Чернильное сердце - Корнелия Функе

– Ты права, – пробормотал Сажерук, не глядя на Мегги. – Но, в конце концов, мы везём ему книгу.

Он поймал Гвина, который вскарабкался на спинку заднего сиденья, схватил его так, чтобы зверёк не мог его цапнуть, и кусочком хлеба заманил в рюкзак. С тех пор как стало темно, куница забеспокоилась. Ей хотелось на охоту.

Они въехали на гребень холма. Мир вокруг них исчез, поглощённый ночью, однако невдалеке в темноте обозначились бледные прямоугольники домов, освещённые окна.

– Вот она, – сказал Сажерук. – Деревня Каприкорна. Или, если вам так больше нравится, деревня дьявола. – Он тихо засмеялся.

Элинор в раздражении обернулась к нему.

– Да перестаньте вы! – гаркнула она. – Кажется, эти сказки доставляют вам удовольствие. Кто знает, может быть, вы сами их выдумали, а этот Каприкорн – всего лишь чудаковатый коллекционер книг.

На это Сажерук ничего не ответил. Он только выглянул в окно, улыбаясь своею странной улыбкой, которую Мегги так хотелось стереть с его губ. И на этот раз она словно говорила: «Какие же вы дурочки!»

Элинор заглушила мотор, и сразу же вокруг установилась такая гробовая тишина, что Мегги едва осмеливалась дышать. Она смотрела вниз на дома. Ей всегда казалось, что освещённые окна в ночи манят к себе, но эти были ещё более устрашающими, чем окрестная тьма.

– А нормальные жители в этой деревне есть? – спросила Элинор. – Безобидные старушки, дети, мужчины, не имеющие отношения к Каприкорну?..

– Нет. Там живёт только Каприкорн со своими подручными, – едва слышно ответил Сажерук, – да ещё женщины, которые им готовят, стирают… или что там ещё им потребуется.

– Что там ещё потребуется… Нет, поразительно! – Элинор с отвращением фыркнула. – Этот Каприкорн мне всё более симпатичен. Ну хорошо, давайте закончим дело. Я хочу поскорее домой, к моим книгам, к приличному освещению и чашке кофе.

– В самом деле? Я-то думал, вы малость стосковались по приключениям.

«Если бы Гвин умел говорить, – подумала Мегги, – у него был бы такой же голос, как у Сажерука».

– Мне больше нравятся приключения при свете солнца, – грубо ответила Элинор. – Господи, как же я ненавижу эти потёмки! А если мы проторчим здесь до зари, то мои книги покроются плесенью, прежде чем Мортимер сможет о них позаботиться. Мегги, сходи и принеси пакет. Ты знаешь, где он.

Мегги кивнула и хотела открыть свою дверь, как вдруг её ослепил яркий свет. Кто-то, чьё лицо разглядеть было невозможно, стоял перед дверцей водителя и светил фонариком внутрь машины. Потом он грубо постучал в стекло.

Элинор от испуга вздрогнула так, что ударилась коленом о руль, но быстро вновь взяла себя в руки. Чертыхнувшись, она потёрла ушибленную ногу и открыла окно.

– Что это значит? – накинулась она на незнакомца. – Вы хотите испугать нас до смерти? Если шастать тут впотьмах, можно запросто угодить под колёса.

В ответ незнакомец просунул в открытое окно ружейный ствол.

– Здесь частное владение! – сказал он. (Кажется, Мегги узнала шершавый голос, который командовал в библиотеке Элинор в ту роковую ночь.) – И если разъезжать впотьмах по частному владению, можно запросто угодить под пулю!

– Сейчас я всё объясню! – Сажерук перегнулся через плечо Элинор.

– А-а, надо же! Сажерук! – Незнакомец убрал ружьё. – Что это ты заявился сюда среди ночи?

Элинор обернулась и бросила на Сажерука крайне недоверчивый взгляд.

– Вот уж не думала, что вы на короткой ноге с этими… якобы дьяволами! – заключила она.

Но Сажерук уже вылез из машины. Мегги тоже показалось странным, как доверительно он шушукался с незнакомцем. Она в точности помнила всё, что Сажерук рассказывал о молодцах Каприкорна. Как же он мог вот так разговаривать с одним из них? Из того, о чём они говорили, нельзя было разобрать ни слова. Как Мегги ни напрягала слух, она услышала, только, что Сажерук называл незнакомца Бастой.

– Это мне не нравится! – прошептала Элинор. – Посмотри-ка на них. Воркуют друг с другом так, словно наш дружок Пожиратель Спичек здесь у себя дома.

– Может быть, он знает, что с ним ничего не сделают, потому что мы привезли книгу? – тихо сказала Мегги, не спуская глаз с обоих мужчин.

С незнакомцем были две собаки-овчарки. Они обнюхивали Сажерука и, виляя хвостом, тыкались ему мордой в бок.

– Ты видишь? Даже проклятые собаки обращаются с ним как со старым знакомым. А что, если?..

Не успела она закончить, как Баста открыл дверцу водителя.

– А ну, вылезайте! – приказал он.

Элинор нехотя высунула ноги из машины. Мегги тоже вылезла и встала рядом с ней. Сердце у неё готово было выскочить из груди. Она никогда ещё не видела человека с ружьём. Только по телевизору, но не в реальности.

– Слушайте, мне не нравится ваш тон! – напустилась Элинор на Басту. – У нас позади утомительная дорога, и мы приехали в эту глухомань, чтобы кое-что передать вашему шефу, или боссу, или как там он у вас ещё зовётся. Так что ведите себя прилично.

– Откуда она вообще взялась? – спросил Баста и снова повернулся к Сажеруку, который стоял с такой безучастной миной, словно всё происходящее его не касалось.

– Она хозяйка того дома, ты же помнишь… – Сажерук говорил тихо, но Мегги всё поняла. – Я не хотел везти её сюда, но она заупрямилась.

– Могу себе представить! – Баста оглядел Элинор ещё раз, а затем посмотрел на Мегги. – А это, наверное, дочурка Волшебного Языка, да? Что-то она не слишком на него похожа.

– Где мой отец? – спросила Мегги. – Как он себя чувствует?

Это были первые слова, которые она смогла произнести. Её голос звучал хрипло, как будто она давно им не пользовалась.

– О, чувствует он себя замечательно, – ответил Баста, глядя на Сажерука. – Хотя сейчас его можно скорее назвать Свинцовым Языком: что-то он стал неразговорчив.

Мегги закусила губу.

– Мы хотим забрать его, – сказала она тоненьким голосом, хотя изо всех сил старалась говорить по-взрослому. – Мы привезли книгу, но Каприкорн получит её, только если отпустит моего отца.

Баста снова повернулся к Сажеруку.

– Всё же чем-то она мне своего папашу напоминает. Видишь, как она сжимает губы? И этот взгляд… Да, родство несомненно!

Он сказал это шутливым тоном, но от его свирепого взгляда Мегги было не до шуток. У него были резкие, заострённые черты лица и близко посаженные глаза, которые он всё время щурил, словно так лучше видел.

Баста был невелик ростом, с узкими, почти как у мальчика, плечами, и всё же у Мегги перехватило дыхание, когда он сделал шаг в её сторону. Она никогда ещё ни одного человека так не боялась, и вовсе не из-за ружья в его руках. Что-то в нём было злобное, хищное…

– Мегги, достань пакет из багажника. – Элинор встала между ними, когда Баста попытался схватить девочку. – Там ничего опасного нет, – сказала она сердито. – Только то, из-за чего мы сюда приехали. В ответ Баста оттащил с дороги собак. Те взвыли – так грубо он дёрнул их к себе.

– Мегги, слушай меня! – зашептала Элинор, когда они оставили машину и последовали за Бастой по крутой тропе вверх, к освещённым окнам. – Ты выпустишь книгу из рук только тогда, когда они покажут нам твоего отца, понятно?

Мегги кивнула и крепко прижала целлофановый пакет к груди. За дурочку её Элинор, что ли, держит? С другой стороны, что делать, если Баста попробует отнять книгу силой? Но она предпочла вообще об этом не думать…

Ночь стояла душная. Небо над чёрными холмами было усеяно звёздами. Тропа, по которой их вёл Баста, была каменистой и такой тёмной, что Мегги почти ничего не видела под ногами. Но всякий раз, когда она спотыкалась, рядом была рука, которая подхватывала её, – рука Элинор, идущей с ней бок о бок, или рука Сажерука, который, как тень, бесшумно следовал за ними. Гвин по-прежнему высовывался из его рюкзака, и собаки Басты, принюхиваясь, задирали морды кверху – резкий запах куницы ударял им в нос.

Постепенно освещённые окна становились ближе. Мегги разглядела дома из серого, грубо отёсанного камня, над крышами которых виднелся тёмный силуэт колокольни. Когда они проходили по переулкам, таким узким, что у Мегги спирало дыхание, многие дома казались необитаемыми. Некоторые стояли без крыши, от других остались лишь полуразрушенные стены. В деревне Каприкорна было темно, горело всего несколько фонарей на кирпичных арках над переулками. Наконец они вышли к небольшой площади. С одной стороны высилась колокольня, которую они уже видели издали, а неподалёку от неё, в тесном проулке, стоял большой трёхэтажный дом, не такой обветшалый, как прочие. Площадь была освещена ярче, чем остальная деревня, целых четыре фонаря отбрасывали на мостовую грозные тени.

Баста провёл их прямиком в большой дом. В трёх окнах верхнего этажа горел свет. Был ли Мо там? Мегги прислушалась к себе, будто в ней самой заключался ответ, но в биении своего сердца не смогла распознать ничего, кроме страха. Страха и тревоги.