Пираты Карибского моря. Проклятие капитана - Юрий Папоров

Война за испанское наследство, начавшаяся в 1701 году, приближалась к своему концу. Возникла она, как известно, по причине прихода в упадок некогда могущественного государства, владевшего территорией, составлявшей одну пятую часть мира. К началу второго десятилетия XVIII века испанский двор значительно окреп благодаря тому, что им уже управлял внук Людовика XIV, король Филипп V. И еще потому, что его внутренняя и внешняя политика в значительной степени пребывала под сильным влиянием французской герцогини Анны Марии Орсини, дочери принца Ла Тремуаль. Первым ее мужем был князь Талейран-Перигор, виднейший французский политик и дипломат, а затем итальянский герцог Орсини Браггиано. Анна Мария возглавляла свиту молодой испанской королевы и так очаровала Филиппа V и королеву остроумием и галантной манерой говорить обо всем и особенно об искусстве, что оба не принимали ни одного решения без ее совета.

При первой же встрече в Эскориале Педро де ла Крус приглянулся видавшей виды женщине. Прощаясь и подавая ему руку, она так погладила ею мужскую ладонь, что только зеленый юнец и человек, влюбленный в другую, могли не понять ее намека. Педро не отреагировал.

Герцогиня Орсини продолжала относиться к капитану де ла Крусу с симпатией и после его отказа. Когда могла, она помогала ему осваиваться с правилами поведения в королевском дворце. Когда однажды герцогиня спросила де ла Круса, отчего он так молчалив, Педро ответил:

— Длинная речь так же не подвигает дела, как длинное платье не помогает ходьбе. Не правда ли?

— О, вы читали Талейрана! Но послушайте и Анну Марию Орсини: «Мужчины нашли противоядие от укуса змей, однако не средство против дурной, вредной женщины, которая во сто крат хуже змеи». Вам повезло, мой друг корсар, я питаю к вам слабость.

— «Коммерция наиболее прибыльная представляла бы собой покупку субъекта по цене его стоимости и немедленной продажи каждого по цене, которую он сам предполагает, что стоит».

— Вы прикрываетесь Талейраном, как щитом! Но бог с вами, милый корсар. Пусть удачным будет ваш брак с графиней Иннес. Спокойной ночи. Я вас больше не держу. Вы не знаете, чего вы себя лишили. Я же не собиралась отнимать вас у графини.

Однако с заключением брака между Педро и Иннес не все было так просто. Некоторые родственники протестовали против «столь страстной любви к простолюдину», к человеку, не имевшему дворянского звания, «к какому-то корсару». Одна из наиболее влиятельных тетушек ратовала за брак Иннес с герцогом Альфонсо де Ривасом, который добивался руки Иннес много лет. Брат графини, закостенелый холостяк Альфред Карлос, сразу сдружился с Педро и день и ночь слушал его рассказы о пиратах, а затем отправился в морское министерство и там прочел личное дело корсара. Пришел в восторг и страстно принялся убеждать остальных родственников Иннес в том, что Педро де ла Крус достоин руки графини. Его, Иннес и Педро поддержали близкие друзья семьи де ла Куэва герцог Франсиско де Аранда и граф Антонио де Лерма. Они оба даже изъявили желание быть посаженными невесты и жениха.

Пройдут многие десятилетия, и великий Бальзак справедливо назовет «корсарами в желтых перчатках» — тогда денди будет еще иметь облик высокообразованного и изысканно одетого светского человека — не менее великих, чем он сам, Джорджа Байрона, Томаса Карлайла, Оскара Уайльда, Шарля Бодлера, Рамона Валье Инклана и других им подобных.

В марте 1714 года был подписан Раштадский договор, означавший конец войны, и в марте наконец заключен брак между графиней Иннес де ла Куэва и капитаном Педро де ла Крусом. Свадьбу сыграли пышно. На ней присутствовали и давние друзья Педро: граф Андрес де Сепульведа — любимый Девото, любимый Тетю и Хуан — любимый Медико.

Вместе с тем в июне в Мадрид вернулся герцог Альфонсо де Ривас, герой войны, особенно прославившийся в сражениях в Италии. Он тут же начал домогаться Иннес, убеждая ее немедленно получить согласие папы римского Клементия XI на развод.

Графиня стойко отказывала, и тогда герцог потерял голову.

Иннес нужно было оставить ворота дома, пройти проулок, где за углом на шумной улице стоял собор, у которого ее ожидал Педро. Однако в проулке ее подкараулил герцог. Брюнет высокого роста, плотного телосложения был одет в камзол из дорогой камки. На шее его висела толстая золотая цепь с большим крестом из бриллиантов. Панталоны из замши были заправлены в высокие кавалерийские сапоги, шпага с позолоченным эфесом и дага висели на поясе, пистолет торчал за шелковым кушаком, а широкополую шляпу украшало длинное красное страусовое перо.

Когда Иннес попыталась было пройти мимо, не говоря ни слова, герцог от злости утратил разум и, выхватив из ножен дагу, приставил ее к груди Иннес со словами:

— Моя любовь сделала бы тебя самой счастливой женщиной на свете! Ты предпочла простолюдина, смерда! Брось его!

— Он мой муж! И брак наш соединен церковью, Богом!

— Папа римский вас разведет! Мой близкий друг — брат папы Клементия XI. Он разведет!!! — Герцог заскрипел зубами.

— Убери дагу! — приказала Иннес. — С таким оружием не шутят!

— Это не оружие! Скорее милосердие, сострадание, жалость. А если хочешь — милостыня, подаяние!

— Убери!

— И не подумаю!

— Мужчины умеют ненавидеть, а женщины чаще испытывают отвращение. Разреши пройти!

— Это твое последнее слово? Тогда сделаешь шаг, и он будут твоим последним! — Герцог терял контроль над собой. — Пройди, если можешь!

Иннес хотела было отпихнуть с дороги сходившего с ума герцога, двинулась вперед, но острие даги вошло в ее грудь, и брызнула кровь. Графиня упала на колени, заливаясь ею. Герцог вложил дагу в ножны и зашагал к выходу из проулка, однако тут из-за угла показался де ла Крус, обеспокоенный тем, что Иннес опаздывала к началу мессы. Он увидел раненую Иннес, которой уже помогали люди.

Останавливая герцога, в сознании Педро проносятся мысли: «Простить врага есть изящнейшая манера опозорить, отомстить обидчику. Это да! Однако есть люди, которым не следует жить на этом свете! Они — бедствие, зараза, чума! И прощать им нельзя ничего!»

— Вы мерзкий негодяй, герцог! — прокричал Педро. — Не достойны жизни на земле! За Иннес я убью вас! Защищайтесь!

— И не подумаю. С кем должен я скрестить мою шпагу? Ха! Ха!

— Не хотите ли вы этим сказать, сударь, что вашему героизму пришел конец, что он иссяк ударом даги в грудь женщины? Защищайтесь, мерзавец!

— Вы несчастный плебей! — Герцог явно пришел в негодование. — Я отниму у вас сейчас единственное, что вы имеете, — вашу никчемную жизнь! Вы стали на моей дороге! Отняли любимую мною женщину!