Восточный фронт адмирала Колчака - Сергей Владимирович Волков

пощадили только доктора, фельдшера и двух сестер милосердия. К красным шел на усиление еще один отряд силой в 350 человек, но, узнав о событии, повернул обратно.

Это событие потрясло и всколыхнуло все войско. Войсковой съезд послал гонцов по всем станицам, чтобы рассказать об Илецком бое. В Уральске казаки вынесли постановление собраться у святыни войска – старого Михаило-Архангельского собора, где исстари войско собиралось в важных случаях, отслужить молебен покровителю войска святому архистратигу Михаилу и принести перед войсковыми знаменами присягу в том, что нашу вольность, нашу землю, наш седой Яик, добытые кровью наших отцов, дедов и прадедов, отдать только тогда, когда ни одного из нас не останется в живых. С нами Бог и святой архистратиг Михаил.

И действительно, 14 марта собралось великое множество казаков, отслужен молебен и принесли присягу на верность войску. Из всех станиц посыпались постановления в таком же духе. Несмотря на то что все сознавали, что бороться горсти казаков против необъятной России безумие, все же колебаний не было.

Тщетны были многочисленные попытки уральцев предотвратить войну. Посылали делегатов в Саратов, но их просто арестовывали и расстреливали. И оттуда все время сыпались требования о признании советской власти. Вот одно из них. 20 марта 1918 года: «Уральск. Войсковому Правительству. Немедленно восстановите совет. Освободить членов Исполнительного Комитета. Сдать Совету все оружие. Извещение об исполнении через 24 часа. Если ответа не будет получено, то, по постановлению военного совета, Саратовский совет посылает боевые силы на Уральск на защиту Совета. Председатель Антонов».

После этого ультиматума съездом, а также иногородними предпринимались меры, чтобы избежать конфликта. Иногородние сообщали, что они всецело солидарны с казачьим Войсковым съездом. В это время уральцы уже мобилизовали молодых казаков 18 и 19 постановок и сформировали из них три учебных полка. Придали им лучших офицеров войска, но не было ни урядников, ни вахмистров, так как у войска не было средств, чтобы оплачивать приглашенных урядников и вахмистров. И так как эти полки сразу пошли в бой, то там уже за отличия назначались и урядники, и вахмистры.

Комиссар Антонов исполнил свою угрозу и послал сильный отряд из Саратова, и он, дойдя до казачьей территории, повел наступление на Уральск вдоль полотна железной дороги. Казаки-фронтовики не хотели советской власти, но воевать также не хотели.

В самом начале войны, кроме учебных полков, постоянных частей почти не было, были маленькие партизанские отряды, главным образом из молодых офицеров и учащейся молодежи. Остальные казаки собирались в дружины с выборными командирами и выступали на фронт только в крайней необходимости, после чего снова расходились по домам. И выкинули лозунг: «За грань не пойдем». Казаки упорно желали доказать красным, что не хотят против них воевать и потому просят и их оставить в покое.

Красные, отойдя из Зеленого, оставили после себя ужас, от которого содрогнулись казаки и у некоторых колеблющихся пропала всякая надежда на то, чтобы с большевиками мог быть какой-то сговор. Большевики, после этой неудачи, вели уже по многим направлениям наступления на центр войска из Саратова, из Бузулука, из Александров Гая, а из Астрахани на Гурьев. Казаки постепенно раскачивались и образовали уже вместо дружин полки.

М.Ф. Мартынов{195} предпринял с небольшим отрядом рейд на Волгу на Иващенковский военный завод, чтобы достать оружие, снаряды и патроны, потому что войско начало войну буквально без оружия. Фурманов в своей книге «Чапаев» пишет, что уральцы захватили этот завод и казнили там зверски 2000 человек. Он сильно уклоняется от истины: уральцы завода не брали. Взят был завод чехами. Уральцы просто приехали, мобилизовали 220 подвод среди мужиков, наложили снаряды и вернулись домой.

В это время красные вели наступление вдоль железной дороги и, несмотря на сопротивление отдельных частей, дошли до хутора Халилова, что в 12 верстах от Уральска, но как раз здесь произошла знаменитая атака стариков. Возмущенные тем, что фронтовики не хотят взяться за оружие, и увидев, что столице войска угрожает опасность, они быстро собрались в солидную группу, и повел эту группу также старик полковник Мизинов{196}. Казаки были главным образом Кругло-Озерновской станицы. Как оружие они имели только шашки времен турецкой войны и немногие пики и вилы. С фанатическим рвением кинулись в атаку с шестиверстного расстояния и полным наметом смяли первую цепь красных, многих порубили, но когда в дальнейшем наткнулись на бронированные автомобили, то, имея только холодное оружие, ничего с ними не могли сделать. Пришлось отходить.

Многие старики сложили там свои головы, а с ними и их командир полковник Мизинов. Несмотря на то что атака кончилась печально для уральцев, все же она произвела громадное впечатление на красных, и они начали отходить; как раз в это время им в тыл ударил М.Ф. Мартынов, который возвращался из рейда на Иващенковский завод. И опять казаки догнали красных до грани и дальше не пошли. После этого события красные повели наступление со стороны Бузулука с большими силами и дошли до Красновской станицы.

Как раз в это время произошло нечто, что очень характерно для уральцев, а именно: старообрядец казак Кабаев сорганизовал крестоносную дружину человек до шестидесяти. Для этой цели он взял из старого собора образ Христа Спасителя и возил его у себя на груди, остальные имели пики с восьмиконечным медным старообрядческим крестом или медный крест на груди. И так Кабаев бросался бешено в атаку, увлекая за собой казачьи части.

Крестоносец

– С ним не страшно… Потому он с крестом и с молитвою ходит. Как скажет: «Не бойся, сынок», – так тебя ни пуля, ни шрапнель не возьмет. Иди, куды хочешь. Только вот ругаться не велит. Как, говорит, выругался, так она и трахнет!

Так говорил молодой казак, сидя у костра, над которым был навешен закопченный чайник. И в голосе казака, и в его фигуре и жестах было столько убедительности, что не поверить ему было нельзя. Человек десять казаков, таких же молодых, сидели вокруг огня и с наивным любопытством слушали рассказчика. Я понял, что говорят о старике Кабаеве. О нем в это время писали газеты, говорили в войске, говорили на фронте. Вот что я знал о Кабаеве. Старик казак, старообрядец, участвовавший еще в походе Скобелева, он не мог примириться с мыслью, что на его родном Яике будут хозяйничать большевики. Он в них видел врагов веры, слуг антихриста, и с ними он решил бороться, но бороться силою веры, силою креста, и к этой борьбе он призывал