Ютланд, брат Придона - Юрий Никитин

Дрэмер сказал раздраженно:

– Лориэль! Нам только этого недостает!

– Руки ж не прилипли, – крикнула она. – Сейчас-сейчас… ищу…

Ютланда от ее колдовства бросало то в жар, то в холод, другие вообще изнемогали, наконец подошвы отклеились, но сама чародейка слабо сообщила, что истратила весь запас колдовской мощи, ей нужно отдыхать долго и в хороших условиях…

– И хорошо кормиться, – добавил Кусим и облизнулся.

Дрэмер остановился.

– Тогда возвращаемся?

Кусим спросил нерешительно:

– Но мы же хотели вернуться… хотя бы поцарапанными…

– Лориэль всю исцарапали, – ответил он. – Изнутри.

– Изнутри никто не видит… Я изнутри вообще самый замечательный на свете, а вы мне все еще не кланяетесь, свиньи… пусть она отдыхает на ходу, девка крепкая. А ты иди медленнее. Тебе пора учиться солидности, вдруг главой альянса выберут?

Дрэмер поморщился, но в самом деле сбавил шаг, а Кусим заходил к Лориэль то справа, то слева, выспрашивал, что нужно сделать, чтобы поскорее вошла в силу, он даже поцеловать ее решится, если это поможет, и возьмет недорого…

Лориэль молча злилась и, как показалось Ютланду, от этого в самом деле быстрее обретала колдовские силы. Не один я, мелькнула мысль, не только у меня в ярости сил прибавляется…

Туннель все опускался, стены терялись в темноте, магический шарик света стал совсем тусклым. Ютланд догадывался, что дело не в Лориэль, магия рарахов подавляет чужую магию, ослабляет, а защищенных ею в этих стенах делает уязвимыми.

Он потерял счет поворотам, спускам, еще несколько раз натыкались на ужасающих чудовищ, Лориэль называла их прозвища с дрожью в голосе, но все-таки их рубили, били, втаптывали в твердый пол и оказывалось, что все не так ужасно, можно идти дальше, а дух переводить по дороге.

Били огромных чудищ с дубинами в руках, били закованных в стальные доспехи или укрытых латами из толстой кожи, били простых и магических, били исполинских и великанских, наконец Дрэмер прохрипел измученно:

– Все… поворачиваем…

– Да, – проговорил, с трудом ворочая распухшим языком, Кусим, – что-то увлеклись…

– Хорошо шло, – сказала Лориэль устало.

– Слишком хорошо, – уточнил Бер.

Ютланд молчал, его миссия еще не закончена, но не знал, как сказать Дрэмеру, а в это время из бокового хода за спиной ратоборца бесшумно выдвинулась огромная человеческая фигура в синем плаще с ядовито-красными полосами и рогатом капюшоне. Кусим тоже не заметил, как и Бер, только Лораэль вздрогнула, начала открывать рот для вопля и замерла, покорившись властному жесту жителя, а может быть, и властелина этого жуткого лабиринта пещер.

Застыли и остальные трое, Кусим так и вовсе с поднятой ногой, вид нелепый, неестественный.

Незнакомец, не поднимая капюшона, медленно повернулся к Ютланду, вперил в него нещадный взор совершенно белых, как снег, глаз.

Внезапный и резкий холод опалил раскаленное жарким воздухом тело, болезненно заныли суставы. Ютланд едва удержал вскрик, с трудом вдохнул и кое-как разлепил запекшиеся, а теперь уже обожженные морозом губы:

– Ты… кто?

Он не ждал, что существо ответит, однако голос прозвучал хоть и нечеловеческий, словно говорила каменная стена, но достаточно четко:

– Я тот, кого видишь последним, смертный.

– Это ты меня видишь последним, – ответил Ютланд. Замершее в ужасе сердце теперь бешено колотилось, разогревая кровь и наполняя ею мускулы, а в голову тяжело и часто било горячими волнами. – Далеко еще до загробного мира?

Неизвестный чуть приподнял голову, обнажилась ужасающая нижняя половина лица, больше похожая на огромные жвалы жука. Ютланд в омерзении передернул плечами, а див прорычал гулко и раскатисто:

– Я Штархон… Великий страж ворот потустороннего мира…

– И что? – спросил Ютланд.

– Тебе, – прошипел Штархон, – ко входу даже не приблизиться…

Он вытянул вперед руку, Ютланд вздрогнул, из широкого рукава к нему потянулась костлявая и когтистая лапа. Он без размаха ударил по ней дубиной.

Див вздрогнул всем телом и невольно опустил руку, а Ютланд сцепил челюсти, ощущение такое, что с силой ударил по толстому дереву, ладони заныли от боли.

– Ты… почему, – прошипел Штархон, – не…

Ютланд чувствовал, как горячая кровь бешено гремит в висках, сердце колотится яростно, если он сейчас не будет двигаться, то взорвется, как наполненный спорами гриб…

Он быстро ударил снова, попал противнику в грудь, дубину отбросило, будто шарахнул по каменной стене.

– А потому! – крикнул он и ударил еще сильнее. По рукам прошла дрожь, а каменная стена треснула, там пробежали извилистая трещина. – А потому…

– Но ты все равно умрешь…

Вместо ответа Ютланд ударил наотмашь дубиной прямо в морду, уже ощутил сладость мгновения, когда затрещат кости и брызнет кровь, однако снова треснула соседняя стена, две глубокие трещины пробежали до самого пола.

Штархон глухо и нечеловечески захохотал, так мог бы веселиться гигантский богомол, если бы мог, взмахнул руками. Ютланда охватило облако удушливой пыли.

Он инстинктивно закрыл глаза и торопливо отступил на шаг, избегая возможного удара, посмотрел в щели прижмуренных век. Штархон в самом деле быстро приблизился, Ютланд с хриплым воплем прыгнул навстречу и, схватив в объятия, сжал изо всех сил.

– Что теперь? – прошипел он. – Точно не стену удавлю…

Штархон ответил таким же злобным шипением прямо в ухо:

– А что?

Руки Ютланда схлопнулись, а из быстро рассеивающегося зеленого дыма раздался злобный хохот. Ютланд в ярости быстро оглядывался, в зеленом тумане проплывают темные сгустки, некоторые пытаются приблизиться, он подхватил дубину и разбивал отвратительные комья в ошметки смрадного дыма, но вдруг волосы на загривке встали дыбом, предостерегая…

Он упал, перекатился в сторону и с силой ударил по пустому месту, куда указало чутье. Руки болезненно дернуло, будто попал снова по стене, однако там хрустнуло, донесся сдавленный крик боли.

– Нашла коса на камень? – прошипел Ютланд. – А я еще тот камешек…

Он ударил снова и снова. Второй раз дубинка в полной пустоте ударилась о нечто спрятанное в ней, снова послышался болезненный вздох.

Холодное острие копья ударило ему в грудь, пробило насквозь и вышло из спины, так ему показалось, хотя никакого торчащего древка в груди не увидел.

– Свинью грязью не напугаешь, – прошипел он. – А вот…

Он не договорил, страшный удар в плечо швырнул через весь зал. Сквозь боль и кровавую пелену в глазах видел все так же застывшие фигуры соратников, пол и свод несколько раз быстро-быстро менялись местами, наконец он с силой ударился о стену и упал на гранитное основание.