100 великих украинцев - Коллектив авторов

Водоворот гражданской войны подхватил юношу — в Красной армии он оказался в 22 Полтавской бригаде инженерных войск. Когда командиры услышали, как поет бравый всадник (все же казацкого рода был!), запретили рисковать жизнью. Понимали, что песня — лучшее оружие, так как поднимает боевой дух войска.

А когда в 1922 г. в Полтаве был создан оперный театр, на гастроли приехал известный украинский бас Платон Цесевич. Он искал тенора для постановки оперы «Фауст». Ему рассказали о «красноармейском соловушке».

Учась у Е. Муравьёвой, Козловский разучивал с ней фрагменты этой оперы. Арии знал, волновался за ансамбли, поскольку привык петь или в хоре, или исполнять соло. Успех спектакля превзошел ожидания. Так впервые исполнил он Фауста — одну из главных партий мирового тенорового репертуара, над которой потом еще долго работал. С легкой руки П. Цесевича молодой певец окончательно перешел на сцену. В Полтаве успел еще спеть Ленского («Евгений Онегин» П. Чайковского) и Йонтека («Галька» С. Монюшко) — партии, которые составили основу его дальнейшего репертуара.

Сезон 1924–25 гг. пел в Харькове, который был тогда столицей Украины; сезон 1925–26 гг. — в лучшем провинциальном оперном театре СССР — в Свердловске.

С 1926 г. И. Козловский — солист Большого театра СССР. Он будет работать здесь до 1954 г. И это даст повод во многих энциклопедиях и справочниках называть его «русским советским артистом оперы». Хотя сам Иван Семенович до последнего дыхания оставался искренним украинцем, осознающим свою миссию «посланца украинской песни». И был, как человек глубоко верующий, убежден, что именно Господь дает ему возможность петь даже в глубокой старости. Собственно, «старым» Иван Козловский так и не стал, хотя дожил почти до ста лет, был удостоен высоких званий и наград: народный артист СССР (1940), лауреат Государственных премий СССР (1941, 1949), Государственной премии Украины имени Т. Шевченко (1990), Герой социалистического труда (1980), народный артист Украины (1993).

Родился И. С. Козловский 11 (24) марта 1900 г. в селе Марьяновка, теперь Васильковского района Киевской области. Детство его окружено ароматом глубокого исторического прошлого. Близ Марьяновки, которая живописно раскинулась вдоль небольшой речки Протоки, стоит курган Перепятиха. Возраст его уходит в 6 в. до н. э. Упоминания об этом кургане имеются даже в киевских летописях. История кургана связана и с именем Тараса Шевченко, Кобзарь принимал участие в раскопках Перепятихи, делал здесь рисунки, написал стихотворение «В Киеве на базаре…»

Обо всем этом услышал маленький Иван от своего первого учителя Сысоя Григорьевича Саенко, который сумел увидеть в своем шестилетнем ученике необычайное музыкальное дарование, интерес к знаниям, цепкую память и непреодолимое желание учиться.

Маленький сельский мальчик с ангельским голосом попал в Киев, где начал учиться в церковной школе, а с 12 лет — в Духовном училище и петь, петь на клиросе. Ему было где-то около 10 лет, когда в Китаевской пустыни под Киевом он пел со своими одноклассниками и встретил степенного седого человека, который внимательно прислушивался к их пению. Незнакомец поблагодарил ребят за песни, а потом стал подробно расспрашивать Ивана — кто, откуда, где учится. Посоветовал точно петь тексты народных песен, обращая внимание на произношение, и обязательно учиться не только пению. Ведь настоящий художник должен быть образованным человеком. «„Учись, парень, держись с достоинством, и дай тебе, Бог, петь долгие годы людям на радость!“ — так благословил меня маленького сам Николай Витальевич Лысенко»,— вспоминал всю жизнь И. С. Козловский. Благословение исполнилось — последнее выступление Козловского состоялось, когда певцу было далеко за 80 лет.

Голос И. С. Козловского — большого диапазона со свободным верхним регистром (до МИ 2-й октавы), отличался неповторимой серебристой окраской. В молодости несколько резковатый на верхних нотах тембр голоса Козловского (возможно, из-за необходимости все время заполнять звуком пространство самого большого театрального зала Москвы), с годами все более приобретал теплую глубину и мягкость. Мало кто мог сравниться с ним и в искусстве сценического перевоплощения. Он не понимал и осуждал певцов, которые считали оперу просто «костюмированным вокалом», и заботились лишь о том, чтобы голос звучал чисто и не сорвался на верхней ноте… Владея в совершенстве не только вокальной техникой, но и искусством перевоплощения, И. С. Козловский создал незабываемые образы Ленского («Евгений Онегин» П. Чайковского), Лоэнгрина («Лоэнгрин» Р. Вагнера), Берендея («Снегурочка» Н. Римского-Корсакова), Хозе («Кармен» Ж. Бизе) и немало других. Оперный репертуар певца насчитывает около 30 ведущих партий мирового репертуара. Не говоря о том, что все его герои различны по характеру, «живут» в разных эпохах; вокальный диапазон его тоже уникален: от драматического тенора (Хозе), до тенора-альтино (Звездочет в «Золотом петушке» Н. Римского-Корсакова).

Работая над партиями мирового репертуара, актер использовал каждый раз другую тембровую окраску голоса, другую пластику. И всегда исполнял на полную вокальную и эмоциональную силу. С годами перед ответственными спектаклями или концертами молчал по несколько дней, чтобы сэкономить силы, но пел на полный голос. Говорил: «Люди пришли слушать Козловского и они должны услышать пение, а не немощный шепот…».

В воспоминаниях о своем педагоге Елене Александровне Муравьёвой Козловский писал: «…не каждый певец имеет право учить других. Для этого надо иметь особое дарование». В себе такого дарования И. Козловский не ощущал, зато само выступление с ним в оперных спектаклях уже было уроком. Мастер требовал от партнеров по спектаклю не только безупречного вокального исполнения партий, но и естественности мизансцен, совершенного актерского перевоплощения.

Начав актерский путь в передвижных украинских театрах, И. С. Козловский знал, какой признательный зритель ждет артиста за стенами оперных театров… Поставив себе цель как можно шире пропагандировать оперное искусство, он в 1938 г. создал в Москве и до 1941 г. руководил Государственным ансамблем оперы. Это давало возможность исполнять основные виднейшие произведения отечественного и мирового оперного репертуара в городах, где не было больших театральных помещений, прямо в цехах и сельских клубах. Причем руководствовался художник отнюдь не желанием заработать легкую популярность или деньги. Он мечтал об опере-концерте, в котором сохранилось бы напряжение сценического действия и сюжетного развития, где можно было бы достичь синтеза пения и драматической игры (что, собственно, присуще самой природе украинского театра). В Ансамбле оперы Козловский осуществил собственные постановки некоторых классических опер («Вертер» Ж. Массне, «Орфей и Эвридика» П. Глюка, «Паяцы» Р. Леонкавалло), а в 1939 г. поставил к 125-летию со дня рождения Кобзаря оперу Н. Аркаса «Катерина» по одноименной поэме Т. Шевченко. Партию Андрея в «Катерине» И. Козловский впервые спел еще 1918 г. в Полтаве, а со временем исполнял ее и в Харьковской опере и в Украинском народном театре в Харькове (1924).

Видное место в оперном репертуаре певца занимала «Наталка Полтавка». В 1925 г. в Полтаве в спектакле в честь 100-летия «Наталки Полтавки» он исполнял Петра в ансамбле с М. Литвиненко-Вольгемут и П. Саксаганским. А в 1935 г. на юбилей Панаса Карповича, которого искренне любил и уважал как первого своего учителя сценического искусства, был уже в ореоле славы первого тенора Большого театра СССР. В 1951 г. И. С. Козловский осуществляет собственную постановку «Наталки Полтавки», с которой много гастролирует; долгие годы он выступает в роли Петра (а с годами — Возного) в спектаклях украинских оперных и музыкально-драматических театров, принимает участие почти во всех юбилейных спектаклях любимой народом оперы.

В годы Великой Отечественной войны И. С. Козловского слышали в составе фронтовых бригад бойцы многих фронтов и раненные в госпиталях. А он стремился в Украину: давал концерты в фонд обороны, выступал в только что освобожденных городах.

Этапной в его творчестве была партия Юродивого в опере М. Мусоргского «Борис Годунов» (1949). Исполняя ее с известнейшими басами отечественной сцены, Иван Семенович в глубине души жалел, что не пришлось спеть Юродивого с Шаляпиным в роли Бориса Годунова. Действительно, они бы составили актерский и вокальный дуэт, в котором бы оба партнера были достойны друг друга… Говорят, в Козловском было что-то от Юродивого… Это так, если понимать Юродивого как олицетворение народной мудрости, откровенности и правды…

Козловский, как человек глубоко и искренне верующий, даже в самые тяжелые советские времена пел в церковных службах. Так было и в Москве, так бывало и во время его приездов в Киев. Литургии во Владимирском кафедральном соборе пел вместе с ним и товарищ его молодых лет, прекрасный бас Е. Цинёв. Слух о том, что Козловский с Цинёвим будут петь в соборе, распространялся из уст в уста и храм наполнялся цветом киевской интеллигенции…