Чернильное сердце - Корнелия Функе

– Где ты был? – набросилась она на него. – Они не забрали тебя? И где Мо? Куда они его увезли?

Язык плохо слушался её, слова путались.

Но Сажерук не торопился с ответом. Он внимательно осмотрел окрестные кусты, как будто никогда ещё таких не видел. Он был в пальто, хотя день был тёплый, такой тёплый, что на его лбу выступили маленькие блестящие капельки пота.

– Нет, меня они не забрали, – сказал он наконец и вновь повернулся лицом к Мегги. – Но я видел, как они увезли твоего отца. Я побежал за ними прямо через кустарник. Порой мне казалось, что я сломаю себе шею на этом треклятом крутом склоне, но я успел выбежать вниз, к воротам, и увидеть, что они повезли его в южном направлении. Конечно же, я их сразу узнал. Каприкорн послал своих лучших людей. Даже Баста был среди них.

Мегги смотрела ему прямо в рот, будто старалась поскорее вырвать слова из его губ.

– И что же? Ты знаешь, куда они отвезли Мо? – Её голос дрожал от нетерпения.

– Наверное, в деревню Каприкорна. Но я хотел это знать наверняка, а потому… – Сажерук снял пальто и повесил его на скамейку. – А потому я побежал за ними дальше. Я понимаю, это смешно: на своих двоих бежать за автомобилем, – сказал он, когда Мегги недоверчиво нахмурилась. – Но я был просто вне себя от ярости. Всё оказалось напрасным: и мои предупреждения, и наш приезд сюда… Вскоре мне удалось остановить попутную машину, и она подвезла меня до ближайшей деревни. Там они заправились бензином – четверо мужчин в чёрном, не очень-то любезных. Они ещё долго не уезжали. И тогда я взял мопед… напрокат… и попытался следовать за ними дальше. Не смотри на меня так, мопед я потом вернул. Скорость у него невелика, но, к счастью, дорога там всё время петляет, и вскоре я опять увидел их далеко внизу, в долине, тогда как сам я мучился на горном серпантине. И тогда я убедился: они везут твоего отца в штаб-квартиру Каприкорна. Не в одно из укрытий к северу отсюда, а прямо в логово льва.

– Логово льва? Где это?

– Примерно… в трёхстах километрах к югу отсюда. – Сажерук сел рядом с ней на скамейку и, прищурясь, смотрел на солнце. – Неподалёку от побережья. – Он снова посмотрел на книгу, которая по-прежнему лежала у Мегги на коленях. – Каприкорн не обрадуется, когда узнает, что его люди привезли ему не ту книгу, – сказал он. – Могу только надеяться, что он не выместит своё разочарование на твоём отце.

– Но Мо вообще не знал, что это не та книга! Элинор тайком подменила её!

Опять подступили проклятые слёзы. Мегги вытерла глаза рукавом.

Сажерук нахмурил брови и пристально смотрел на Мегги, словно не был уверен в том, что она говорит правду.

– Элинор уверяет, что хотела только посмотреть книгу! Она унесла её к себе в спальню. Мо знал тайник, в который Элинор её положила. А поскольку она завёрнута в обёрточную бумагу, отец не заметил, что это другая книга! И люди Каприкорна тоже не проверили!

– Конечно нет, да и зачем? – В голосе Сажерука послышалось презрение. – Они не умеют читать. Им что одна книга, что другая – всего лишь бумага, покрытая какими-то значками. Кроме того, они привыкли, что им отдают всё, что они пожелают.

Голос Мегги сделался пронзительным от страха.

– Отвези меня в эту деревню! Пожалуйста! – Она умоляюще посмотрела на Сажерука. – Я всё объясню Каприкорну. Я дам ему эту книгу, и он отпустит Мо. Да?

Сажерук, щурясь, смотрел на солнце.

– Да, конечно, – сказал он, не глядя на Мегги. – Пожалуй, это единственный выход…

Не успел он ничего добавить, как из дома послышался голос Элинор.

– Эй, кто это там у нас? – крикнула она и высунулась в распахнутое окно.

Бледно-жёлтая занавеска надувалась от ветра, словно в ней запутался какой-то дух.

– Это не Пожиратель ли Спичек?

Мегги вскочила и побежала к ней через лужайку.

– Элинор, он знает, где Мо! – закричала она.

– Ах, вот как? – Элинор опёрлась на подоконник и, прищурившись, смотрела на Сажерука. – А ну-ка, положите книгу! – крикнула она ему. – Мегги, неси её сюда!

Мегги в изумлении обернулась. Сажерук держал «Чернильное сердце» в руках, но, когда Мегги посмотрела на него, он опять быстро положил её на скамейку. Потом он знаком подозвал девочку к себе, злобно косясь в сторону Элинор.

Мегги нерешительно приблизилась.

– Согласен, я отвезу тебя к отцу, даже если это грозит мне бедой, – шепнул он. – Но она, – он незаметно показал на Элинор, – останется здесь, понятно?

Мегги растерянно посмотрела в сторону дома.

– Мне что, гадать, что он там тебе нашептал? – крикнула Элинор через лужайку.

Сажерук бросил на Мегги предостерегающий взгляд, но она этого не заметила.

– Он хочет отвезти меня к Мо! – крикнула она.

– Пожалуйста, пусть он это сделает, – отозвалась Элинор. – Но я поеду с вами! Даже если вы оба не желаете моего общества!

– А мы и не желаем, – шепнул Сажерук, невинно улыбаясь Элинор. – Но кто знает, вдруг нам удастся обменять твоего отца на неё? Каприкорн подыщет занятие ещё для одной служанки. Готовить она, правда, не умеет, но стирать бельё, наверное, сможет. Пусть этому и нельзя научиться по книгам.

Мегги невольно рассмеялась. Хотя по лицу Сажерука было не понятно, шутит он или говорит серьёзно.

ТРУС

Дома! Эти ласковые оклики и осторожные прикосновения, передававшиеся по воздуху, незримые крохотные ручонки, которые тянули и влекли его в совершенно определённом направлении.

Сажерук прокрался в комнату Мегги, только когда вполне убедился, что девочка спит. Дверь она заперла. Конечно же, это велела ей сделать Элинор, потому что она не доверяла ему и потому, что Мегги отказалась отдать ей «Чернильное сердце». Сажерук невольно улыбнулся, вставляя в дверной замок тонкую проволоку. Как всё-таки глупа эта женщина, пусть она и прочитала уйму книг! Она всерьёз думала, будто обычный дверной замок – непреодолимое препятствие?

– Да, возможно, для твоих неуклюжих пальцев, Элинор, так оно и есть, – шептал он, отворяя дверь. – Но мои пальцы любят играть с огнём, и они это сделают ловко и проворно.

Симпатия, которую он чувствовал к дочери Волшебного Языка, была более серьёзным препятствием, и его нечистая совесть уж точно не облегчала дело. Да, Сажерук мучился совестью, проникая в комнату Мегги, хотя ничего плохого делать не собирался. Он пришёл вовсе не затем, чтобы украсть книгу, хотя Каприкорн, конечно, всё ещё мечтал о ней. Добыть книгу и дочку Волшебного Языка в придачу – таково было его новое поручение. Но с этим надо было подождать. Сегодня ночью Сажерук пришёл с другой целью. Сегодня ночью в комнату Мегги его влекла тоска, которая столько лет точила его сердце…

Он в раздумье остановился около кровати и рассматривал спящую девочку. Выдать Каприкорну её отца было несложно, а вот с ней самой дело обстояло иначе. Её лицо напоминало Сажеруку лицо другого человека, хотя на этом детском личике ещё не оставила своих тёмных следов никакая печаль. Странно – когда девочка смотрела на него, он всякий раз чувствовал потребность доказать ей, что она напрасно ему не доверяет. А недоверие читалось в её глазах всегда, даже когда она улыбалась ему. На отца она смотрела совсем по-другому – как будто тот мог защитить её от всего зла и мрака на свете. Какая глупая, глупая мысль! Никто не смог бы защитить её!

Сажерук провёл рукой по шрамам на своём лице и нахмурился. Прочь все ненужные мысли! Он доставит Каприкорну всё, что ему необходимо: и девочку, и книгу. Но не этой ночью.

Гвин заёрзал на его плече, пытаясь содрать с себя ошейник. Зверёк ненавидел ошейник, ненавидел он и собачью цепь, на которую Сажерук его посадил. Он хотел отправиться на охоту, но хозяин не отпускал. Прошлой ночью куница убежала от него, пока он разговаривал с людьми Каприкорна. Пушистый маленький дьявол до сих пор боялся Басту. Сажерук не мог упрекать его за это.

Мегги спала крепко, глубоким сном, уткнув лицо в серый свитер. Вероятно, это был свитер её отца. Она что-то бормотала во сне. Что именно, Сажерук не понял. Снова в нём проснулась нечистая совесть, но он прогнал обременительное чувство. Оно было ему не нужно – ни сейчас, ни впоследствии. Ему нет дела до девочки, а с её отцом он поквитался. У него не было причин чувствовать себя жалким негодяем со змеиным языком.

Он осмотрелся в тёмной комнате. Куда же она девала книгу? Около кровати Мегги стоял сундук, покрытый красным лаком. Сажерук открыл крышку. Когда он нагнулся, цепь Гвина тихо зазвенела.

Сундук был полон книг, великолепных книг. Сажерук нащупал под пальто фонарик и посветил на них.

– Ишь ты, – пробормотал он, – какие вы красивые! Словно дамы в роскошных нарядах на княжеском балу!

Наверное, Волшебный Язык изготовил для каждой из них новый переплёт, после того как детские пальчики Мегги здорово растрепали старые обложки. Разумеется, вот его фирменный знак: голова единорога. Этот знак красовался на платье каждой книги, и у каждой переплёт был особого цвета. Все цвета радуги встречались в этом сундуке.