Ватага. Император: Император. Освободитель. Сюзерен. Мятеж - Александр Дмитриевич Прозоров

римского моста сидит один странник, у него и спросите. Знахарку Марией кличут.

Естественно, странником был сам Егор, а Марией – Аманда. Почему именно Мария? Так князь сказал, что на ум пришло. Мария – пожалуй, самое распространенное женское имя, так уж пусть будет.

Все утро молодой человек прослонялся у моста зря, коротая время за пусканием по воде «блинов» на радость местным мальчишкам, устроивших даже какой-то своеобразный тотализатор, в которых все время выигрывал Вожников, что его вовсе не радовало – клиенты-то так и не шли! А кушать, между прочим, хотелось так, что в желудке ныло. Ну, где же вы, чертовы страждущие, мирные обыватели, почтеннейшие горожане, наводящие друг на друга порчу и сглаз, подмешивающие в питье приворотное зелье или – уж в крайнем случае – страдающие какими-нибудь хроническими болезнями: мочевыводящих путей, почек или суставов – все равно. Где ж вы?! Куда ж пропали? Дешевле приворот не найдете, нет, шалишь!

– А ты, чужеземец, можешь на дюжину «блинов» метнуть?

– Да отстаньте вы, – поглядывая на мост, со вздохом отмахнулся Егор. – Могу, конечно. Камень только подходящий нужен.

– А какой подходящий? Вот этот или вон тот?

– Эй, кто тут странник?

Странник… Вожников и внимания сперва не обратил – заговорился с мальчишками. Так позвали еще раз, от края моста – некий небольшого росточка господин в крепких кожаных башмаках и длинном плаще с поднятым капюшоном. Замаскировался, блин… Жарковато, вообще-то. Впрочем, это для русского жарковато, а для каталонца – очень даже прохладно: да, солнце, но ведь и ветер! Жуткий пронизывающий ветер… легкий освежающий ветерок…

– Я Странник! – Егор бегом бросился к мосту. – Что вы хотели, любезнейший сеньор?

– Я… я… – клиент заоглядывался, замялся.

– Мы можем прогуляться и по пути спокойно поговорить, – быстро предложил молодой человек.

– О, да-да, прогуляться, – обрадовался низкорослый. – Так и сделаем… Да, а правда – меньше флорина?

Этот хотел снять венец безбрачия. Всего-то. Знахарка Мария, промышлявшая незаконным предпринимательством в ореховых зарослях на самой окраине города, проделала это быстро, изящно и со вкусом, демонстрируя весьма импонирующий клиенту профессионализм и знание специфических терминов, типа «заклятие девы», «крови непорочной девственницы» и «снятия злых чар». Усадив клиента на старый пень, Аманда принялась кружить вокруг него с прытью хорошего парикмахера: что-то бормотала, делала руками пассы, расспрашивала, мол, неужто у такого симпатичного и, несомненно, достойного мужчины никого на примете нет?

– Да есть, как не быть? – под монотонный голос ведьмы расчувствовался немолодой уже сеньор, – Одна женщина, звать ее Ланда… но она простая крестьянка, а я – купец.

– Ты ее любишь? – грозно вопросила «знахарка Мария».

– Конечно!

– А она тебя?

– Думаю, и она испытывает ко мне какие-то чувства, – купец отозвался тихо, но вполне убежденно. – Но она крестьянка, а я…

– Она крепостная? Раба?

– О, нет! Говорю же – из небогатых крестьян. Но у нее и участок свой, и часть пастбища.

– Вдова?

– Вдова.

– А дети?

– Трое. Мальчик лет десяти и две дочки на выданье.

– На выданье… хм… вот оно что, – юная колдунья ненадолго задумалась, после чего, воздев руки к небу, произнесла с чувственным пафосом: – Твоя Ланда – твоя судьба. Господь хочет, чтоб вы были вместе.

– О, Боже! Так ведь и я этого хочу! Но…

– Сын ее будет тебе первым помощников в лавке…

– Он уже!

– Дочкам дашь приданое. Не очень большое. И помни – Господь вознаградит тебя куда большим!

Потом пришли двое «вечных» подмастерьев, молодых мужчин лет по тридцати, из-за почти полного отсутствия социальных лифтов так и не выбившихся в мастера. Оба хотели напустить порчу на гнобившего их хозяина, по их словам – скотины, каких свет не видывал, однако Аманда заниматься «черным колдовством» отказалась наотрез, да выгнала бедолаг в шею.

«Приворот» у девчонки тоже не прокатил – всем страждущим она так и заявляла: сердца женщины, мол, надобно добиваться: оказывать знаки внимания, самому становиться лучше, любить, наконец… а не надеяться на какие-то там гнусные «дьявольские» снадобья!

– Ну и мужики пошли, – устало вытерев со лба пот, пожаловалась «знахарка» заглянувшему в конце дня Егору. – Из дюжины – только двое нормальных, остальные все злыдни какие-то – то приворот им, то порчу, сглаз навести, или уж, в крайнем случае – отравить чужую корову. Ну, как же можно так жить-то, всех вокруг себя ненавидя?

– Ой, здесь еще цветочки, – пессимистично усмехнулся молодой человек. – Ты, милая, России не видела. Вот уж где злобы-то – завались! Все друг другу завидуют, друг друга ненавидят – власть – народ, народ – власть… Ох, что уж и говорить-то. Здесь все же люди порядочнее, честнее, даже добрее, что ли.

– Да уж, добрее, – тяжело вздохнув, Аманда искоса посмотрела на князя. – Я и говорю – то привороты, то порча. Добрее некуда!

– Ну, хоть что-то заработали.

– Да заработали, – ведьма подкинула на ладони серебряшки, рыбьей чешуей сверкнувшие в свете клонившегося к закату солнца. – На пару дней хватит. Где эта корчма-то? Как его… Хуана Мавра.

– Я спросил уже. Идем, Аманда, идем, а то уж и стемнеет скоро.

Корчма, точнее – постоялый двор и харчевня – Хуана Мавра располагалась на южной окраине города, невдалеке от массивных ворот с приземистой надвратной башнею, на взгляд Вожникова, вполне способной выдержать даже ядерную атаку. На узком, вытянутом дворе, впритык заставленном возами, какой-то высокий худой мужчина со злым, смуглым до черноты, лицом, сурово отчитывал слуг – трех молодых парней, сконфуженно склонивших головы и мявших в руках шапки.

– Какого ж дьявола вы задали чужим лошадям столько овса? Так никакого фуража не напасешься! Сена, сена надо побольше класть, ух, проваливайте, чтоб вас мои глаза не видели!

Судя по ругани и поведению, сей смуглый человек и был хозяин, Хуан Мавр, встретивший новых постояльцев, надо сказать, не очень-то ласково: что-то буркнул, да махнул рукой – заходите, мол – правда, плату вперед взять не забыл.

– За наши-то деньги мог бы быть и поласковее, – глядя в спину хозяину, негромко промолвил Егор. – Интересно, тут и в самом деле «все включено» или как? Впрочем, что гадать? Пошли-ка! Эй, эй, хозяин, нам бы перекусить что-нибудь!

Трактирщик даже не оглянулся, так и скрылся в дверях длинного, похожего на старый сарай, строения, с крытой соломой кровлей – судя по всему, это и был искомый мотель, ибо ничего другого подобного поблизости что-то не наблюдалось, если не считать пары глинобитных амбаров и птичника.

Внутри тускло горела сальная свечечка, одна-единственная на всю трапезную, перегороженную тремя длинными столами, устланными, за неимением скатертей, все той же соломою. За дальним столом сидела