Новая царица гарема - Георг Борн

Магомет-бей понял, что Сади пользуется особенным благоволением принцессы и она желает его повышения, но в то же время, несмотря на власть принцессы, у Магомет-бея был другой повелитель, еще более могущественный, чем она, хотя и действовавший во мраке.

– Ты права, принцесса, Сади умен и храбр, – сказал он, – я, так же как и ты, знаю это и сам с радостью доставил бы ему титул бея, если бы он исполнил последнее поручение, данное ему. А между тем это поручение было дано ему предпочтительно перед другими.

– Что это за поручение, о котором ты говоришь? – спросила принцесса.

– Дело шло о приведении в исполнение одного важного ареста! Надо было арестовать дочь толкователя Корана Альманзора и одного мальчика, который у нее скрывается.

– Мальчика? Это приказание было отдано Мансуром-эфенди? – спросила принцесса.

– Да, принцесса, и ты сама можешь судить, насколько важно было данное ему поручение, – отвечал Магомет-бей.

Рошана поняла, что дело шло о взятии принца Саладина.

– Этот мальчик был у девушки по имени Реция, – продолжала принцесса, тогда как глаза Лаццаро засверкали мрачным огнем.

– Сади-баши должен был захватить девушку и ребенка, местопребывание которых было ему указано, но он не нашел их, а следовательно, и не взял, – сказал Магомет-бей.

При этих словах дьявольская улыбка искривила черты Лаццаро, казалось, он что-то знал, что делало ему понятнее эти слова и в то же время возбуждало его ярость.

– Это меня удивляет, – сказала принцесса. – Сади такой человек, который способен исполнить какое угодно поручение. Доставь ему еще новый случай отличиться, и я даю тебе слово, что он исполнит все в совершенстве! То поручение, о котором ты говоришь, он, может быть, не исполнил, потому что не понимал всей его важности. Сади более кого-нибудь другого заслужил ту форму, которую он носит. Иди!

Принцесса отпустила Магомет-бея со всеми признаками сильного недоумения. Впрочем, в последнее время расположение ее духа постоянно ухудшалось, и ее прислужницы дрожали перед ней. Любовь к красавцу Сади росла в ней с каждым днем, а он ни разу не воспользовался чудной силой подаренного ему кольца, которое открывало ему свободный доступ во внутренние покои принцессы. Когда Магомет-бей вышел, она продолжала мрачно смотреть вдаль, и ее желание видеть Сади все более и более увеличивалось. Наконец она подозвала к себе грека.

– Видел ты Сади-баши? – спросила она своего доверенного слугу.

– Да, светлейшая принцесса, я видел благородного Сади-баши, – отвечал грек. – Ты удивляешься его неблагодарности и желаешь видеть его; но не жди напрасно, пройдет много дней, а он и не подумает прийти к тебе.

– Почему ты говоришь это так уверенно? Из твоих слов я вижу, что ты узнал нечто, дающее тебе право говорить таким образом; я хочу знать, что это такое! Я действительно удивляюсь, почему Сади-баши не был у меня больше во дворце после первого раза. Ты хочешь объяснить мне это, Лаццаро, но берегись, если ты скажешь что-нибудь, чего не будешь в состоянии доказать, я строго накажу тебя.

– В таком случае твой верный и покорный слуга будет молчать, – с поклоном сказал Лаццаро.

– Ты скажешь, что ты знаешь, я приказываю тебе! – с гневом вскричала принцесса.

– Твои приказания для меня святы, светлейшая принцесса, ты все узнаешь, хотя бы это стоило мне жизни! Но прежде, прошу тебя, прикажи выйти твоим прислужницам.

Принцесса знаком исполнила просьбу грека. Невольницы вышли, и Рошана осталась вдвоем с греком.

– Говори! – приказала она мрачным тоном. – Я слушаю!

– Счастливый случай открыл мне, что Сади-баши, юноша, к которому ты так благоволишь, моя милостивая повелительница, любит одну девушку, – медленно сказал грек, капля по капле вливая яд в сердце принцессы, – я несколько раз видел его ночью разговаривающим с этой девушкой.

– Почему же ты знаешь, что Сади-баши любит девушку, о которой ты говоришь? Разве не может она быть его сестрой? – спросила принцесса.

– У Сади-баши нет сестры, но есть возлюбленная, которую он сделал своей женой.

– Где же эта возлюбленная, шпион? – с досадой спросила принцесса.

– Моя повелительница сердится на меня, а между тем Лаццаро сказал только истину. Сади-баши взял свою возлюбленную к себе в дом и сделал ее своей женой, и так любит ее, что готов для нее перенести всевозможные опасности.

– О каких опасностях говоришь ты?

– Возлюбленная Сади и есть та самая красавица Реция, дочь Альманзора, которую Сади должен был арестовать, – продолжал грек, любуясь впечатлением, которое эти слова произвели на принцессу, благосклонность которой к Сади Лаццаро давно заметил. – Во всяком случае, Реции действительно не было в том месте, куда за ней послал Сади Мансур-эфенди, но Сади нашел ее в другом, до сих пор не известном мне месте и привел ее вместе с мальчиком к себе.

– Как? И мальчика также?

– Я головой отвечаю за это, принцесса.

– Теперь ты должен представить мне доказательство твоих слов, – сказала после довольно продолжительной паузы принцесса.

– Тебе надо только приказать, светлейшая принцесса, какое доказательство нужно тебе?

– Без сомнения, ты знаешь дом, куда отвел Сади Рецию и мальчика?

– Да, знаю, принцесса, он стоит на Коралловой улице, это дом старого муэдзина Рамана, всякий живущий на этой улице укажет тебе этот дом.

– Ты должен проводить меня туда! Я лично хочу убедиться в истине твоих слов. Я хочу быть в доме, хочу видеть и слышать, действительно ли Сади привел Рецию в свой дом. Вот какого я требую доказательства, и требую сейчас же!

– Ты требуешь многого, принцесса! – сказал торжествующий грек. – В моей власти доставить тебе возможность взглянуть на тщательно скрытое от всех счастье Сади и Реции. Лучшего доказательства никто не в состоянии дать тебе, но я не советовал бы тебе, принцесса, идти сейчас же, не потому, что я не уверен в успехе, но потому, что теперь слишком светло и оживленно на улицах, так что нас могут узнать.

– В таком случае сделай себя неузнаваемым, как это сделаю я.

– Сади и Реция также могут нас заметить и начать подозревать!

– Скоро будет темно, приходи сюда через час… Нет, жди меня на террасе! Закрой себе лицо и оденься в другое платье!

Сильно взволнованная принцесса отпустила грека, довольного успехом своего первого шага, и позвала обратно своих прислужниц, чтобы переодеться таким образом, чтобы не быть узнанной. Для турчанок подобное переодевание легче, чем для кого-либо другого, так как они совершенно закрывают себе лицо покрывалом. Широкого платья, которое скрыло бы фигуру, совершенно достаточно, чтобы они могли явиться куда угодно, не будучи узнанными. Прислужницы принесли другое покрывало, и принцесса надела его сверх того, которое уже на ней было. Никто еще не видел принцессы без покрывала, даже ее прислужницы не могли похвалиться, что видели черты ее лица. Никогда, даже оставаясь совсем одна, принцесса не поднимала покрывала. Затем она закуталась в широкий плащ и отправилась на террасу своего дворца.