Сага Гарри Поттера - Джоан Роулинг

— Отлично сработано, Гарри! — вопил Огрид.

Все, кроме Малфоя, Краббе и Гойла, издавали одобрительные крики. — Окей, кто ещё хочет прокатиться? Осмелев после Гарриного успеха, другие ребята тоже полезли через ограду. Огрид по одному отвязывал гиппогрифов, и скоро по всему пастбищу закланялись нерешительные головы. Невилль постоянно отбегал назад, потому что его гиппогриф, кажется, не собирался преклонять колени. Рон и Гермиона практиковались на гнедом животном, а Гарри наблюдал за ними со стороны. Малфой, Краббе и Гойл выбрали Конькура. Гиппогриф поклонился Малфою, и тот с презрительным видом стал водить рукой по клюву.

— В этом нет ничего сложного, — цедил Малфой, достаточно громко, чтобы Гарри мог слышать его. — Я так и знал. Если уж Поттер справился… Бьюсь об заклад, ты не такой уж и страшный, а? — обратился он к гиппогрифу. — Не страшный, ты, уродина?

Сверкнули стальные когти; Малфой издал пронзительный вопль. В следующее мгновение Огрид уже впихивал шею Конькура в ошейник, оттаскивая его от Малфоя, который лежал на траве, сжавшись в комок. Громадное пятно крови расцветало на его робе.

— Умираю! — кричал Малфой. Все запаниковали. — Смотрите, я умираю! Он убил меня!

— Ничего ты не помираешь! — рявкнул совершенно побелевший Огрид. — Помогите, кто-нибудь — надо его унести…

Гермиона побежала открыть калитку. Огрид легко как пушинку поднял Малфоя. Когда они прошли мимо, Гарри увидел на руке у Малфоя длинную, глубокую рану; кровь лилась на траву. Огрид со своей ношей побежал вверх по склону в замок. Следом брели до глубины души потрясённые ребята. Слизеринцы наперебой ругали Огрида.

— Его надо сразу пристрелить! — рыдала Панси Паркинсон.

— Малфой сам виноват! — огрызнулся Дин Томас. Краббе и Гойл угрожающе напрягли мускулы. По каменным ступеням ребята взошли в пустынный вестибюль.

— Я пойду узнаю, как он там! — вскричала Панси и побежала вверх по мраморной лестнице.

Все проводили её глазами. Слизеринцы, продолжая осыпать Огрида проклятиями, отправились в подземелье в свою общую гостиную; Гарри, Рон и Гермиона стали подниматься по лестнице в гриффинддорскую башню.

— Как ты думаешь, он поправится? — взволнованно спросила Гермиона.

— А куда он денется. Мадам Помфри лечит порезы буквально в секунду, — отозвался Гарри, которому фельдшерица волшебным образом вылечивала куда более серьёзные раны.

— Трудно было придумать что-нибудь хуже для первого урока Огрида, правда? — заметил Рон.

У него тоже был обеспокоенный вид. — Малфой уж постарался всё испортить… Они были среди первых, кто пришёл в Большой зал ужинать и надеялись встретить Огрида, но тот не появился.

— Его ведь не уволят? — с тревогой спросила Гермиона, которая пока даже не прикоснулась к пудингу с почками.

— Пусть попробуют, — сказал Рон. Он тоже не ел. Гарри следил за слизеринским столом. Там собралась в кучу целая толпа, включавшая и Краббе с Гойлом. Все были погружены в жаркое обсуждение. Гарри не сомневался, что они готовят собственную версию произошедшего.

— М-да, нельзя назвать первый день этого года неинтересным, — мрачно заметил Рон.

После ужина они поднялись в переполненную общую гостиную и попытались приступить к выполнению домашнего задания по превращениям, но постоянно отвлекались и тупо смотрели в окно башни.

— У Огрида в окне свет, — объявил вдруг Гарри. Рон взглянул на часы.

— Если поторопимся, то успеем сходить повидать его. Ещё не поздно…

— Ну, я не знаю, — протянула Гермиона, и Гарри заметил, что она тайком поглядела в его сторону.

— Мне можно выходить во двор, — подчёркнуто сказал он. — Сириус Блэк пока ещё не проходил мимо дементоров, если помнишь.

Они отложили учебники, вылезли в отверстие за портретом и, к счастью, никого не встретили по пути к входным дверям — у них не было истинной уверенности, что им разрешили бы выходить за пределы замка. Всё ещё мокрая трава чернела в сумерках. Они дошли до хижины, постучали и услышали ворчание: «Войдите». Огрид, одетый в рубашку, сидел за струганным деревянным столом; немецкий дог, Клык, держал голову у него на коленях. С первого взгляда стало понятно, что Огрид много выпил; перед ним стояла кружка размером с ведро, и у него явно были трудности с фокусировкой зрения.

— Эт-та ваще рекорд, — заявил он невнятно, когда признал гостей. — Наврят у их был учитель, к'трый протянул всего один день.

— Тебя не могли уволить, Огрид! — ужаснулась Гермиона.

— П'ка нет, — горестно икнул Огрид, мощно глотнув из кружки. — Но вы абажжите, ещё уволят, п'сле Малфоя…

— Как он, кстати? — спросил Рон, когда они расселись за столом. — Рана не серьёзная, нет?

— Мадам Помфри п'клдовала над им как п'ложено, — пробубнил Огрид, — тока он всё одно, грит, помираю… агония… весь в бинтах, стонет…

— Притворяется, — сразу же определил Гарри. — Мадам Помфри лечит всё. Она в прошлом году вырастила мне кости! Но уж Малфой постарается изобразить всё что надо!

— С'бщили в пр'вленье школы, яс'дело, — пожаловался Огрид. — Грят, я начал с трудного. Над'было гиппогрифов напопожже… Над'было брать скучечервей или чёньть т'кое… Я-то думал, так будет интересно… Сам виноват…

— Это Малфой виноват, а не ты! — серьёзно сказала Гермиона.

— Мы свидетели, — поддержал её Гарри. — Ты предупреждал, что гиппогрифы не терпят оскорблений и нападают. Малфой сам виноват, что не слушал. Мы расскажем Думбльдору, как всё было на самом деле.

— Ага, не волнуйся, Огрид, мы за тебя постоим, — сказал Рон.

Слёзы текли по морщинкам в уголках жукоподобных глаз Огрида. Он обхватил руками Гарри с Роном и сгрёб их в костодробительном объятии.

— По-моему, тебе хватит пить, Огрид, — твёрдо сказала Гермиона. Она взяла со стола кружку и вышла за дверь, чтобы вылить содержимое.

— А вить она пр'ва, — согласился Огрид, выпуская Гарри и Рона.

Они оба отшатнулись, потирая рёбра. Огрид тяжело поднялся со стула и нетвёрдой походкой последовал за Гермионой. Мальчики услышали громкий всплеск.

— Что он делает? — нервно спросил Гарри у Гермионы, которая только что вернулась с пустой кружкой.

— Мочит голову в бочке, — ответила Гермиона, пряча кружку. Вернулся Огрид. Ручьи стекали по длинным волосам и по бороде. Огрид утирал воду с глаз.

— Так-та лушше, — объявил он, встряхивая головой как собака и забрызгивая всех водой. — Слуште, вы молодцы, что пришли меня утешить, я вить… Он оборвал себя на полуслове и воззрился на Гарри, словно только что осознав, кого видит перед собой.