Вера Падших - Терри Гудкайнд

Ричард вошел в комнату, когда Никки стояла у стола и крошила в горшок морковку с луком. Он плюхнулся на стул. Ричард выглядел очень усталым после работы на стройке. К тому же он встал ни свет ни заря, чтобы успеть до основной работы поработать над статуей.

– Я пришел поесть. Мне нужно возвращаться, чтобы поработать над статуей.

– Это для завтрашнего жаркого. Я приготовила просо.

– А больше ничего нет?

Никки покачала головой.

– Сегодня мне хватило денег только на просо.

Ричард только кивнул.

Несмотря на усталый вид, в его глазах было что-то такое, какая-то внутренняя страсть, от которой у нее сердце начинало отчаянно колотиться. То непонятное, что она увидела в его взоре в самую первую встречу, стало еще ярче с той ночи, когда она чуть было не пронзила ножом его сердце.

– Завтра будет жаркое, – сказала она. Его глаза смотрели в пространство, изучая что-то, видимое лишь ему одному. – С огорода.

Поставив на стол деревянную миску, она взяла глиняный горшок и наложила ему полную миску проса. В горшке мало что осталось, но он нуждается в еде больше, чем она. Никки все утро простояла в очереди за просом, а потом весь день выбирала из него червей. Некоторые женщины, не перебирая, просто варили его до тех пор, пока все не превращалось в однородную массу. Никки не желала кормить Ричарда подобным образом.

Стоя у стола и шинкуя морковку, она все же в конце концов не выдержала.

– Ричард, я хочу пойти на стройку вместе с тобой и посмотреть статую, которую ты ваяешь для Ордена.

Он некоторое время молчал, пережевывая просо. А когда наконец заговорил, то с какой-то особенной спокойной интонацией, очень подходящей к тому непонятному выражению его глаз.

– Я хочу, чтобы ты увидела статую, Никки. Я хочу, чтобы все ее увидели. Но только после того, как я ее закончу.

– Почему?

Он повозил ложкой в миске.

– Пожалуйста, Никки, дай мне ее закончить, а потом посмотришь.

Ее сердце бешено колотилось. Для него это явно очень важно.

– Ты делаешь совсем не то, что тебе велели, так?

Ричард поглядел ей в глаза.

– Так. Я делаю то, что мне нужно сделать, что нужно увидеть людям.

Никки судорожно сглотнула. Она поняла: это именно то, что она так долго ждала. Он уже был готов сдаться, но потом захотел жить, а теперь готов умереть ради того, что делает.

Никки кивнула, вынужденная отвести взгляд от его серых глаз.

– Я подожду, пока она не будет готова.

Теперь она поняла, почему он в последнее время такой одержимый. Она чувствовала, что есть какая-то связь между этой одержимостью и той искоркой, что тлела в глазах ее отца и ярко полыхала в глазах Ричарда. Сама мысль об этом пьянила.

Это было вопросом жизни и смерти, причем в гораздо более широком смысле.

– Ты уверен в том, что делаешь, Ричард?

– Абсолютно.

Никки снова кивнула.

– Хорошо. Я выполню твою просьбу.

На следующий день Никки спозаранку отправилась за хлебом. Она хотела, чтобы Ричард поел приготовленное ею жаркое с хлебом. Камиль предложил пойти вместо нее, но ей хотелось выйти из дома. Она попросила Камиля приглядеть за жарким, томившимся на угольях.

День выдался пасмурным и прохладным – первые признаки приближавшейся зимы. По улицам бродили толпы людей в поисках работы, двигались телеги, груженные чем угодно, от навоза до грубой темной ткани, ехали фургоны, перевозившие главным образом строительные материалы для дворца. Никки приходилось ступать крайне осторожно, чтобы не вляпаться в кучи навоза на дороге, и проталкиваться сквозь толпу, двигавшуюся медленно, как грязь в открытых стоках.

На улицах было полно нуждающихся, многие из которых наверняка пришли в Алтур-Ранг в поисках работы, хотя в зале рабочей группы народу почти не было. Очереди в булочные выстроились длиннющие. По крайней мере Орден заботится о том, чтобы люди получали хлеб, пусть даже серый и черствый. Однако нужно было идти за ним пораньше, ведь хлеба могло не хватить. Поскольку народу в городе все прибавлялось, с каждой неделей продукты в лавках заканчивались все быстрей и быстрей.

Ходили слухи, что когда-нибудь смогут поставлять больше сортов хлеба. Никки надеялась, что в тот день появится и масло. Масло иногда продавали. И хлеб, и масло стоили недорого, поэтому Никки знала, что может позволить себе купить немножко масла для Ричарда. Если оно будет, конечно. Его практически никогда не бывало.

Никки уже сто восемьдесят лет старалась помогать людям, но, похоже, сейчас людям жилось ничуть не лучше, чем почти двести лет назад. Впрочем, те, что живут в Новом мире, вполне процветают. Когда-нибудь, когда Орден будет править всем миром и имущих заставят делиться с другими, тогда все наконец станет на свои места и все человечество заживет так достойно, как оно заслуживает. Орден об этом позаботится.

Булочная находилась на перекрестке, так что очередь загибалась за угол. Никки стояла за углом, привалившись плечом к стене, и наблюдала за проходившей мимо толпой, и тут вдруг одно лицо привлекло ее внимание.

Глаза ее округлились и она выпрямилась. Никки глазам своим не верила. Что она-то делает в Алтур-Ранге?!

Никки вообще-то вовсе не хотелось это выяснять. Только не сейчас, когда она уже так близка к ответу. Затея с Ричардом дошла до критической стадии. Никки была совершенно уверена, что все вот-вот разрешится.

Ники набросила на голову темную шаль, прикрывая свои светлые волосы, и туго завязала ее под подбородком. Спрятавшись за спину толстой тетки и прижавшись к стене, Никки осторожно выглянула.

Никки наблюдала за сестрой Алессандрой, которая пристально изучала лица всех прохожих. Больше всего она походила на вышедшую на охоту горную львицу.

Никки знала, на кого охотится Алессандра.

При других раскладах Никки была бы рада встрече, но не сейчас.

Никки нырнула обратно в укрытие и не высовывалась, пока сестра Алессандра не растворилась в заливающем улицы человеческом океане.

Глава 61

В последний раз покидая свой родной город, Эйдиндрил, Кэлен поплотней затянула свой волчий тулуп, стараясь защититься от пронизывающего ветра. Она вспомнила, что было так же по-зимнему холодно, когда она в последний раз видела Ричарда. В сумятице будней и в пылу битв мысли ее обычно были заняты насущными вопросами. И неожиданное напоминание о Ричарде было пусть и горьким, но приятным отвлечением от военных тревог.

Прежде чем уйти с вершины холма, Кэлен оглянулась, ей хотелось напоследок полюбоваться великолепием дворца Исповедниц вдали. Всякий раз, когда она видела его могучие белые мраморные колонны и ряды высоких окон, ее охватывало щемящее чувство дома. Многих людей вид дворца пугал или вызывал благоговение, но в Кэлен он всегда будил лишь теплые чувства. Здесь она выросла, и с этим дворцом у нее были связаны многие счастливые воспоминания.