Свет погасших звезд. Они ушли в этот день - Федор Раззаков

Кстати, весь сериал в конце 80-х был удостоен Государственной премии, однако в числе лауреатов оказался… один режиссер-постановщик Игорь Масленников, а Василия Ливанова (Холмс) и Виталия Соломина (Ватсон) среди награжденных не оказалось. Это было, конечно же, несправедливо, поскольку фильм держался именно на трех этих «китах». Соломин тогда лежал в Склифосовского, неважно себя чувствовал, и те, кто принимал решение о награждении фильма, прекрасно об этом знали. Казалось, что им стоило внести в список награжденных еще две фамилии? Но в таком случае пришлось бы увеличивать сумму выплаченных премиальных в два раза. Именно это обстоятельство и решило исход дела.

Между тем в 1985 году слава Соломина удвоилась. На экраны страны вышла мелодрама все того же Игоря Масленникова «Зимняя вишня», где Соломин сыграл мужчину, разрывающегося между двумя женщинами – женой и любовницей. Фильм стал настоящей сенсацией, особенно покорив сердца представительниц слабого пола. В итоге в прокате он занял 4-е место, собрав чуть больше 32 миллионов зрителей, а также удостоился призов на нескольких престижных кинофестивалях. Чуть позже выйдут два продолжения «Зимней вишни»: за год до распада СССР, в 1990 году, появится вторая часть, а в 1995 году Масленников сделает из этой истории 26-серийный телефильм.

В год выхода первой «Зимней вишни» на широкий экран (1985) у Соломиных родилась еще одна дочка – Лиза. Однако именно тогда Соломина вдруг угораздило влюбиться (видимо, съемки в «Зимней вишне» сказались). И снова предметом его увлечения стала актриса. На этот раз жена Соломина повела себя уже несколько иначе, чем как это было во время первого кризиса несколько лет назад. Вот ее слова:

«Я реагировала совершенно по-другому. Может, у меня уже выработалось противоядие, иммунитет, что ли. Я сделала вид, что ничего не знаю. Хотя мне, конечно же, рассказали. В театре всегда много „доброжелателей“. Второй раз все тянулось и тлело намного дольше, но уже совсем иначе – и с его стороны, и с моей. В первом случае он был словно в шорах, ему было все равно – узнаю я или нет. Я видела, что человек забыл обо всем на свете, потерял чувство реальности. Во второй раз у него не было уже такой страсти, и он не хотел, чтобы я что-то узнала. Он подходил ко всему более рационально… Только спустя много лет я призналась, что и во второй раз все знала. Ему было неприятно. Но, как мне показалось, он оценил мое благородство. Виташа вообще был человек закрытый, скупой на эмоции. Но пару раз в моменты откровенности он признавался, что очень благодарен мне за то, что я его оставила у себя, не дала уйти…»

Как и всякий собственник, Соломин легко позволял себе крутить романы на стороне, но за собственной женой следил очень строго. Ей такие вольности не позволялись даже в мыслях. Однажды на этой почве Соломин вдрызг разругался со своим лучшим другом, художником Евгением Матякиным. Все произошло на каком-то дне рождения. Мария попросила Евгения показать ей, где туалет, и они вышли из комнаты. Соломин это увидел и посчитал, что его жена и друг флиртуют. И без всяких объяснений перестал разговаривать с Матякиным. Это длилось несколько лет. И только потом, благодаря титаническим усилиям со стороны жены и коллег, Соломина удалось помирить с другом.

Весьма успешно развивалась в 80-е годы и театральная карьера артиста. Так, в 1982 году он сыграл на сцене Малого театра роль Хлестакова в гоголевском «Ревизоре». Как отмечала критика, это была одна из лучших ролей в исполнении Соломина на сцене этого прославленного театра. Три года спустя он сыграл еще одну классическую роль – Протасова в «Живом трупе» Л. Толстого. Из ролей современников стоит отметить роль Сошнина в спектакле «Печальный детектив» (1987) В. Астафьева.

Однако с распадом СССР в 1991 году и общим упадком кино– и театрального искусства в стране в творческой карьере Соломина наступил кризис. В первой половине 90-х он записал на свой счет всего лишь одну театральную роль – Астрова в «Дяде Ване» (1993). В кино ролей было чуть больше (целых три в таких картинах, как: «Рогоносец», «Черный квадрат» и «Пленники удачи»), однако назвать их значимыми нельзя. Судя по всему, сыграть их актера толкнуло только одно желание – заработать денег. Ведь даже выдающиеся актеры в те годы бедствовали, разделив участь большинства россиян. Единственным спасением для Соломина в те годы была его семья: жена, две дочери, а также внук Кирилл, который родился в 1995 году (второй, Федор, появится на свет в 2001 году). О том, каким Соломин был в кругу семьи, рассказывает его супруга Мария:

«Мы обожали всей семьей встречать Новый год. Всегда – и дома, и на даче – встречали его с елкой, с огнями, с фейерверками. 1 апреля он специально садился на телефон и обзванивал друзей, очень смешно разыгрывал их, говоря разными голосами. Он и меня часто разыгрывал. Например, мог позвонить домой по телефону и с грузинским акцентом пригласить самого себя. А вот 8 Марта он не любил и меня смог убедить в том, что это плохой праздник, унизительный для женщины. И цветы, и подарки в этот день принципиально не дарились. Дарились они только его маме, так как она родилась 8 марта.

Дома он называл меня Машуня, а я его – Виташа. Он избегал сантиментов. На людях не целовал, не обнимал. Мы никогда не сюсюкались…

Моря он не любил, ему нравилось отдыхать на даче или в Доме отдыха в средней полосе. На даче обожал мастерить. Пытался даже изготавливать мебель. В первые годы соорудил сам стол и внука учил делать что-то своими руками. Много рисовал акварелью. Еще дома любил лежать на диване и слушать музыку – испанскую гитару, Фрэнка Синатру, джаз…

Витя был потрясающий отец. Никакой дистанции не сохранял. Лиза мне однажды сказала: «Поразительно – папа ведь нас совершенно не воспитывал. Но все понятия о жизни, от простых до самых сложных: о добре и зле, что хорошо, что плохо – все пришло только через него». Как он умудрился, не знаю. Моралей он дочкам никогда не читал. И никогда их не наказывал. Особенно это стало заметно, когда Лиза стала ходить по клубам. Со старшей, Настей, мы таких проблем не знали. А тут появилась вся эта ночная жизнь, совершенно неизвестный для нас пласт жизни. Вечером ребенок исчезал в ночном клубе. Я-то спокойно ложилась спать, а Виталий, конечно, не мог уснуть. Очень боялся. Я иногда просила его: «Ты поговори с ней серьезно, как отец. Объясни, что так нельзя». Он всякий раз обещал поговорить. Но вот она приходит, он ее по голове погладит, какие-то две-три нежные фразы скажет – и все… Он был удивительно мягок с детьми, нежен и даже необъективен. При такой жесткости с другими людьми дочерей он не мог даже отругать…»

В 1997 году Соломин как режиссер поставил на сцене Малого театра свой четвертый спектакль (первый случился еще в 1983 году – «Мой любимый клоун» по пьесе его коллеги и друга Василия Ливанова). Причем к своей четвертой постановке Соломин шел долго. После «Клоуна» в нем взыграли режиссерские амбиции, однако в стенах родного театра они не могли найти своего воплощения. Например, Соломин хотел поставить пушкинского «Бориса Годунова», но в Малом на эти планы смотрели скептически. Тогда Соломин решил поставить этот спектакль на другой сцене – в Театре имени Моссовета. Но из этой затеи ничего не вышло: Союз к тому времени развалился, и при Ельцине ставить спектакль по произведению великого русского поэта было просто невозможно.