Утверждение власти - Николай Александрович Метельский

свободное место, и выстраивать для себя твой образ будут именно по ним. Да, это отнимет твоё время, но школа и университет – это работа на будущее. С другими подростками, к слову, сбор подобной информации действительно имеет смысл, но ты, ты уже сам можешь использовать эту ситуацию. Показать себя с той стороны, которую сам хочешь, чтобы увидели. Я уж молчу о том, что ты можешь влиять на нужных тебе людей. Связи ты, так сказать, в рабочем порядке наберёшь, а вот влиять на детей, которые в будущем будут иметь влияние в своих Родах и кланах, ты потом уже не сможешь. И возможностей будет меньше, и сами дети заматереют.

– Мощно выдала… – пробормотал я.

– А то, – услышала она меня. – Только учти, что ты не один такой умный, есть детишки, не уступающие тебе в этом, и они тоже не прочь поработать с мозгами сверстников.

– Работа на будущее, значит, – вздохнул я.

– Знаю, – согласилась Атарашики. – Будет не просто. Дел у тебя и без школы полно, но – надо. Во многом я тебе помогу, так что не думай, что придётся всё тащить на своём горбу. Но школа и университет – это важный этап твоей жизни. К тому же порой проще добиться своей цели через детей, чем пытаться договориться с родителями. Да, бумажка об окончании старшей школы тебе не нужна, а вот слава человека, который хорош и в учёбе, и в спорте, не помешает.

– Это ты сейчас к создаваемому образу вернулась, – дёрнул я уголком губ.

– Просто как пример того, что ты можешь сделать, – пожала она плечами. – Сам подумай, какие минусы ты видишь в школе?

Я задумался. А ведь и правда…

– Время, – произнёс я. – По сути, только потраченное зря время.

– Именно, – кивнула Атарашики. – Но время – это просто дополнительные нагрузки, которые можно и потерпеть ради рода.

– Нехилые такие нагрузки, – поморщился я. – А главное, множество упущенных выгод из-за нехватки этого самого времени.

– Жизнь – штука суровая, – повела она плечом. – Да и время для Аматэру тоже непростое. И мы не можем разбрасываться таким ресурсом, как школа и университет.

– Ладно, убедила, – произнёс я после недолгих размышлений. – Не забудь прочитать эту лекцию Казуки, а уж я найду ему работу помимо школы. Не одному же мне страдать?

Глава 4

Приняв решение о возвращении в школу, я споткнулся на выборе, куда именно идти. В Токио полно школ, но лишь четыре считаются по-настоящему элитными. Ширубарири, Данашафу, Сейджо и Дакисюро. Ширубарири и Сейджо – сразу нет. Первая известна тем, что процентов девяносто её учеников впоследствии идёт в армию, соответственно, и вся школа заточена под таких вот учеников. Строжайшая дисциплина, соответствующие клубы, общая атмосфера военщины, причём военщины японской. Это в Дакисюро я, к примеру, мог забить на старосту класса и его помощника, а в Ширубарири мне после такого прилетит в первую очередь от учителей. Ибо не хрен игнорировать приказы старших по званию. Ежегодные военные игры, что-то вроде турнира Дакисюро, в которых я буду обязан принять участие.

Сейджо – это религия. Официально. На деле же, почти то же самое, что и в Ширубарири, только на иной лад. Сейджо культивирует историю и культуру. В первую очередь аристократическую, но и обычную не обходят вниманием. Поклонись я какому-нибудь учителю недостаточно низко – и всё, считай, поползли слухи о бескультурном Аматэру. Да бог с ними, с поклонами, мне за словами придётся постоянно следить. Ляпнул слово-паразит, и всё, неделю будешь после уроков класс убирать.

Данашафу и Дакисюро в этом плане рай на земле. Особенно Дакисюро. Вот уж где свободы полно. В одной – техно-гики, в другой – отмороженные бойцы. Они, ко всему прочему, и в минусах похожи – и там, и там в директорах люди, с которыми я бы не хотел сталкиваться. В Дакисюро – Кента, в Данашафу – Тайра Масару. Но если Кента не будет строить козней против меня, точнее, с моим участием, то Тайра наверняка попробует извлечь выгоду из аматэровского тела. А Кента… Кента просто не может ничего сделать. Мы с ним и так на ножах, и усугублять он не станет, не совсем же он идиот. К тому же, если Кенте я могу ответить более-менее жёстко – у нас с ним, можно сказать, личные разборки, то вот ссориться с Тайра мне не с руки. Но опять же – это ерунда, не будет Тайра жестить, другое дело, что мне пришло письмо от императора, где он поздравлял с возвращением и намёками просил не идти в Данашафу. Видимо, не хочет, чтобы школе Тайра достался Аматэру. Впрочем, может, у него и другая какая интрига, мне-то от этого не легче.

В общем, если брать четыре элитные школы, то для меня и нет выбора, кроме Дакисюро. Но это если брать именно их. К сожалению, идти в какую-нибудь другую школу мне смысла нет – если уж и идти в школу, то только в одну из этих четырёх, ведь именно в них сосредоточилась будущая элита Японии. Но Дакисюро…

Прервал мои мысли Идзивару, который запрыгнул мне на колени. Сидел я во внутреннем дворике напротив сакуры, прямо на энгаве – открытой галерее, огибающей весь двор. Со вздохом поднял Идзивару и положил его рядом, в то время как сам поднялся на ноги и направился к себе в кабинет, где, усевшись в кресло, потянулся к телефону.

– Слушаю, – раздалось из трубки.

– Добрый день, Кояма-сан, – поприветствовал я его. – У меня к вам серьёзный разговор, вы сейчас свободны?

– Серьёзный разговор по телефону? – спросил он иронично.

– С главой клана Кояма только так, – ответил я.

– Говори, что тебе надо, – произнёс он после короткой паузы.

– Скоро я возглавлю род официально и по этому случаю устрою приём. Но, как вы понимаете, вас там не будет. Вас – это любых представителей клана Кояма.

– Даже Акено? – спросил он усмехнувшись.

– Это будет очень важный приём, так что да, – ответил я. – Но кроме данного события, мне скоро идти в школу, и единственное, что меня отпугивает от Дакисюро – это вы, Кояма-сан. Оставьте школу, и я буду там учиться.

– Это нагло даже для Аматэру – произнёс он сухо.

– Всего на год, Кояма-сан, – добавил я в голос вкрадчивости. – Можете просто взять отпуск и показательно заявить об этом.

– Всё равно не вижу смысла так поступать, – произнёс Кента.

– Приглашения на весь клан вам мало? – спросил я.

– Естественно, – ответил он.

– То есть вы готовы отказаться