Вся трилогия "Железный ветер" одним томом - Игорь Николаев

Вспышка за броней показалась тусклой после ослепительно ярких всполохов атомного огня. И почти одновременно раздался хлопок, вроде бы несильный, но отдавшийся во всем теле. Томас оказался на полу мостика вторично и не мог вспомнить, как это получилось. В ушах звенело, но не очень сильно. Приборные панели светились нервически мигающими указателями, капитан опять орал в переговорник. Похоже, ракета попала уровнем ниже и полностью уничтожила какой-то очень важный отсек, со всей аппаратурой и персоналом. Невыработанное до конца ракетное топливо довершило начатое — начался пожар, запах гари и жженого масла просочился на мостик через вентиляцию.

— Под обстрелом! Под обстрелом! — кричал какой-то моряк, тыча пальцем в большой круглый экран, закрытый картонным тубусом.

Палуба вздрагивала, мелко, неритмично, словно по «Левиафану» гвоздили невидимым молотом. Снова что-то загрохотало, за обзорными щелями взлетели куски чего-то угловатого и серого, транспорт дрогнул, будто наскочил на мель и теперь с трудом преодолевал ее, надрывно, до сорванных машин, пропихивая по песку огромную тушу. Снаружи промелькнуло звено винтовых машин — с двухбалочными хвостами и соосными пропеллерами на каждой стороне куцего корпуса. Они сбрасывали непонятные бомбы, похожие на световые шашки — концентрированные сгустки ультрамаринового света — стараясь попасть на палубу самых крупных кораблей. Видимо маркеры для управляемых снарядов теленаведения, чтобы оператор мог лучше ориентироваться.

Неверными шагами, зажимая правое ухо, отзывающееся острой болью, Томас пошел к боковой лестнице, ведущей вниз, к основному транспортному отсеку. Он наделся, что не заблудится в многочисленных переходах, похожих как близнецы, одинаково низких и темных. Каждый шаг давался с трудом, тело действовало так, словно каждый нервный сигнал передавался через множество телеграфных станций.

Нобиль твердо решил, что сегодня он вдоволь насмотрелся морских баталий и предпочитает сушу. Там можно увидеть врага вживую, убить его и попрать труп, не беспокоясь, что кто-то за сотню-другую километров уже выследил тебя сквозь путаницу электронных сигналов.

Дверь была задраена. Томас несколько секунд дергал ее, когда до него дошли чьи-то слова: «Отсек внизу уничтожен. Обход снаружи».

Батареи ПВО вокруг рубки выглядели завораживающе, особенно ближайшая. Стасорокамиллиметровый ствол уперся в помятую броню рубки на уровне колена — секцию палубы вместе с фундаментом и тумбой орудийной установки загнуло, как крышку консервной банки.

Ничего, подумал Фрикке, еще несколько десятков часов — и он будет на суше. Его волчата будут рвать на куски оборону врагов Нации, веселиться и приносить жертвы после боя. А там, впереди, после победы — остров где-нибудь на Тихом Океане, свой протекторат. Вот только добраться бы…

Воздушная разведка нацистов потеряла ударное соединение имперского флота, единственное, прорвавшееся из Норвежского моря. В какофонии взбесившегося эфира и неразберихе схватки командование конвойного прикрытия не получило своевременного оповещения и сосредоточилось на «Эшелоне», который охватил армаду серпом и сжимал хватку, не считаясь с потерями. Поэтому, когда с противоположной стороны возникла компактная группа целей, идущая наперерез конвою, ее несколько минут принимали за подкрепление. После чего, заподозрив неладное, отправили на перехват линкор «Пауль Шмитц». Выбор корабля, заслуженного, но считавшегося седым ветераном уже во времена Отца Астера, стал второй и последней ошибкой. Неизвестная группа утопила линкор за пять минут и пошла в атаку на транспорты, прикрываясь щитом собственной ПВО.

— Она пробилась! Пробилась!!! — орал в голос оператор. — «Ольга» прорвалась к ордеру!!!

Константин резко встал, опираясь на подлокотник, буквально бросив погрузневшее тело вперед, как пловец с трамплина.

— «Ольга»? — отрывисто переспросил он.

Единственный линкор Империи, носивший «женское» имя, в честь самой славной императрицы России, был единственным же кораблем «нулевой» серии. Всего планировалось построить четыре единицы за восемь лет. Это был венец развития имперской школы тяжелых артиллерийских кораблей, уже готовых уйти в историю под давлением ракетоносцев и носителей летательных аппаратов. Из-за войны программу свернули, достроив уже заложенный и законченный на три четверти линкор. Никто не возлагал на него особых надежд и, как оказалось, напрасно.

Погибли корабли сопровождения, опустошив ракетные кассеты. Канули в море сбитые гиропланы-корректировщики. «Ольга» горела по всей длине, сотрясаясь от множества попаданий. Корабль казался очень маленьким на фоне гипертранспортов и даже в сравнении с оставшимися на плаву линкорами Евгеники. Благодаря огромному опыту и развитым технологиям морского строительства имперские конструкторы уложились менее чем в пятьдесят килотонн водоизмещения. Вся оставшаяся в воздухе авиация Евгеники кружилась вокруг линкора, осыпая его бомбами и реактивными снарядами. Само море, казалось, сошло с ума, кипя от осколков и взрывов, вздымаясь десятками водяных столбов, сверкающих пламенным хрусталем в отсветах заходящего солнца и огня. Линкор уже нельзя было рассмотреть — он полностью скрылся за шлейфом чернейшего дыма. Сквозь эту завесу не пробивались даже языки пламени и «Ольга» казалась воплощением вечной тьмы, явившимся из самой темной бездны преисподней. Но из дымной завесы к вражеским самолетам продолжали тянуться пунктиры зенитных автоматов и с устрашающей периодичностью вырывались снопы дульного пламени. Две башни главного калибра на носу корабля непрерывно извергали огонь, расстреливая ближайшую колонну конвоя с расстояния чуть более десяти километров. Для восьми гладкоствольных орудий калибра 490 мм на жидкой взрывчатке — считай, в упор.

«Торговцы» заметались, окончательно ломая и без того нарушенный строй, рассыпаясь как овцы пред ворвавшимся в отару волком. Прямое попадание в главную топливную цистерну превратило в исполинский погребальный костер один из «Левиафанов», огонь перекинулся на контейнеры с боеприпасами, взрывы один за другим взламывали уровни и палубы гипертранспорта, разбрасывая перекрученные обломки на километры вокруг.

И все же, есть предел всему — под шквальным огнем Евгеники исчерпывались прочность брони, ресурс внутренних систем корабля и пожарных магистралей, подъемников артиллерийских погребов. И гибли люди, на несколько бесконечных и бесценных минут превратившие свой корабль в неуязвимого демона мщения.

Несмотря на тысячи свидетелей, фото и киносъемку, никто так и не увидел гибели «Ольги». Изрешеченный множеством попаданий линкор ушел под воду, скрытый непроглядной дымной завесой.

Безлунная, холодная ночь накатывалась на страну и ставку. Тьма царила везде — под небом, в душах обывателей, с замирающими сердцами ждущих сведений с морского фронта. И в сводках Морского штаба. «Эшелон», отступал, израсходовав весь боезапас, и потеряв три четверти состава. А имперский флот…

— Есть ли у нас подтвержденные данные по потерям конвоя? — спросил в телефонную трубку Константин, нервически и неосознанно растирая левую сторону груди.

Генерал-адмирал, командующий флотом, несколько секунд молчал. То ли он обдумывал вопрос, то ли просто собирался с силами для нерадостного ответа.

— Какова минимальная оценка аналитиков? — произнес император, прерывая затянувшуюся паузу.

— Минимум один супертранспорт серьезно поврежден. Общие потери конвоя — не менее десяти процентов, но точно сказать нельзя… — адмирал снова помолчал и почти виновато промолвил. — Простите, Ваше Величество… Мы сделали все, что могли. Флот исполнил долг до конца. И флота больше нет.

— Я понимаю, — механическим голосом, без всякого выражения ответил монарх. — Мне не в чем упрекнуть вас. Постарайтесь уточнить наши и вражеские потери как можно скорее.

Он положил трубку. Склонился вперед, обхватывая больную голову неестественно сухими ладонями. От черного, беспросветного отчаяния отупила даже сердечная боль.

— «Мы разменяли наш флот и «Эшелон» на десять процентов их конвоя… Десять процентов и поврежденный «Левиафан».

— Ваше величество… Ваше Величество!

Константин поднял голову и посмотрел на связиста мутным взглядом воспаленных глаз.

— Ваше величество, — неуверенно повторил офицер в третий раз. — Сообщение со стратосферных термопланов…

— Что? — тяжело произнес император. — Что еще… Налет «демонов»?

— Серия вспышек… ну, там, где они и должны быть. Не везде, но на фоне континентального затемнения две удалось засечь точно. И радиоперехват…