Щепки плахи, осколки секиры. Губитель максаров - Юрий Брайдер

– Куда ведет эта дорога? – Окш ткнул пальцем в карту.

– Дорога, поблизости от которой вы сейчас изволите находиться, продолжения не имеет и обрывается в Соляных горах, – ответил староста.

– Вот здесь она пересекает реку. – Окш продолжал водить пальцем по карте. – Далеко это отсюда?

– Рукой подать.

– Мост там есть?

– Увы. Средств на строительство моста не имеем. Однако ваши лошади легко перейдут реку вброд.

– Так далеко мы забираться не собираемся. Меня интересует вот это место между рекой и дорогой. Судя по тому, что сзади его замыкают горы, здесь не бывает сильных ветров. Мы бы хотели разбить шатер, чтобы немного пожить на свежем воздухе.

– К сожалению, здешние ветры дуют совсем с другой стороны и почти никогда не утихают. – Лицо старосты стало печальным. – Да и место это пользуется весьма дурной славой.

– Отчего же? – Похоже, Окш весьма заинтересовался этим сообщением.

– Сам-то я не местный, – замялся староста. – Хотя родился здесь, но воспитывался и жил совсем в других краях. Недавно только вернулся. Возможно, хозяин этого почтенного заведения просветит вас лучше меня.

– Тут и просвещать нечего, – с готовностью вступил в разговор трактирщик, мечтавший побыстрее выпроводить опасных гостей. – Всем известно, что там вход в преисподнюю находится. Через него демоны наружу выползают и за человеческими душами охотятся. Сколько людей неосторожных там пропало, не сосчитать. А совсем недавно корова сгинула. Даже копыт не нашли.

– Корова-то демонам зачем? Разве они молоко любят? – удивилась Рагна.

– А кто их знает. У демонов свои понятия. Только не советую вам туда соваться. Лучше назад поворачивайте, пока погода подходящая.

– Все это, конечно, предрассудки, – прервал трактирщика староста. – Кроме старой каменоломни, ничего примечательного там нет. Хотя местечко действительно невеселое.

– А где оно на карте? – поинтересовался Окш.

– Вот это продолговатое пятнышко. Рядом с руинами мельницы.

– Хорошая, говорят, была мельница, – вновь подал голос трактирщик. – Для всей округи муку молола. Как пудра, та мука получалась. Вот демоны и спалили мельницу, чтоб она людям пользу не приносила.

– Давно это было? – Окш хладнокровно свернул карту и сунул в свою дорожную сумку.

– Давновато. Моя дочка еще не родилась. А теперь уже под венец идет, – сказал трактирщик и, словно оправдываясь, добавил: – Нет у нас календарей. Глухие места.

– Ну ладно. – Окш выложил на стол еще несколько золотых. – Получите за хлопоты. И будем прощаться. Может, на обратном пути опять к вам заглянем.

– Сделайте милость. – Трактирщик, у которого уже отлегло от сердца, низко поклонился.

– Вино я забираю с собой, – сказала Рагна, вставая. – Незачем им здешних дикарей баловать. А жениху с невестой вообще пить вредно. – Уже у самых дверей она бросила Окшу через плечо: – А ты кончай с этими. Желательно без крови.

У трактирщика лицо вытянулось, а у старосты, наоборот, нижняя губа чуть не сошлась с носом. Впрочем, Окш поспешил успокоить гостеприимных хозяев:

– Она пошутила. Как выпьет немного, так и начинает шутить.

– Дело хорошее. – Трактирщику не хватало воздуха, словно он только что осилил крутой подъем. – В дороге без шутки не обойтись. Гости наши часто шутки шутят. То фальшивую монету подсунут, то погреб разорят, то дочку заставят голой плясать.

Окш тем временем извлек из ножен клинок и, повернув его к свету так, чтобы стал виден загадочный знак, спросил у старосты, продолжавшего нижней губой подбирать сопли:

– Не знаешь, случаем, что означает сие клеймо?

– Погодите, погодите. – Староста, страдавший близорукостью, прищурился. – Такие письмена употребляли наши предки еще задолго до Великой Бойни… Если мне не изменяет память, этот символ обозначает боевую секиру. Кроме того, он передает такие понятия, как «месть», «мститель» и так далее.

– Благодарю. – Окш вернул клинок в ножны. – Память тебе не изменила. Но бывает так, что хорошая память представляет опасность для жизни. Поэтому я даже не спрашиваю, что для вас обоих дороже: память или жизнь.

Лошади уже нетерпеливо ржали за воротами, и Окшу недосуг было копаться в сознании этих перепуганных людишек, выискивая клочки памяти, запечатлевшие недавно закончившуюся встречу. Пришлось выдирать куски с запасом. Ничего не попишешь – бедняги навсегда забудут не только события нынешнего дня, но и добрый период своей предыдущей жизни.

Когда мрызл окончательно запутался и завел своих спутников в такие дебри, где ни один дурак не додумался бы поставить мельницу, решено было заглянуть в какой-нибудь населенный пункт и там навести справки. Как определил на своей карте Хавр, ближайший поселок носил странное название Старина.

– Да-да, старина, – затряс головой глуховатый мрызл. – В старину все не так было. Благородным максарам не приходилось самим посещать такое захолустье. Мой хозяин Стардах, пусть ему сладко спится в могиле, только успеет что-нибудь пожелать, а ему уже возами везут. Да и нас самих жестянщики уважали, не то что нынче.

– Верно! – Карглак с досады огрел мрызла плетью. – Раньше они из уважения сначала шкуру с вас сдирали, а сейчас сразу головы рубят.

Поселок, и в самом деле старый, сплошь застроенный замшелыми, вросшими в землю избами, казался вымершим. Вполне вероятно, что его жители, издали заметив приближение врагов (а кем, спрашивается, они могли считать мрызла?), успели разбежаться. Пуста была и кузница, и молельня, и дом старосты. Только над трактиром, стоявшим чуть в стороне, вился дымок.

Оставив мрызла стеречь лошадей, Хавр и Карглак вошли внутрь. Двое находившихся там жестянщиков – судя по одежде и регалиям, трактирщик и староста – были так заняты каким-то горячим спором, что даже не обратили внимания на новоприбывших.

– Нет, ты мне сначала скажи, как я здесь оказался? – наступал на трактирщика староста. – Кто меня сюда заманил? Да ведь я в твой вонючий вертеп отродясь не заглядывал!

– Откуда мне знать? – хмуро отвечал трактирщик. – Хотя сожрали и выпили вы немало. Вон и корки от сыра, и кости от рыбы. Бараний бок будто собаки грызли.

– Да у меня зубов давно нет! На, посмотри! – возмущался староста.

– А куда делся бочонок моего самого лучшего вина? Он только что здесь стоял.

– В глаза твой бочонок не видел! Я вино терпеть не могу! – Староста от волнения принялся теребить свою серебряную цепь.

– Во-во! Небось залили зенки и не помните ничего.

– А ты тогда где был? Кто баранину жарил и вино наливал? – нашелся староста.