Кто стоял за спиной Сталина? - Александр Островский

Откуда же у только-только возникшей организации появились деньги? По воспоминаниям Османа Гургенидзе, вскоре после приезда в Батум И. В. Сталин выступил с предложением организовать забастовочный фонд, после чего среди рабочих начался сбор. И это позволило во время забастовок оказывать наиболее нуждающимся рабочим материальную помощь{31}.

Сам факт создания подобного фонда не вызывает сомнения. Но сомнительно, чтобы за один-два месяца те несколько десятков рабочих, которых И. В. Джугашвили удалось объединить вокруг себя в декабре 1901 — январе 1902 г., могли за счет собственных взносов, которые, по утверждению И. М. Дарахвелидзе, составляли 20 коп. с человека{32}, создать сколько-нибудь значительный денежный фонд на случай забастовки.

Еще более сомнительно, что за счет этих взносов можно было организовать типографию, содержать И. В. Джугашвили, а затем пригласить ему на помощь Г. Годзиева. Кроме Г. Годзиева И. В. Сталин приглашал в Батум для нелегальной работы С. А. Тер-Петросяна{33}, а когда он сам был арестован, его мать получила предложение переселиться в Батум на партийное содержание{34}. Следовательно, почти с самого начала у Батумской организации РСДРП появились денежные поступления извне.

Один из источников нам известен. В январе — апреле 1902 г. И. В. Сталин жил за счет тех средств, которые ему выдавали руководители воскресной школы{35}. Причем они финансировали не только его лично. «С Сосо Джугашвили, — вспоминал племянник Исидора Рамишвили Иван, — мы установили связь через рабочего Котия Канделаки (впоследствии члена Государственной Думы), который часто приходил к моему дяде, навещал и меня и которому я передавал деньги, собранные в пользу рабочих»{36}.

Таким образом, если в Тифлисе одним из каналов поступления денежных средств могла быть редакция газеты «Квали», то в Батуме роль подобной передаточной инстанции играли руководители воскресной школы. Это значит, что и содержание И. В. Сталина как профессионального революционера, и те забастовки в Батуме, к организации и руководству которыми он был причастен, и появление здесь нелегальной типографии — все это через руководителей воскресной школы финансировалось определенной частью батумского общества.

Деньги в кассу Батумской организации РСДРП поступали и из других источников. В этой связи особого внимания заслуживает директор завода Ротшильда Франц Францевич Гьюн, который почти сразу же после своего появления в Батуме попал в поле зрения жандармов{37}.

«В связи с похоронами С. Ломджария, — писал грузинский историк И. С. Чулок, — батумская жандармерия отметила один любопытный факт: явное сочувствие рабочим со стороны нового директора завода Ротшильда француза Ф. Гьюна. Начальник Батумского охранного пункта ротмистр Рожанов доносил начальству, что Ф. Гьюн приблизил к себе покойного С. Ломджария, выдал на его похороны более 400 руб., назначил пенсию жене и отцу Ломджария. Жандармерия отметила, что Ф. Гьюн всегда знал о готовящихся беспорядках, помогал рабочим деньгами из кассы завода, взял на работу С. Ломджария и К. Калантарова, когда те были выпущены из тюрьмы, и выдал С. Ломджария около 3000 руб. Ф. Гьюн никогда не передавал властям прокламаций, обнаруживаемых на заводе»{38}.

Итак, оказывается, Ф. Гьюн не только «знал о готовящихся беспорядках», но и «помогал рабочим деньгами из кассы завода», а лично С. Ломджария выдал «около 3000 руб.». Что же полезного для возглавляемого Ф. Гьюном завода сделал С. Ломджария, чтобы получить такое вознаграждение?

Ф. Ф. Гьюн мог не знать, что на квартире его приказчика некоторое время проживал И. В. Сталин, а затем находилась подпольная типография, но ему хорошо было известно, что С. Ломджария принимал активное участие в организации забастовок на заводе Ротшильда и именно по этой причине был арестован. Если же, несмотря на это, Ф. Гьюн не только не уволил С. Ломджарию (а ведь им было рассчитано около 400 рабочих), но и выдал ему столь крупную сумму, это может означать только одно: то, что делал С. Ломджария, не только не противоречило интересам Ф. Гьюна, а даже, наоборот, соответствовало им.

Ф. Ф. Гьюн был французским подданным. Значит, в рабочем движении 1902 г. в Батуме определенную роль играли «французские деньги». В связи с этим необходимо обратить внимание на то, что первые сведения об иностранных деньгах в рабочем движении. Кавказа относятся еще к 1900 г., когда забастовали рабочие Главных мастерских Закавказской железной дороги.

Из агентурного сообщения: «По секретным данным установлено, что забастовочный комитет имеет маленькую типографию, а также товарищеский фонд, откуда получают помощь нуждающиеся забастовщики, а также семьи арестованных», установлено также, «что забастовщики получают помощь деньгами, а между агитаторами имеются приезжие из других мест, и что денежная помощь идет из-за границы с политической целью»{39}.

Это наводит на мысль о том, что и поворот Тифлисской организации РСДРП к активным действиям, и превращение ее в боевую политическую организацию были связаны с притоком средств как со стороны радикально настроенной части состоятельного общества на Кавказе, так и со стороны иностранных фирм[101].

В 1904 г. после возвращения из сибирской ссылки И. В. Сталин был введен в состав Имеретино-Мингрельского комитета РСДРП. На первый взгляд это означало понижение его статуса по сравнению с тем, который до этого он имел в Батумской организации РСДРП. Однако если деятельность Батумской организации в основном ограничивалась пределами города, то деятельность Имеретино-Мингрельского комитета распространялась на всю Кутаисскую губернию. Поэтому в действительности включение И. В. Сталина в состав этого комитета означало превращение его из партийного работника городского масштаба в партийного работника губернского масштаба.

В Кутаисской губернии, где основную социальную базу местных социал-демократов составляли чиатурские рабочие, ко времени возвращения И. В. Сталина из ссылки получают распространение радикально-демократические настроения. Если еще в начале 1901 г. шла борьба вокруг вопроса о переводе рабочего движения на путь политической борьбы, то уже на II съезде Кавказского союза РСДРП Д. С. Постоловским был поднят вопрос о необходимости «подготовки вооруженного восстания»{40}. Тогда его предложение не получило поддержки, но прошло совсем немного времени, и весной 1904 г. на III съезде Кавказского союза была создана «Комиссия для разработки проекта об организации вооружения» и принято решение, «чтобы каждая организация отчисляла известный процент на дело вооружения»{41}.

Первоначально имелось в виду создание боевых отрядов для охраны демонстраций и митингов. «Комиссия вскоре разработала проект и через одного из своих членов представила его в ЦК для обсуждения вместе с членом военно-революционной организации». Правда, оказалось, что подобной организации внутри РСДРП еще не существовало, но «на частном собрании одного члена ЦК и нескольких его агентов — вместе с представившим проект членом Союзного комитета — идея вооружения и необходимость пропаганды и агитации ее по всей России была признана неотложной, а равно предоставлено было организациям подготовлять и вооружать ядра, без которых вообще дальше не рекомендовалось устраивать демонстрации»{42}.

Таким образом, Кавказский союз РСДРП стал инициатором перехода к вооруженным формам борьбы с существующим политическим режимом. И уже летом 1904 г. на Кавказе начали создаваться первые боевые дружины. Лидировала в этом отношении Имеретино-Мингрельская организация.

Если к созданию этой первой известной нам социал-демократической боевой дружины И. В. Сталин не имел отношения, то уже после его возвращения из ссылки предпринимаются усилия, направленные не только на распространение «кутаисского опыта», но и на создание в рамках Кавказского союза РСДРП специального «бюро вооружения».

«Комитетами — Батумским, Гурийским и Имеретино-Мингрельским, — отмечалось весной 1905 г. на III съезде РСДРП, — единогласно [была] принята резолюция, по которой организация бюро вооружения поручается Союзному комитету, отдельные комитеты дают ему по одному человеку»{43}. К весне 1905 г. боевые дружины существовали и в других губерниях Кавказа, а в Баку для координации ее действий был создан «даже так называемый организационный комитет с участием гнчакистов»{44}.

Оставаясь членом Имеретино-Мингрельского комитета, И. В. Сталин уже в конце лета 1904 г. был введен в состав Кавказского союзного комитета РСДРП, после чего мы видим его в постоянных разъездах. За год и несколько месяцев (до осени 1905 г.) он выезжал из Тифлиса более десяти раз, неоднократно бывал в Баку и Кутаисе, кроме того, посетил Батум, Владикавказ, Гори, Диди Джихаиши, Кобулети, Перевеси, Тифлис, Хони, Чиатуры и некоторые другие населенные пункты, причем некоторые из них по два-три раза. Это дает основание думать, что на него были возложены обязанности так называемого разъездного агента.