Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники, 1985-1991 - Светлана Бондаренко

Их герои-интеллектуалы нередко гибли, но не в безвестности, не в лагерной тьме, а как бы успев объявить о себе на страницах печати, и это, несомненно, помогало интеллигентам, живущим в своем отечестве, где интеллект ежечасно попирался.

В тогдашней печатной жизни не было ни экономической, ни социологической, ни исторической, ни философской, ни политологической мысли. В книгах братьев Стругацких искали читатели ответы на те вопросы, которые должны бы задать они профессионалам всех этих наук. В истории нашего общества 60–70-х годов XX века место этих книг будет со временем осмыслено. Но, пожалуй, можно рискнуть сказать, что они были тем своеобразным гимнастическим снарядом для интеллекта, который позволил многим их читателям сохранить саму способность к размышлению над закономерностями и случайностями социума, сохранить, может быть, готовность к будущему умственному усилию.

<…>

14 октября утром я набрал номер телефона Бориса Натановича Стругацкого и на вопрос, есть ли две минуты меня выслушать, услышал ответ: «Есть». Коротко изложил суть дела. После паузы Борис Натанович ответил: «Саша, давайте вернемся к этой теме через месяц». И далее сообщил мне, что умер Аркадий Натанович. «Извините», — сказал я и, не найдя никаких сил что-либо добавить, прервал разговор.

Если можно, простите меня, Борис Натанович, за то мгновение смятения, которое не позволило мне найти слова сочувствия. Да и что говорить, когда за спиной покойного уже улеглась такая непростая жизнь, когда терпеливо пережито столько унижений, а творец жил, живет и будет жить среди тех, кто не щедр на ласковые слова и на признание. Как повелось, в России ждут смерти. Ну что же, дорогие мои соотечественники, дождались? И что теперь будете говорить вослед этому гробу? По-прежнему будете поминать Стругацких главным образом тем, что «это те самые Стругацкие, которые работали с Тарковским»? По-прежнему будете делать вид, что нет Стругацких-литераторов, художественных писателей, а есть нечто, что обзывается словом «фантасты»?

Поистине зло могущественно. Оно разлучило двух единокровных братьев, понуждая оставшегося в живых продолжать жизненный путь почти невозможным для братьев образом, творя в одиночку. Наверно, это невыносимо тяжело — брату оставаться без брата, как тяжело целому быть без половины. Знаю, что Борис Натанович побывал на границе небытия: кто переживал инфаркт, понимает, о чем идет речь. Думаю, что Борис Натанович кое-что успел разглядеть «на том берегу», куда переправляется в эти дни душа его брата Аркадия. Попросим у Создателя успокоения для этой дорогой многим из нас души.

Нарушена российская традиция: не сообщено о дне похорон и месте захоронения. В России писателей хоронили миром. Это как-то помогало многим испросить прощения за жестокосердие. У каждого из нас есть вина перед художником. Но семья Стругацких всегда была целомудренна, сдержанна.

Жила не скрытно, но скромно. Так и в этой трагедии, видимо, они предпочли к страданиям сердец и душ своих не допустить толпу.

Как тихо закрылась за ним дверь! Так закрывается дверь за большим домашним, тепло одетым даже в своей квартире человеком. Дверь даже не скрипнула, и многие из нас не заметили, вошел кто или вышел.

Совсем недавно АН открывал своим обращением к читателям новый альманах «Завтра». И вот уже в третьем его выпуске — некролог…

Он говорил:

Хочу видеть своих читателей победителями. Людьми, способными ставить цели и достигать их. Людьми, верящими в силу добра и умеющими творить его.

Он говорил:

Каждая новая вещь должна быть экспериментом, поиском нового.

Он говорил:

Литература, которой я занимаюсь, по своей природе оптимистична.

Он больше ничего не скажет.

Аркадий Натанович Стругацкий умер 12 октября 1991 года. Ушел один из последних рыцарей литературы, чудом сохранивший дон-кихотскую стать до своих последних дней — вопреки всему. Вопреки пережитой им ленинградской блокаде, тяжкой службе в захолустных гарнизонах, хромой, как сказали сами Стругацкие, литературной судьбе. Умер в своей крошечной двухкомнатной квартирке — как жил.

Россия понесла огромную утрату, но еще не осознала ее. Не удивительно: литературное сообщество до сей поры не оценило значение Стругацких для культуры XX века.

Почти тридцать лет прошло с появления «Трудно быть богом»; тогда впервые было совершено невозможное — под маской фантастического триллера вышел социологический трактат. Глубокий, многослойный, но доступный каждому интеллигенту в возрасте от двенадцати и старше.

Тогда же — мгновенно — сложился круг читателей Стругацких: инженеры, биологи, врачи, физики, рабочие, актеры; миллионы людей, огромный круг, но в нем почти нет литераторов. Скованные кандалами традиций, они не поняли, что литература совершила очередной рывок вперед — в новые формы, в новое миропонимание.

Боже избави, мы не сводим с ними счеты; подобное не раз бывало в истории культуры — критика молчала о Чехове двадцать лет… Речь о судьбе братьев Стругацких, они так и не признаны «большим литературоведением» — до сих пор, после тридцати пяти лет творческой работы. Перед теми, кто хотел говорить о них всерьез, закрывались двери журналов — и до и после 1985 года.

Так прожил свою литературную жизнь Аркадий Натанович — в полупризнании. Он не дождался собрания сочинений братьев Стругацких. Он был скромен во всем и, можно догадываться, так и не оценил своего истинного места в литературе — несмотря на письма и звонки поклонников, на миллионные тиражи книг за последние три года, сотни зарубежных публикаций.

Он говорил: Думайте! Думайте! Я сам знаю, что думать — труднее, нежели прокладывать магистрали и добывать нефть из вечной мерзлоты. Мы в огромном долгу перед ним, но этот долг уже никогда не удастся выплатить.

И все же еще раз обратимся к рабочему дневнику АБС, в самый последний раз. В него вложен лист со следующим текстом.

Настоящим удостоверяется, что 06 декабря 1991 года прах АРКАДИЯ НАТАНОВИЧА СТРУГАЦКОГО, писателя, был принят на борт вертолета МИ-2, бортовой № 23 572, и в 14 часов 14 минут развеян над ЗЕМЛЕЙ в точке пространства, ограниченной 55°33′С широты, 38°2′40''В долготы. Воля покойного исполнена в нашем присутствии.

[подпись] Черняков Ю. И.

[подпись] Соминский Ю. З.

[подпись] Мирер А. И.

[подпись] Ткачев М. Н.

[подпись] Гуревич М. А.

[подпись] Лепников Т. И.