченных каблуках туда-сюда беспокойно бегает мама. У нее прекрасный макияж, но если присмотреться, под красными от слез глазами у нее темные круги.

— Я так рада, что вы с папой снова дружите, мамочка, — счастливо пропела Конфетка, болтая ногами.

— Что ты имеешь в виду? Мы с папой всегда дружим, — резко ответила мама.

Я попыталась взглядом остановить Конфетку. Неужели она не поняла, что родители изображают идиллию только ради журналистки? Но Конфетка моего взгляда не заметила, зато его перехватила мама:

— Не морщи нос, Солнце, смотрится отвратительно. И что ты на себя нацепила, господи ты боже мой! Это болеро тебе уже мало! Школьные туфли под джинсы! На что они похожи! Где твои ботинки? Ужас какой, я целое состояние трачу на твою одежду, а ты одета так, будто только что вернулась с распродажи в секонд-хенде!

Она все говорила, не останавливаясь, ждала, когда же я начну дерзить в ответ, чтобы отчитать еще и за наглость. Молчу. Не шевелюсь. Засунув руку в рукав, поглаживаю буквы адреса.

Я перестаралась. Вернувшись в спальню, когда эта тупая журналистка и фотограф в конце концов ушли, я взглянула на руку и увидела, что надпись смазалась, но все-таки прочитать было можно. Я выписала адрес в школьный блокнот, чтобы не потерялся.

Потом я открыла шкаф. Город-Гардероб зовет меня, но сегодня я подошла к одежде, сбитой в левый угол, и щелкаю вешалками, пока наконец не нахожу черную кожаную куртку. Она мне уже мала. Сильно жмет в подмышках и не сходится на груди. Мне она больше не нужна, а Конфетка за мной вещи не донашивает, ей всегда покупают только новое. И хорошо, меньше народу будет ко мне заглядывать, правда?

Но все равно мне не по себе от чувства вины, когда я заворачиваю куртку. Она такая мягкая, что легко уместится в большой конверт. Я поискала бумагу для письма. У меня есть старая почтовая бумага с дурацкими медвежатами, танцующими по углам. Кажется, она мне досталась после какого-то праздника. Но сейчас она смотрится слишком по-детски. Доля будет смеяться над этим листком, но ничего не поделаешь.

Я села на край кровати, положила бумагу на большую книгу и начала писать.

Дорогая Доля!

Надеюсь, ты не против, что я решила написать тебе письмо. Я узнала твой адрес в фан-клубе. Очень рада была познакомиться с тобой (и твоей мамой) в воскресенье. Я так удивилась, когда узнала, что мы с тобой, наверное, сестры!!!

Я вычеркнула «наверное» и заменила на «оказывается», потому что иначе она подумает, будто я ей не верю.

Жаль, что моя мама так рассердилась.

Я хотела приписать еще: «Это потому, что она злюка» (так оно и есть на самом деле), но отказалась от этой идеи: все-таки это будет предательством с моей стороны. Я вспомнила, что пишут в журналах о знаменитостях, если знаменитости кричат и ругаются.

Все потому, что она переживает сейчас сильную эмоциональную нагрузку.

Мне очень понравилась эта фраза. Надеюсь, я пишу без ошибок.

Я все рассказала папе, как и обещала, но он тоже немного разозлился и не захотел на эту тему разговаривать. Но ты не волнуйся, когда он будет в хорошем настроении, я снова с ним поговорю.

А еще посылаю тебе небольшой подарок, чтобы ты не сердилась, — кожаную курточку. Ты говорила, что она тебе понравилась. Надеюсь, она тебе как раз. В любом случае на тебе она будет сидеть гораздо лучше, чем на мне.

Мой электронный адрес: [email protected]

А у тебя какой?

Я сунула письмо в куртку и аккуратно заклеила ткань скотчем. Хочу отправить эту посылку прямо сейчас, значит, придется рискнуть и осторожно спуститься вниз.

Я прислушалась. Никто не кричит, никто не плачет. Из комнаты, где смотрят телевизор, доносится музыка, поет Дэнни Килман. Может, они там оба сидят, обнявшись, на диване и вспоминают старое? Я с облегчением выдохнула и на цыпочках подкралась к кабинету. Злючка уже давным-давно ушла, а здесь у нее вся канцелярия. Я взяла большой почтовый конверт, в каких она отправляет сувенирные наборы с портретом Дэнни Килмана другим не менее преданным фанатам.

Маленькая кожаная куртка как раз там поместилась, я заклеила конверт и написала адрес. У Злючки есть специальная маркировальная машинка, так что одно движение — и моя посылка готова! Здесь же стоит большая сумка с письмами, которую Джон отвезет завтра утром на почту. Я сунула конверт подальше, в самую середину.

Есть! Я так собой горжусь, что решила спуститься в кухню и порадовать себя чем-нибудь. Маргарет уходит домой после того, как подаст ужин. На кухне работает посудомоечная машина. Хорошо, никто не услышит, как я открываю упаковку мороженого. Я отлично знаю, где оно лежит.