Агиросион - Евгений Костюков

– Диспетчер, сто шестой на связи. Приём.

– Сто шестой, где вы пропадаете. Срочный вызов. На двенадцатом километре четвёртого шоссе найден труп. Местный шериф просит прислать группу из города. Там, что-то серьёзное.

– Принял, выезжаем…. – Изикейл не успел договорить, как у него из рук рацию вырвал напарник, и попросил диспетчера выслать патрульную машину на адрес проживания Нилтона, и задержать его любыми путями.

Как только разговор с диспетчером был закончен, автомобиль детективов сорвался с места, и помчался в сторону выезда из города.

– Ох, и не нравиться мне, всё этой Азраил!

– Не нравиться это должно, лишь сами жертвам. А тебе то, только выгода от такой истории.

– Ты, что, издеваешься? Как ты можешь такое говорить? Люди гибнут! А ты, о какой-то неведомой выгоде! Пашем, как кони, без отдыха, и благодарности.

– Послушай, Изикейл. Неужели ты такой наивный? Люди гибли, гибнут, и будут гибнуть, пока не истребят себя под самый корень. У них, точнее у нас, самой природой заложена ошибка – вместо того, чтобы работать над собой, и делать мир вокруг себя лучше, они могут только завидовать, пытаться насолить окружающим, разрушить, и в итоге кого-то убить. И выгода совсем даже не неведомая, а вполне даже осязаемая. Сам подумай, какое имя ты себя заработаешь, раскрыв столь крупное дело. Тебе присвоят звание, дадут какую-нибудь медаль, да ещё и вдобавок, лучшие полицейские управления будут готовы без разговоров взять тебя к себе на работу.

– Какой же ты циничный Азраил! Как можно под одну гребёнку всех загонять? Есть же приличные люди!

– Поверь, мой друг. Именно так всё и есть. Вот, например, возьмём тебя. Ты порядочный, умный, состоявшийся мужчина. К тому же полицейский. Идеальная картинка, правда? Но! Скольких преступников ты уже убил? Если мне не изменят память – троих?

– Да, троих, но это совсем другое Аз….

– Нет, ты дослушай. Разберёмся в этой ситуации подробней. Почему ты лишил их жизни? Верно, потому, что они не желали жить по правилам установленным кем-то, и для кого-то. Может быть, они изначально не вписывались в эти рамки, ограничения, и правила. И, следовательно, для большинства, они был плохими людьми, и были достойны смерти? Ведь так? Я, ни в коей мере, их не оправдываю, но правила были придуманы не ими, и, когда их вводили, их ещё может быть, на свете не было. Ты бы согласился жениться на том, кого тебе выбрали, не спросив, хочешь ли ты? Нет, конечно. И правильно, ведь это полный бардак. Вот и они не могут жить по чужим правилам.

– Но…. – попытался было вставить своё мнение Изикейл.

– Я ещё не закончил! Выбросим из головы этих троих, и представим, что ты никогда, никого не лишал жизни. Представил? Отлично! Ты, всё равно, хладнокровный убийца Изи! – детектив уставился на своего напарника, не совсем понимая, что происходит.

– Либо, я что-то пропустил, либо, ты обо мне наешь то, чего не знаю я.

– Ты, как и большинство людей, упускаешь, одно, самое жестокое убийство – ты убиваешь самого себя, причём, самыми изощрёнными и медленными пытками. Не делай такие глаза, друг мой! Я сейчас всё тебе объясню. Вот скажи мне Изикейл, как ты себя сейчас чувствуешь?

– Немного простыл, и не выспался сегодня, а так в целом, сносно!

– Вот именно! Вместо того, чтобы лежать в тёплой кровати с чашкой какао, читать газету, книгу, или смотреть телевизор, ты не жалея сил носишься по сырости и холоду. Когда ты последний раз просыпался, и с отличным настроением, и самочувствием вставал с кровати? Можешь не отвечать, это риторический вопрос. Ты мучаешь себя всю свою жизнь. Перманентный недосып, стресс, грусть, и много-много прочих «приятностей» окружают тебя каждый день. И так на протяжении сорока, пятидесяти, а кому не повезло и всех девяносто лет. Разве это не самая страшная пытка, с отсроченным приведением смертного приговора в исполнение?

– Но ведь не все люди такие Аз! На твоём настроении сказываются не самые удачные последние годы.

– Послушай меня Изи. Последние годы моей жизни, лишь ускорение в направлении логичного, и справедливого окончания. Люди? Мне есть, что сказать, относительно людей, и того, что я о них думаю. Но боюсь, это может обидеть не только тебя, но и самого меня! – Азраил, закончив свою мысль, фыркнул, и молча отвернулся к окну.

– Аз, я не хочу с тобой спорить, считаю это не уместным в данное время. Скажу лишь – у меня абсолютно противоположное мнение о людях. Да, есть определённые индивиды, которые полностью подходят под твоё описание. Именно для противостояния таким людям мы с тобой и работаем в полиции. Но по большей части, люди – хорошие, добрые, отзывчивые. Многие люди стараются привнести в этот мир, что-то своё, новое, положительное. Созидание – качество, которое всё ещё живёт в людях. Я верю, что у тебя сейчас лишь сложный период в жизни, и настанет день, когда ты изменишь своё мнение. Именно тогда, тебе станет легче дышать, и ты сможешь двигаться дальше. Я твой друг, и я помогу тебе в этом.

– Вот уж нет, спасибо! Я в подобной заботе, и «мамочкином» уходе абсолютно не нуждаюсь. К тому же, если я ещё хоть раз услышу речи человека, сидящего в розовых очках, и обложенного розовыми плюшевыми слониками – меня точно стошнит! Убедительно прошу, оставить меня в покое! – Азраил надулся ещё больше, и уже практически в пол оборота отвернулся к окну.

– Как знаешь Аз, но, чтоб ты знал, я всегда…. – Джаспер не позволил напарнику договорить, молча изобразил рукой такой жест, от которого у детектива Никополидиса напрочь отпало желание, о чём-либо говорить.

– Вот, только его мне сейчас не хватало! – на подъезде к нужному месту, Азраил увидел до боли знакомый автомобиль шерифа Филипа Фриденберга.

– Успокойся Аз, и не ведись на его провокации!

– Легко тебе говорить. Пусть только попробует что-то ляпнуть, и придётся ему обращаться к пластическому хирургу!

–Аз, возьми себя в руки. Ты же помнишь, чем в прошлый раз всё это закончилось.

Азраил промолчал, только сжал зубы, и вышел из машины, далеко не с добрыми мыслями.

– Кого я вижу! Видимо диспетчер, что-то напутала, и сказала, что приедут лучшие детективы управления. Или вы приехали посмотреть, как работают профессионалы?

– Мы приехали показать, как работают профессионалы! – предвидя грядущую тираду Азраила, первым выступил Изикейл.

– Ха-ха-ха, очень смешно! Мы же все знаем, кто, и, что может показать. Не так ли Аз?

– Вот мы и увидим Фил, на что, каждый из нас способен. А пока, предлагаю поменьше сотрясать без толку воздух, и показать нам всё, что вы успели обнаружить. – Максимально сдерживая себя, процедил сквозь зубы детектив Джаспер.

Шериф молча кивнул, и повёл детективов по просёлочной дороге, тянущейся вдоль кукурузного поля к одиноко стоящей ферме.

На половине дороги к сараю, в котором по всей видимости и был обнаружен труп, шериф решил заговорить:

–Хочу сразу вас предупредить – зрелище не для слабонервных. И на фоне событий, происходящих вот уже около года, становиться не по себе, даже опытным полицейским.

– Ты Фил, лучше детишек в школе пугай, мы повидали уже достаточно. Если ты так боишься, то либо носи с собой непромокаемые штаны, либо вообще уходи прочь в пастухи.

– Знаешь, Азраил, иногда я ловлю себя на мысли, что мог тогда поступить по-другому, но затем вспоминаю какой ты негодяй, и неприятный человек. Мне на душе становиться непередаваемо тепло, и весело!

– Слушайте, может быть, вы отложите свои прошлые обиды на более подходящее время, или, наконец, забудете их? Как малые дети, не поделившие горшок. – Во избежание развития конфликта, Изикейл решил вмешаться, за что поплатился выслушиванием нелицеприятных слов с обеих сторон.

– Благими намерениями дорога известно куда вымощена. Я всего лишь хотел, чтобы никто не отвлекался от дела. Вот так всегда, Изикейл во всём остаётся виноватым! – несправедливо «облаянный» Изикейл поплёлся сзади двух не совсем уравновешенных товарищей, не забывая беззлобно бурчать себе под нос.

Перед входом в сарай толпилось много людей, эксперты-криминалисты, рядовые полицейские, обычные зеваки, раздражающие более всего тем, что пользы, как правило, от них никакой, но они мешаются под ногами с огромной жаждой посмотреть на чужое горе.

– Фил! Это, что такое? Ты как был болваном, так и остался! Они же сейчас всё вытопчут, и уничтожат возможные улики!

Не ответив ничего на выпад Азраила, шериф Фриденберг подскочил к своим помощникам, и устроил им такую взбучку, которой не забудут ни они, ни их правнуки. От ярких эпитетов, и аллегорий, уши завернулись в трубочку даже у детективов из города. Смысл всей гневной тирады заключался в том, что подчинённые не выполнили распоряжение шерифа, и подставили его перед городскими, а так же в том, что, и как им сделать со своими пустыми головами.

Как по мановению волшебной палочки, буквально через три минуты, площадь перед сараем была расчищена от всех, кто никоим образом не имел отношения к расследованию. Но это не слишком приободрило детектива – уж очень была велика вероятность того, что что-то важное уже погибло под грязными сапогами недалёких деревенщин.