Курский излом - Валерий Замулин

Знало ли об этой опасности советское командование? Конечно, знало. Но, вероятно, расчет был на то, что если эсэсовцы и атакуют этот участок, то до 10.30 бригада майора Проценко должна выдержать его, а потом в дело вступит 10‑й тк, развернувшийся за позициями 285‑го сп. По некоторым отчетам о боевых действиях, здесь в это время уже находилась 11‑я мсбр 10‑го тк. Но обнаруженные мной документы свидетельствуют: приказ на занятие рубежа Красный Октябрь — с. Прохоровка — Васильевка — выс. 226.6 командир этой бригады полковник П. Г. Бородкин получил лишь 8 июля, после того как стало ясно, что немцы уже захватили ряд сел на левом берегу. Три ее мотострелковых батальона и корпусной минометный полк начали окапываться здесь с 21.00 8 июля. Из отчета 10‑го тк:

«К моменту занятия корпусом указанного рубежа противник оказывал сильное давление в направлении на Прохоровку (село. — В. З.), в результате чего приказом командующего [704] Воронежским фронтом корпусу было приказано занять новый рубеж обороны и прочно удерживать его. Выполняя приказ командующего, части корпуса, произведя перегруппировку, к 21.00 8.07.43 г., заняли положение:

11‑я мсбр с минполком — Красный Октябрь, Прохоровка (село. — 6.3.), Васильевка.

183‑я тбр с сап — южная окраина Андреевка и северный отрог балки, что южнее Андреевки.

178‑я тбр с иптап — южный отрог балки, что южнее Андреевка, северные скаты выс. 241.6.

186‑я тбр оставалась в резерве командира корпуса и занимала прежнее положение»{661}.

Несмотря на значительное количество частей и соединений, выдвинутых на участок 31‑го тк (четыре танковые бригады, три иптап, стрелковый полк с двумя батареями дивизионного артполка), на тот момент это было наиболее слабое место в системе обороны 1‑й ТА. Соединения майора Косачева и полковника Петрунина на 50 % были укомплектованы маломощными 45‑мм ПТО, а танковые бригады — значительным числом легких Т-70. Войска сюда стягивались спешно, не только из разных корпусов, но даже из разных армий фронта. Приказы вышестоящими штабами о переброске и сосредоточении отдавались в большинстве своем без учета маршевых и транспортных возможностей войск. Их командный состав друг друга не знал, времени для простого знакомства, не говоря уже об установлении связи, налаживания взаимодействия, проведения рекогносцировки, да и просто для занятия рубежа и окапывания техники, катастрофически не хватало. Так, 154‑й гв. сп и 192‑я отбр{662} выходили на позиции уже после рассвета, под ударами вражеской авиации и огнем танков «Лейбштандарт». При этом на переднем крае 31‑го тк ни одна бригада и ни один полк (будь то стрелковый или артиллерийский) не располагали средствами ПВО, не было даже зенитных пулеметов, не говоря уже об орудиях. Летчики 8‑го ак имели прекрасную возможность наносить удары по наземным целям, как на полигоне, не опасаясь существенного противодействия со стороны наших войск. Все это в комплексе вело к тому, что на бумаге рубежи казались прочными (в танковых бригадах даже был резерв для контратак), а на деле никакой системы обороны, именно системы, не было. Командиры частей и целых соединений в такой суматохе не руководствовались [705] порочным, по своей сути, принципом «бьемся каждый за себя», но бывало, не разобравшись, воевали друг с другом.

На рассвете, оставив в обороне по Липовому Донцу мотопехоту и противотанковые средства двух моторизованных и одной пехотной дивизий, а также в качестве подвижного резерва танковый полк «Мертвой головы», Хауссер двумя боевыми группами «Лейбштандарт» и «Дас Райх» усиленными танковыми полками нанес удар по обороне 31‑го тк. Атаку корпуса СС поддержал сильным бомбовым ударом 8‑й ак. А перед появлением его групп штурмовых и бомбардировочных эскадр над позициями наших войск появился самолет–разведчик — двухвостая «рама», выискивая наиболее важные цели: группы танков и позиции артиллерии. После передачи значительных сил в ГА «Центр» этот авиакорпус, и без того использовавшийся предельно рационально, был сконцентрирован только на главном направлении, а интенсивность вылетов его групп заметно возросла. Причем, как вспоминал генерал Зайдеман, с 8 июля штурмовая авиация — подразделения «охотников за танками» Хе‑129В и Ю-87G-1 — была нацелена в основном в полосу 2‑го тк СС и 3‑го тк для истребления подошедших сюда и обнаруженных противником советских танковых корпусов.

Перед рассветом, получив данные разведки о скоплении немецких танков в Покровке и у Больших Маячек, комкор Д. Х. Черниенко лично выехал в 192‑ю отбр. и отдал приказ комбригу А. Ф. Каравану выйти в район Красной Поляны, выс. 252.5, и, в случае атаки противника, помочь пехоте огнем. Но об этом распоряжении генерала не были поставлены в известность ни находившиеся там бригады корпуса, ни приданные войска. При выдвижении уже в 5.00 у выс. 251.0 южнее Красной Поляны рота легких танков М 3л 416‑го тб бригады была обстреляна вражеской артиллерией и завязала бой с его танками. Ей на помощь подошла 2‑я рота 417‑го тб 192‑й отбр. С 6.25 бомбардировщики и штурмовики противника группами по 35–40 самолетов начали непрерывную обработку всего района, где предстояло действовать танкистам подполковника А. Ф. Каравана. Координировал удары авиации и атаки танков находившийся уже в 4.30 над полем боя немецкий самолет–разведчик «Фокке — Вульф‑189», прозванный на фронте нашими солдатами «рамой». Вот одно из его перехваченных сообщений об атаке на колонну 192‑й отбр:

«7.50. 12 танков противника у выс. 251.0 (5 км севернее Покровки) атакованы нашими штурмовиками.

8.25. 12 русских танков у выс. 251.0 атакованы немецкими [706] штурмовиками. Немецкие танки на дороге в 1 км северо–восточнее Лучек»{663}.

В это же время, в район Красная Поляна, выс. 252.5 подходили батальонные колонны 154‑го гв. сп. Не дойдя до указанного рубежа, гвардейцы встретили передовые части «Лейбштандарт». Вероятно, это был разведотряд, завязался бой. На помощь нашей пехоте подошли танкисты 100‑й тбр. С их помощью противник был отброшен, и в 7.00 полк начал занимать свои позиции.

Подразделения полковника Н. М. Иванова продолжали находиться в районе окопов гвардейского полка, когда поступила ошибочная информация от разведки, что южнее двигается группа немецких танков. Разведчики, не разобравшись, приняли американские танки М 3л и М 3с 192‑й отбр за вражеские, и комбриг‑100, не перепроверив эту информацию, ударил в тыл бригаде А. Ф. Каравана силами 1‑го тб. В горячке боя сразу не разобрались, что атакуют своих. Когда же танкисты 192‑й отбр по силуэтам «тридцатьчетверок» поняли, что по ним ведут огонь свои, попытались связаться с корпусом, но установить связь не удалось. В этой ситуации подполковник А. Ф. Караван принимает решение продолжить бой с танками противника и прикрыть свой тыл от ударов бригады Н. М. Иванова 1‑й ротой 417‑го тб. Но это было лишь начало разворачивающейся трагедии. В орбиту боя начали втягиваться подразделения окопавшейся впереди 242‑й тбр. Приведу цитату из сводки ее штаба:

«…В 10.30 100‑я тбр (правый сосед), не имея должной разведки и наблюдения за полем боя, приняв американские танки 192‑й тбр, только пришедшие на наш участок, за танки противника, 18 танками контратаковала американские танки и наш передний край обороны.

В результате боя истребительно–противотанковая батарея нашей бригады подбила 3 танка Т-34 100‑й тбр, потеряв при этом две своих автомашины ЗиС‑5 от огня танков 100‑й тбр»{664}.

192‑я отбр также понесла потери, но более тяжелые, безвозвратные, танкисты полковника Н. М. Иванова полностью сожгли три ее танка{665}.

Этот, мягко говоря, «поединок» не только нанес урон нашей стороне, главное — он отвлек значительные силы от перешедшего в наступление противника. В то время как танкисты вели бой друг с другом, эсэсовцы, одновременно с 100‑й [707] тбр, атаковали рубеж 242‑й тбр и начали теснить ее подразделения. Приостановив боестолкновение между своими войсками, комбриги с ходу приступили к отражению вражеского наступления. Короткими контратаками немцы были остановлены, а затем и отброшены. Около полудня танкистам 31‑го тк удалось прорваться сквозь боевые порядки «Лейбштандарт» и овладеть х. Яблочки. Но по хутору вскоре открыл сильный огонь из гаубиц и минометов артполк «Лейбштандарт», и наши батальоны были вынуждены отойти на исходные рубежи.

Динамику продвижения обеих дивизий СС через Малые Маячки и Грезное до полудня 8 июля помогут выстроить информация нашей разведки и документы вражеских соединений. По данным штаба 192‑й тбр, уже в 7.20 танки разведбатальона «Лейбштандарт» подходили с юго–востока к х. Веселый, что в 3 км севернее Малых Маячек. В то же время, согласно перехваченному донесению вражеского самолета–разведчика, в 8.45 танки «Дас Райх» ворвались в северную часть этого села, а несколько машин даже подошли к выс. 224.5 (севернее села). Через двадцать минут уже отмечалось ведение ими боя в северо–восточной части Малых Маячек. Из дневной сводки «Лейбштандарт»: