Сборник фантастики. Золотой фонд - Амброз Бирс

– О боже! – прошептал он. – Это они!

С того места, где мы лежали, нам был виден темный проход, образованный среди стволов и ветвей и укрытый сверху зеленой листвой. По нему сейчас двигалась группка людей-обезьян. Они шли гуськом: кривые ноги, сгорбленные спины, руки, время от времени касавшиеся земли, и головы, которые постоянно поворачивались по сторонам. Обезьяны шли согнувшись, и поэтому трудно было определить, какой у них рост, но я бы оценил его примерно в пять футов; при этом у них были длинные руки и очень широкая грудь. Многие из них несли с собой палки, и издалека обезьян можно было бы принять за вереницу очень волосатых людей с корявыми фигурами. Мне удалось лишь ненадолго увидеть их, потому что они сразу скрылись среди кустов.

– Не сейчас, – сказал лорд Джон, который уже поднял было свое ружье. – Лучше всего нам тихонько отлежаться здесь, пока они не откажутся от поисков. Затем мы подумаем, как нам вернуться в их город, и ударим в самое болезненное место. Дадим обезьянам еще час, после чего тронемся в путь.

Мы решили скоротать время, открыв одну из консервных банок и позавтракав. Лорд Рокстон со вчерашнего дня не ел ничего, кроме нескольких плодов, и поэтому был зверски голоден. После завтрака, разложив патроны по карманам и взяв в каждую руку по ружью, мы отправились выполнять свою миссию по спасению друзей. Прежде чем уйти, мы тщательно запомнили местонахождение нашего маленького укрытия среди зарослей кустарника и направление к нему от Форта Челленджер, чтобы при необходимости легко его найти.

Мы молча двигались через кусты, пока не вышли на край скалы рядом с нашим старым лагерем. Здесь мы остановились, и лорд Джон поведал мне о своем плане.

– Пока мы находимся среди толстых деревьев, мы во власти этих свиней, – сказал он. – Они нас видят, а мы их – нет. Но на открытой местности все обстоит иначе. Здесь мы можем двигаться намного быстрее, чем они. Поэтому везде, где это возможно, нам нужно держаться открытых мест. На краю плато больших деревьев меньше, чем в глубине. Так что будем идти там, где у нас есть преимущество. Шагайте медленно, внимательно смотрите по сторонам и держите ружье наготове. И самое главное: не давайте им взять себя в плен, если у вас остается хотя бы один патрон – это вам мой последний совет, юноша.

Когда мы подошли к краю обрыва, я заглянул вниз и увидел нашего доброго старого Замбо, который сидел на камне и курил. Я бы многое отдал, чтобы можно было окликнуть его и рассказать о том, что с нами произошло, но это было слишком опасно, поскольку нас могли услышать. Казалось, что лес вокруг полон людей-обезьян; снова и снова до нас долетали издаваемые ими странные щелкающие звуки. В такие моменты мы ныряли в ближайший кустарник и неподвижно лежали там, пока шум не стихал. Поэтому мы продвигались вперед крайне медленно, и прошло не менее двух часов, прежде чем по предостерегающим жестам лорда Джона я понял, что мы, должно быть, приближаемся к цели нашего путешествия. Он дал мне знак лежать тихо, а сам пополз вперед. Через минуту он вернулся. Голос его дрожал от волнения.

– Пойдемте! – прошептал лорд Джон. – Пойдемте быстрее! Я только молю Бога, чтобы не было слишком поздно!

Меня охватила нервная дрожь, когда я пополз вперед и, улегшись рядом с ним, взглянул из-за кустов на открывавшуюся перед нами поляну.

Эту картину я не забуду никогда, до своего последнего дня. Она была настолько дикой, настолько немыслимой, что я не знаю, как передать это словами вам и как я сам когда-нибудь смогу заставить себя поверить в это, сидя в гостиной клуба «Савидж» и глядя на тусклый гранит набережной; если, конечно, мне удастся когда-нибудь туда вернуться. Я понимаю, что тогда это покажется мне каким-то жутким, страшным сном, каким-то лихорадочным бредом. И все же я опишу это сейчас, пока события еще свежи в моей памяти и пока есть, по крайней мере, один человек, который точно знает, что я не лгу, потому что он лежал тогда во влажной траве рядом со мной.

Перед нами было большое открытое пространство, в несколько сотен ярдов в поперечнике, до самого обрыва заросшее травой и низким папоротником. Впереди полукругом росли деревья с построенными из листьев странными небольшими хижинами, располагавшимися среди ветвей, друг над другом. Лучшей аналогией будет гнездовье грачей, где вместо гнезд располагаются маленькие домики. На входе в эти жилища и на ветвях деревьев поблизости расселась плотная толпа людей-обезьян; судя по их размерам, это были женщины и дети племени. Все они, устроившись на заднем плане, с живым интересом смотрели на сцену в центре поляны, которая ошеломила нас и привела в замешательство.

Возле края скалы собралась толпа из сотни этих косматых рыжеволосых существ; все они выглядели свирепо, причем некоторые из них были внушительных размеров. Обезьяны подчинялись определенной дисциплине, и никто из них не старался нарушить порядок, в котором они стояли. Перед ними находилась небольшая группка индейцев – маленьких, лишенных шерсти человечков, красноватая кожа которых в ярких лучах солнца отсвечивала, как полированная бронза. Рядом с ними стоял высокий белый человек: голова его была опущена, руки согнуты, и весь его вид свидетельствовал об ужасе и о подавленности. Угловатую фигуру профессора Саммерли невозможно было спутать с чьей-либо другой.

Вокруг этой группы удрученных пленников стояло несколько людей-обезьян, которые караулили их и делали побег невозможным. Кроме того, отдельно ото всех, на самом краю пропасти стояли две фигуры, настолько странные и, при других обстоятельствах, настолько курьезные, что они полностью поглотили мое внимание. Одна из них принадлежала нашему другу, профессору Челленджеру. С его плеч свисали остатки куртки, рубашка была полностью изорвана, а большая борода сбилась в черный клубок, закрывавший могучую грудь. Профессор потерял свою шляпу, и его волосы, которые за время наших странствий отросли, торчали в стороны в диком беспорядке. Было похоже, что всего за один день он превратился из высочайшего продукта современной цивилизации в самого последнего дикаря Южной Америки. Рядом с ним стоял его хозяин, король людей-обезьян. Лорд Джон был прав: он был точной копией нашего профессора, только волосы у него были не черные, а рыжие. Та же короткая широкая фигура, те же тяжелые плечи, те же свешенные вперед руки, та же спутанная оттопыренная борода на волосатой груди. Существенное различие можно было заметить в области выше бровей, где покатый лоб и низкий изогнутый череп человека-обезьяны резко контрастировали с широким лбом и величественной головой европейца.