Тень Саганами - Дэвид Вебер

Терехов немного изменил боевое расписание, и с Фитцджеральдом на резервном мостике была Наоми Каплан. Гатри Багвелла Терехов оставил управлять системами радиоэлектронной борьбы на основном, а Абигайль Хернс поменял местами с Каплан. Он всё равно собирался сам принимать тактические решения, а если что-нибудь случится с ним, то у Анстена будет лучший и самый опытный тактик корабля, чтобы помочь ему справится с ситуацией. Роль оператора РЭБ у Каплан выполнял Пауло д'Ареццо, а помощником тактика выступал Аикава Кагияма. Хелен Зилвицкая, которую Терехов, не афишируя этого, считал лучшим тактиком среди гардемаринов, занимала позицию помощника Абигайль здесь, на основном мостике.

— О, благодарю вас, сэр, — сказал Райт, а Бернардус Ван Дорт покачал головой. Упакованный в скафандр рембрандтец — которому, строго говоря, вовсе нечего было делать на мостике "Гексапумы" — сидел рядом с Райтом, на одном из откидных сидений, которые обычно использовались гардемаринами корабля, чтобы наблюдать астрогатора за работой. Судя по выражению его лица, он был вполне уверен, что старпом ещё не закончил… и не ошибался.

— Я хочу сказать, полмиллиона километров это достаточно близко… для того, кто с трудом считает до одиннадцати не снимая ботинок, — заявил старпом, и Терехов усмехнулся.

Усмешка вышла довольно-таки рассеянной. Внимание капитана вновь было приковано к дисплею, к строю кораблей. Эскадра совершила альфа-переход тесной группой, переход был относительно плавным, при скорости в гиперпространстве 62 000 километров в секунду. С учётом неизбежных потерь при переходе их скорость в нормальном пространстве оказалась практически ровно 5000 километров в секунду… а её вектор был направлен прямо на станцию "Эройка". В настоящий момент они тормозили на 350 g, чтобы не отрываться от транспорта боеприпасов, который, чтобы остановится перед гиперграницей, тормозил изо всех сил. Общий строй выглядел близким к идеальному.

— Коммандер Бэдмачин докладывает, что "Вулкан" сбрасывает подвески, сэр, — объявил Амаль Нагчадхури.

— Фиксирую их лидаром, сэр, — подтвердила из тактической секции Абигайль Хернс. — "Колдун" подбирает свою часть.

— Очень хорошо, — отозвался Терехов.

— Сэр, нас вызывают мониканцы, — доложил Нагчадхури, и Терехов фыркнул.

— Быстро они, — сухо сказал он. Разумеется, тот факт, что станция "Эройка" была так близка к гипергранице, означал, что задержка в получении сигнала составляла всего лишь немногим больше девяноста секунд. — Пока не отвечать, — продолжил капитан, обращаясь к связисту. — Позволим им поволноваться чуть подольше.

— Есть, сэр.

— Лейтенант Багвелл, — сказал Терехов, по-прежнему не отрываясь от дисплея, — давайте запускать платформы РЭБ.

— Есть, сэр. Производим запуск.

— Замечательно. Миз Зилвицкая.

— Сэр?

— Запускайте разведывательные платформы.

— Есть запускать разведывательные платформы, сэр, — подтвердила приказ Хелен и принялась набирать команды на своей консоли.

Она чувствовала, что пульс её учащён, однако происходящее слишком уж напоминало тренировочные симуляции. В чём, пожалуй, и был смысл всего потраченного на них времени.

Стартовали первые беспилотные сенсорные платформы, расходясь по громадной сфере вокруг эскадры. Одновременно с этим она видела запуск платформ РЭБ, выстраивающихся вокруг кораблей в оборонительные порядки более плотные, чем разведмодули.

Она не могла избавиться от мысли о некоторой параноидальности шкипера. Мониканцы никак не могли ожидать их появления, и даже лучшие из ракет Лиги имели дальность активного полёта из состояния покоя не более 6,5 миллионов километров, даже на половинной мощности. Не говоря уже о том, что мантикорская электроника была лучшей из всего, что когда-либо имелось на вооружении какого-либо флота, а основные системы наблюдения мониканцев были устаревшим металлоломом из Лиги, возрастом не менее сорока стандартных лет. Никаким образом никакая угроза из тех, что подобные системы могли представлять, не смогла бы просочиться мимо её разведмодулей и выйти на дистанцию атаки без более чем достаточного предупреждения.

Но это была только одна мысль. В целом она сознавала, что видит ещё один образчик бесконечного внимания шкипера к деталям. Он ничего не упускает из виду и заботится о каждой мелочи заблаговременно, когда может позволить себе роскошь делать всё как полагается. Кто это был на Старой Земле, кто сказал просить у него что угодно, кроме времени? Кажется Наполеон. Разумеется, несмотря на весь свой стратегический гений на суше, Наполеон абсолютно ничего не соображал в том, что касалось флота, но данный конкретный совет и через века оставался актуальным для любого офицера.

— "Колдун" получил полный груз подвесок, сэр, — доложил Нагчадхури. — "Бдительный" коммандера Даймонда занимает его место.

— Спасибо, Амаль, — сказал Терехов. Сказал вежливо и немного рассеяно, но Хелен понимала, что тут к чему. Это был признак не рассеянности, а того, насколько сильно он сосредоточен.

Мысли её перескочили на лейтенант-коммандера Даймонда. Что он сейчас испытывает? Насколько смогла разузнать Хелен, он прослужил вместе с коммандером Хоуп как минимум два стандартных года. А теперь её выпихнули прочь, возвращаться с позором на Шпиндель, как какой-то ненужный груз, на курьере вместе с донесениями капитана. Если операция обернётся катастрофой, которую она уверенно предсказывала, она скорее всего останется единственным из командиров эскадры с незапятнанной репутацией. Но если операция закончится успехом, она станет известна всему Флоту как командир корабля, который отказался, какова бы ни была причина, сражаться с врагом, когда ей это было приказано. И как бы всё ни обернулось, Даймонду придётся жить с тем фактом, что он предпочёл унаследовать её командование тому, чтобы отправится вместе с ней в изгнание.

Хелен наблюдала на собственном экране, как чрезвычайно малозаметные подвески скапливаются вокруг иконки "Бдительного". Последней идеей, родившейся в Бюро Оружия, было встроить в каждую из подвесок небольшой тяговый луч. Хотя новый дизайн подвесок был оптимизирован для применения с новых СД(п) с их пустотелыми корпусами и даже ещё более новых ЛКр(п), на Флоте по-прежнему в избытке наличествовали корабли старого образца, или просто не такие крупные — вроде тех, что составляли маленькую эскадру капитана Терехова — которые могли применять подвески только взяв их на буксир. Для подобных кораблей всегда лимитирующим фактором было количество установленных тяговых лучей, ограничивавшее количество подвесок, которые они могли взять. Установкой тяговых лучей на сами подвески данная конкретная проблема была преодолена, и капитан Терехов использовал это преимущество по максимуму. К тому моменту, когда его корабли получат полный груз, они едва смогут поддерживать ускорение в 350 g, но мощь их удара с большой дистанции будет чудовищной. Даже каждый из эсминцев потащит по десять подвесок. Каждый из трёх лёгких крейсеров потащит по пятнадцать, "Колдун" и "Бдительный" — по двадцать три, а "Гексапума" — не меньше сорока. В целом получится сто семьдесят одна подвеска, или 1710 ракет. Ракет кораблей стены Королевского Флота Мантикоры — самых дальнобойных, самых смертоносных ракет во Вселенной.

Почему-то ей не казалось, что Моника сможет хоть что-нибудь противопоставить этому!

"Нет, не Янко, — подумал Исидор Хеджедусич. — И кто бы это ни был, мне не нравится, как они приближаются. Они уж точно не торговцы, они полностью игнорируют наши попытки связаться, а идут они с такого направления, что целью их может быть только верфь".

Выражение его лица было мрачным. На ум приходил только один флот, который одновременно мог быть и заинтересован лишить Монику "Неутомимых", и иметь наглость устроить подобный упреждающий удар, чтобы от них избавиться. А если доклады и слухи, которыми с ним поделился Леваконич, были верны, то у этих людей есть возможность превратить весь комплекс — и бесценные линейные крейсера, беспомощно висящие рядом — в расплывающееся облако обломков не подходя на дистанцию эффективного применения любого оружия, которым он располагал.

Люк "флагманского мостика" открылся, и он кинул взгляд через плечо на поспешно входящего Леваконича, одетого, как и сам адмирал, в скафандр. Формально, здесь было не место для гражданских, но Хеджедусич не собирался усердствовать в соблюдении правил, которые требовали от него выставить из центра управления возможный источник информации и совета.

— Связи с ними по-прежнему нет? — напряжённо осведомился Леваконич.

— Нет, — ответил Хеджедусич, — а мы вызываем их уже почти десять минут. Интересно, не заключаются ли их намерения просто в том, чтобы выйти на дистанцию нанесения удара и уничтожить нас даже не представившись. — Леваконич бросил на него косой взгляд, и адмирал пожал плечами. — Сами подумайте. Если они разнесут станцию в клочья, а потом просто свалят отсюда, не заявив о себе ничего, а мы попытаемся убедить кого-то ещё в том, что здесь произошло, то всё что у нас будет это наше слово против их.