Звезда Пандоры - Питер Гамильтон

Форма, впрочем, стала лишь наименьшей из неприятностей. Мел Риз начал с того, что объявил о переводе всего отдела на Керенск, где располагалась администрация вице-адмирала Колумбия. Это привело к столкновению с Паулой, и к политическим союзникам со скоростью ракет праймов полетели просьбы о помощи. Мел Риз отчаянно стремился перебраться поближе к штаб-квартире, где шансы на повышение были самыми высокими. Паула в случае любых перемещений ее группы грозила уйти в отставку.

Рафаэль Колумбия разрешил проблему с присущей ему политической ловкостью: Паула по стратегическим соображениям осталась в Париже возглавлять дело Йоханссона, а Мела Риза повысили в звании и перевели на Керенск командовать новым отделом, который занимался развертыванием сети детекторов по обнаружению червоточин. Паула с радостью убедилась, что ее связи оказались крепче, чем семейные узы.

— Извини, что так долго не отвечал, — сказал Томпсон. — Такой интенсивной работы в сенате я не припомню… Нет, не могу вспомнить другой такой напряженной сессии. Второй полет Кайма всех взбудоражил. Я никогда не думал, что нам придется формировать флот, и был сильно занят на подготовительной стадии проекта.

— А тебе известно, что бывшее Управление расследований особо тяжких преступлений теперь стало отделом разведки флота?

— Нет, Паула, таких амбиций от Рафаэля я не ожидал. Я слышал о твоей борьбе с Ризом и рад, что нашелся компромисс и ты осталась на своем месте. Проклятье, мы с трудом отстояли службу безопасности сената! Можешь себе представить, Колумбия и ее хотел прибрать к рукам!

— Томпсон, так не может продолжаться. Для поимки преступников нам нужен межзвездный отдел, а кроме Йоханссона разведку ничто не интересует. Мои бывшие коллеги до сих пор расследуют старые дела. Только для этого теперь надевают форму.

Томпсон печально усмехнулся.

— Ты ошибаешься. Уже образовалась небольшая группа оппозиции Флоту. Пока это недовольные горячие головы, но за ними тоже придется присматри­вать. Если, конечно, их не привлечет Исход.

— С этим справится и местная полиция.

— Ладно, не собираюсь с тобой спорить, Паула. Но я позвонил, потому что появились новости.

— Извини. Рассказывай.

— Во-первых, никакого секретного подразделения в службе президента не существует. Я консультировался с отцом и могу поручиться, что это так. Кто бы ни нанес этот удар в Венецианском Побережье, к президенту и сенату они не имеют отношения.

— Спасибо. А как насчет досмотра грузов на Дальней?

— Ох! — Томпсон смущенно поежился. — Здесь начинается самое интересное. Я лично разговаривал об этом с Патрицией Кантил и сказал ей, что необходимо проверять все, что отправляется на Дальнюю, — она согласилась, и обещала доложить об этом Дой. С тех пор я только получаю отписки о том, что вопрос активно обсуждается. Меня это интересовало еще до того, как ты вы­сказала свои подозрения. По-моему, нет ничего проще — поручить кому-нибудь из помощников разобраться, вот и все. То, что мне не удается провернуть это дело, наводит на размышления.

Паула почувствовала, как в ее груди, несмотря на горячий шоколад, зарождается холодная дрожь. Она не один десяток лет направляла запросы по этому поводу, но каждый раз не могла добиться желаемого результата. Все запросы были неизменно блокированы администрацией президента.

— Кто же тебе противостоит? Ведь не сама же Дой?

— Нет. В политике работает закон Ньютона: каждое действие… Кто-то лоббирует президентский совет, чтобы грузы не проверялись.

— Кто?

— Я не знаю. Здесь начинается область слухов и намеков. На таком уровне противники предпочитают не раскрываться, таковы правила, Паула. Но я выясню это. Ты заставила меня забеспокоиться, а это не каждому удается.

Теплый солнечный свет проникал сквозь круглое окно над головой Марка Вернона и равномерно заливал полусферический кабинет. Освещение оказалось немного ярче, чем они рассчитывали, когда вместе с Лиз планировали новый дом. Нет, он не возражал против хорошей освещенности, но в голове всегда присутствовал более затемненный кабинет, чуть тесноватый из-за его личных вещей, — комната, где мужчина время от времени мог бы с радостью отдохнуть от своей семьи. Но в этих воздушных стенах из жемчужно-белого сухого коралла как-то не допускалось даже мысли о малейшем беспорядке — поэтому стол содержался в безукоризненной чистоте, и все вещи были аккуратно разложены в больших шкафах из дерева алва. Если же учесть, что Барри и Сэнди разрешалось бегать по всем остальным помещениям дома, в кабинете, можно сказать, царил самый идеальный порядок.

Он остановился у двери из матового стекла и растерянно огляделся: куртки, которая должна была быть здесь, не оказалось на месте.

— Папа! Пошли! — закричал Барри из холла за его спиной.

— Ее здесь нет, — воскликнул он в надежде на помощь Лиз.

— Вот твоя куртка, — ответила ему из холла Лиз.

Он снова в недоумении осмотрел кабинет, а потом к нему подбежала Панда, молодой белый лабрадор: в зубах она держала любимую шерстяную куртку Марка и радостно болтала хвостом из стороны в сторону.

— Хорошая девочка, — сказал он, сделав шаг навстречу собаке. — Брось. Брось ее, девочка.

Панда в предвкушении игры еще энергичнее замахала хвостом и начала разворачиваться.

— Нет! — крикнул он. — Стой!

Панда, не выпуская из зубов куртки, выбежала в холл. Марк бросился следом.

— Назад! Стой! Брось! — Он изо всех сил старался вспомнить команды, которые они заучивали на занятиях по послушанию. — Ко мне!

У входной двери Лиз уже надевала на Сэнди непромокаемую куртку. Они обе обернулись на его крик.

— Стой! Прекрати. Иди сюда!

Марк выбежал уже на середину холла, когда из кухни показался Барри.

— Ко мне, девочка, — сказал он и похлопал рукой по колену. Панда мгновенно свернула к нему и бросила куртку у ног мальчика. — Хорошая девочка!

Барри погладил собаку и позволил ей лизнуть себя в лицо.

Марк, стараясь не терять достоинства, нагнулся за курткой: на ее плече от собачьей пасти осталось большое мокрое пятно. Панду они взяли почти год назад, когда окончательно переехали в новый дом из сухого коралла. Семейная собака. Но слушалась она только Барри.

— Это потому, что она еще щенок, — твердил Марк последние три месяца. — Вот вырастет, и все изменится.

Лиз никогда не спорила с ним на этот счет.

Марк, хоть и не держал прежде собак, всегда хотел купить щенка и предвкушал долгие прогулки по долине Улон в сопровождении любимца семьи. Хороший пес, преданный и послушный, станет отличным другом для детей. Кроме того, собаки здесь были почти в каждом доме, они давно стали частью образа идеальной семьи для Рэндтауна.

Хозяин зоомагазина на Мейн-Молл заверил Вернонов, что белые лабрадоры сохранили все свое природное дружелюбие, а вдобавок вследствие незначительного изменения ДНК стали намного умнее и получили снежно-белую шерсть. Марку это понравилось. А потом Сэнди заметила пушистого белого щенка с черными кругами вокруг глаз, и выбор был сделан прежде, чем Лиз и Барри успели сказать хоть слово.

Марк перебросил куртку через руку.

— Все готовы?

— Мы возьмем с собой Панду? — спросил Барри.

— Да.

— Но ты за нее отвечаешь, — строго добавила Лиз. — Не спускай ее с поводка.

Барри ухмыльнулся и повел собаку к выходу. Лиз, убедившись, что одежда Сэнди в порядке, подтолкнула ее вслед за братом.

— Знаешь, Барри получил курсовое задание, — сказала Лиз, — а в питомнике не хватает работников, так что я не смогу ему помогать.

— Если ты считаешь, что ему надо работать, незачем было брать его с собой, — ответил Марк. — Но я должен это сделать.

Она вздохнула и с некоторым сожалением окинула взглядом холл.

— Да, я понимаю.

— Лиз, мы защищаем свой образ жизни. Мы должны доказать, что Флот не имеет права плевать на интересы людей.

Лиз лукаво улыбнулась и погладила его пальчиком по щеке.

— Я и не догадывалась, что вышла замуж за человека с такими твердыми принципами.

— Извини.

— Не извиняйся. Я думаю, это прекрасно.

— А стоит ли нам брать с собой детей? — вдруг засомневался он. — То есть я хотел сказать — это наш выбор, но мы принуждаем и их принимать участие. Я все время думаю о детях, которые стали вегетарианцами или верующими только потому, что такими были их родители. Мне всегда это не нравилось.

— Тут другое дело, дорогой. Участие в блокаде протеста — для них не пожизненный выбор. Кроме того, им наверняка понравится, ты и сам это знаешь.

— Да-а. — Он попытался сдержать усмешку, но не сумел. — Знаю.

На пятачке утрамбованного известняка, рядом с маленьким внедорожником «тойота», принадлежащим Лиз, стоял пикап «эйблс». Хотя старого дома уже давно не было, Марк никак не мог собраться и направить роботов на расчистку участка, где он раньше стоял.