Русская фантастика 2011 - Василий Мельник

Вот для чего меня берегут.

Спасибо-ублюдки-вашу-мать.

Вы берете без устали, берете и берете. Загребаете жадными ручищами. Ссыпаете в закрома. Но вам мало, вы мечтаете хапнуть действительно много. Вы ждете катастрофы. Когда вы хапнете столько, что не сможете переварить и отрыгнете, вот тогда я сдохну.

Со мной сдохнут десятки, а может, сотни тысяч людей. Или больше. Потрясающий расклад.

Хрен вам.

Я догадываюсь, отчего Худой вдруг побледнел лицом, напоминая восковую фигуру. Я выпал с балкона сам. Меня никто не хотел проводить на тот свет: досадная случайность, братцы. Осторожнее надо.

Я давлю лужи резиновыми сапогами: упрямый-осел-на-тропе-войны. В горле булькает страх. Я уже проблевался, мне не полегчало. С чего ты взял, что отсидишься в лесу? В лесу омерзительно сыро, подхватишь ревматизм. Это дерьмо не закончится хорошо. Оно вообще не закончится.

Но. Его можно прекратить.

«Вообще» — очень емкое слово. Как и «вдруг».

О моей жизни, как и о моем детстве, можно сказать, что они были и никуда не делись. Они тут, в памяти. Память я беру с собой. Ведь что-то должно у меня остаться?

Настька, я с тобой помирюсь — хотя бы мысленно. Видишь? — тяну руку. Коснись пальцев, солнышко. Я люблю тебя. Мишка, я обещал весной махнуть на Байкал? Извини, сын, не срослось. В другой раз обязательно. Ну, если ты веришь в карму. Или я что-то путаю? Мама, папа, простите бога ради. Не плачьте, вам еще Мишку воспитывать, уши сорванцу драть.

Прощайте.

Берегите себя.

Алексей Гридин

Предельный вопрос Бытия

Он выиграл.

Нет, не так. Они выбрали его.

И снова неверно. Он выиграл, потому что они выбрали именно его, — так будет гораздо точнее.

Я на самом деле достоин? Или мне просто повезло?

По сути, какая разница? Сейчас важнее результат. Талбот представил себе гигантскую рулетку, огромное колесо с ободом, испещренным множеством имен. Блестящий металлический шарик с бешеной скоростью мчится по ободу, даруя надежду одним и навеки разочаровывая других, всего за мгновенье разделяя людей на чистых и нечистых, агнцев и козлищ, счастливчиков и проигравших. И вот этот вершитель судеб катится все медленнее, одним номерам с ним уже вовеки не встретиться, у других остается шанс… Он замедляется… Еще и еще… Лениво, вальяжно перекатывается чуть дальше и наконец замирает на ячейке с его именем.

Старик неожиданно вздрогнул. Только сейчас, несколько минут спустя после разговора с Фредериком Хоббом, руководителем одного из самых претенциозных научных проектов человечества, он наконец осознал, что за выигрыш ему выпал.

То, о чем раньше смели лишь робко мечтать, наконец-то реализовано Хоббом и сотрудниками его лаборатории. Настоящий билет в будущее. Путевка в жизнь вечную, Гарантированное бессмертие. Он, известный писатель, лауреат множества литературных премий, по праву гордящийся своими заслугами, добился наивысшего признания, какого только мог достичь человек его профессии: компетентная комиссия признала его достойным открыть список тех, кому будет дарована возможность не умирать.

Хобб советовал ему не торопиться принимать решение, сказал, что они еще поговорят на эту тему позже. Но какие у Талбота могут быть сомнения? Его ответ очевиден.

Он стар? Разработанные учеными процедуры омолодят его тело.

Критики говорят, что он исписался? Что ж, бессмертие позволит ему обрести второе дыхание. Показать, на что еще способен Фредерик Талбот, если ему дать новый шанс.

Конечно, справедливости ради, он будет не первым бессмертным. Были еще люди, согласившиеся стать подопытными кроликами в казавшихся такими сомнительными опытах Хобба. Тем, кто дошел до конца, повезло. Но если Талбот сумеет правильно разыграть сданные ему карты, то этих везунчиков будут помнить лишь историки науки. Именно он останется в памяти поколений первым, чье право на бессмертие было признано, а не обретено игрой случая.

Первый? Признайся, старина, это слово звучит неплохо.

Да, однозначно неплохо. Вот только принимавшие решение эксперты не знают главного. Они полагают, что Талбот заслужил это право книгами, которые написал, которые расходились огромными тиражами и зачитывались до дыр. И надеются, наверное, что теперь, став бессмертным, он будет писать дальше. Еще и еще. Все новые тома. Новые герои, несущие читателю его, Талбота, мысли. Очаровывая и заставляя спорить, восхищая и ужасая.

Но так не будет. За последние три года он не написал ни строчки. И не потому, что стар и критики, по правде говоря, давно уже готовятся его хоронить. Пока критики роют могилу и планируют насыпать могильный холмик, врачи все еще обещают писателю несколько лет жизни. Так что дело не в старости. Старик грустно усмехнулся. Его тихий смех напоминал хриплое воронье карканье. Дело в импотенции. Творческой импотенции, которая так же страшна, как и обычная. Что может быть хуже, чем знать, что время, когда ты на что-то был способен, прошло? Что раньше ты мог все, а теперь ничего не выходит, хоть головой о стенку бейся?

Писатель, выигравший бессмертие, вдруг осознал, что до сих пор держит трубку в руке, так и не положив ее после разговора с Хоббом. А ведь тот сказал, что информация уже пошла по новостным лентам. Точно! Талбот не положил трубку, поэтому до сих пор никто еще не поздравил его, не сказал: старина, я так рад за тебя, не буркнул: повезло же, черт раздери. Пусть сейчас он не может разродиться новой книгой, да даже одним паршивым рассказиком! Но прошлых-то заслуг с лихвой должно хватать.

Стоило Талботу вернуть трубку на место, как телефон разразился назойливой трелью. Неужели началось?

— Я вас слушаю. А, это ты, Ленни? Ну что ж, привет-привет.

Ленни, младший брат, сухо усмехнулся где-то в своей квартире на другом краю Земли, а хитроумные устройства постарались донести этот смешок до Талбота в целости и сохранности.

— Ну что ж, старший. Поздравляю. Что теперь будешь делать?

— Ну… — растерялся Талбот. — Не знаю пока. Там ведь еще какие-то процедуры, меня еще врачи замучают.

Ленни вновь сухо усмехнулся.

— Смотри, Фред, не дай им уморить себя раньше времени.

— Денни… У тебя такой усталый голос. Что-то случилось? — осторожно спросил Талбот.

— Что? Да нет, не бери в голову.

Талбот знал, что Ленни, даже говоря по телефону, увлеченно жестикулирует, как будто его собеседник может увидеть, как он размахивает руками. Вот и сейчас писатель представил, как, сказав «не бери в голову», младший брат неосознанно махнул свободной рукой.