Щепки плахи, осколки секиры. Губитель максаров - Юрий Брайдер

– Когда мы стали спускаться… нет, даже еще раньше… у меня возникло предчувствие беды. Давно оно не посещало меня, и вот опять… Не хочу тебя пугать, но нас подстерегает опасность, – сказал Окш, еле переводя дыхание.

– А тебе не почудилось? – Рагна была так же свежа, как и до начала спуска.

– Нет, – покачал головой Окш. – До сих пор это чувство никогда не подводило меня, зато спасало много раз.

– Что ты предлагаешь? Вернуться?

– Ни в коем случае! Хотя опасность как-то связана с завещанием Азда, но исходит она совсем не от тайника. Я думаю, кто-то хочет нам помешать.

– Люди или максары?

– Только не люди. Нам ли с тобой бояться их?

– Если люди разрушат тропу, по которой мы спустились сюда, нам придется туго. Лазить по скалам я не умею.

– Но я не чувствую присутствия людей. – Окш окинул взглядом линию, отделявшую небо от кромки нависающих над головой скал.

– Я тоже.

Дальнейший путь они проделали в молчании. Дно котловины, сплошь состоящее из щебенки, было почти лишено растительности, зато ящериц здесь водилось без счета.

Нужную нору Окш заметил еще издали. Она была пошире других и форму имела скорее квадратную, чем круглую. Там, где у рукотворных арок обычно находится замковый камень, был выбит знак, обозначающий секиру и одновременно являющийся символом мщения.

– Ты бы приготовил на всякий случай клинок, – посоветовала Рагна. – А вдруг засада таится именно здесь?

– Вряд ли. Ты же сама видела, что на тропе нет ни единого свежего следа. Никакое живое существо не спускалось сюда в последнее время. Кроме того, я не хочу заранее раскрывать свои козыри. Будет лучше, если мой клинок окажется для наших недоброжелателей сюрпризом.

– Уж они-то порадуются от всей души…

Окш, а за ним и Рагна вступили под своды пещеры, и уже через несколько шагов темнота поглотила их обоих.

– Я ничего не вижу, – голос Окша еле заметно дрогнул.

– Наконец-то до тебя дошло, какие преимущества имеет истинный максар перед всякими выскочками вроде тебя… Ладно, держись за мою руку.

Довольно долго они двигались сквозь этот мрак, поворачивая то влево, то вправо. На все расспросы Окша Рагна отвечала, что туннель пуст, сильно загажен некогда жившими здесь летучими мышами, а какие-либо изображения или надписи на стенах отсутствуют.

Наконец она резко остановилась, придержав за руку Окша, по инерции подавшегося вперед.

– Все, – сказала она. – Пришли. Тупик. Но здесь что-то нацарапано.

– Приглядись повнимательнее, – попросил Окш. – И расскажи мне все подробно.

– Ну, во-первых, я вижу такой же знак, как и над входом в пещеру. Только здесь он заключен в круг… – Она замялась.

– А дальше? – нетерпеливо спросил Окш.

– А вот дальше я ничего разобрать не могу. Не то это надписи, не то картинки… Сам знаешь, максары презирают грамоту… Хотя кое-что можно узнать. Например, твой клинок.

– Именно мой?

– Один к одному. У мамаши был совсем другой.

– Жаль, что я не могу увидеть все своими глазами. Ну почему ты не захватила с собой светильник? – произнес Окш с досадой.

– Это ты лучше у себя спроси. – В голосе Рагны послышалось недовольство. – Я что обещала, то и сделала. Привела тебя в нужное место. А дальше ты уже сам разбирайся… Если тут никакого клада нет, давай вылезать наружу. Я не крыса и такие норы страсть как ненавижу.

– Мне кажется, здесь пахнет смолой! – Окш сжал руку Рагны сильнее.

– Разве? – удивилась та. – Я ничего не чувствую.

– А это тогда что? – Он нашарил ногой какую-то палку.

– Валяются тут всякие обрубки… Я им и значения никакого не придала… Действительно, похоже, это факелы. Тебе повезло.

– Почему у тебя так сильно бьется сердце? – Окш заподозрил что-то недоброе.

– Еще бы! По такой крутизне спуститься…

– Неправда! Раньше оно у тебя так не билось!

Он резко оттолкнул от себя девчонку и выхватил клинок. За время, проведенное в замке Генобры, Окш научился приводить его в боевое состояние почти мгновенно. Видеть разящее лезвие он, конечно, не мог, зато ощущал легкую вибрацию рукоятки.

– Ты убьешь меня, дурак! – воскликнула Рагна.

– Ни в коем случае. Лезвие вышло только на одну десятую часть своей длины. Однако приближаться ко мне я пока не советую.

Вслепую тыкая перед собой клинком, Окш присел и, нащупав один из факелов, щелкнул кресалом. После третьей или четвертой попытки тот загорелся. Сначала Окш увидел перекошенное гневом лицо Рагны, а уж потом – узоры знаков, испещрявших гладкую наклонную стену.

– Фу, отлегло… – Окш опустил клинок (на полу пещеры сразу появилась ровная тонкая щель). – Прости. Мне показалось…

– Ну зачем я только связалась с таким психопатом, как ты! – Рагна схватилась руками за голову. – Ему, видите ли, показалось! Да ведь до этого у меня были десятки возможностей расправиться с тобой! Стала бы я откладывать подобное удовольствие в долгий ящик?

– Не надо преувеличивать, – возразил Окш. – У тебя было не больше пяти возможностей прикончить меня. Ты ими действительно не воспользовалась. Но это еще ни о чем не говорит. Может, ты просто не успела. Хотя и на том спасибо.

– Какой же ты… – впервые у острой на язык девчонки не нашлось нужных слов.

– Такой же, как и ты, – отрезал Окш. – Мы ведь вроде родня, верно?

То, что для максара выглядело полнейшей тарабарщиной, не представляло никакой загадки для жестянщика, даже не очень искушенного в грамоте. Такие простые и ясные пиктограммы применялись у них повсеместно, особенно среди ремесленников и торговцев.

Серия выбитых на камне знаков обозначала характер и последовательность действий того, кто рано или поздно должен был явиться сюда за наследством Азда Одинокого (само собой, не с пустыми руками, а с отмычкой, роль которой выполнял клинок Адракса).

Грубо говоря, вся операция состояла из трех стадий. На первой, так сказать, предварительной, клинку необходимо было придать максимальную длину. На втором, основном, его лезвие до самой гарды погружалось в камень и в точности повторяло очертания круга, в который был заключен древний символ мщения, причем обязательно под прямым углом к поверхности стены. На заключительной стадии нужно было принять меры личной безопасности, а попросту – отскочить в сторону.

Самый последний знак – сложенная лодочкой ладонь – особого значения не имел, а был просто-напросто пожеланием удачи. Азд, которого Окш никогда не знал, посылал ему с того света свое благословение.

Одна проблема, похоже, отпала, но тут же возникла новая – предназначенная для клинка щель находилась так высоко, что добраться на нее можно было только с помощью приставной лестницы.