Столкновение миров - Стивен Кинг

Морган остановился перед Гарднером, метая громы и молнии. Лицо его покрылось рябью, становясь то лицом Моргана Орриского, то снова превращаясь в лицо Моргана Слоута.

— Это кидает к ногам человека целый мир, — произнес Морган, опуская руки на плечи Осмонда. Когда через минуту он убрал их, Осмонд снова стал Гарднером.

— Это кидает к ногам человека целый мир, а мир — это достаточная цена.

— Мой Господин, вы не понимаете, — сказал Гарднер, глядя на Моргана так, как будто он был безумным.

— Я думаю, что они уже внутри. Внутри, там, где находится ОН. Мы попытались подстрелить их, но существа… огромные… выросли из-под воды и защитили их, совсем как Книга Отличного Хозяйствования говорит, что они защитят… а если они внутри… — голос Гарднера зазвенел на высокой ноте. Глаза Осмонда пылали ненавистью и страхом.

— Я понимаю, — удовлетворенно произнес Морган, его лицо и голос снова были более спокойными, но кулаки продолжали свою работу, и кровь капала на светлый ковер.

— Да, они вошли, и мой сын теперь уже никогда не выйдет оттуда. Ты потерял своих, Гард, а теперь я потерял свое.

— Сойер! — пролаял Гарднер. — Джек Сойер! Джейсон! Это…

Гарднер захлебнулся и закашлялся. Он называл его имя на двух языках, в голосе его звучало отвращение и ненависть. Морган просто стоял и позволял ему выплескивать свои чувства наружу.

Когда Гарднер замолчал и сделал еще один большой глоток из бутылки, Морган сказал:

— Да! Правильно! Удвоенный! А теперь послушай, Гард, ты слушаешь?

— Да, мой Господин.

В глазах Гарднера/Осмонда пылало предельное внимание.

— Мой сын никогда не выйдет живым из Черного Отеля, и я думаю, что Сойеру это тоже не удастся. У нас есть великолепный шанс, так как он не вполне Джейсон, чтобы он смог справиться с тем, что находится внутри. ЭТО, возможно, убьет его, сведет сума или откинет за тысячи миров отсюда. Но он может выйти, Гард, может…

— Он самый грязный из подонков, которых когда-либо видел свет, — прошептал Гарднер. Его рука сжимала бутылку… сжимала… сжимала… и теперь его пальцы уже вдавливались в металл крышки.

— Ты сказал, что старик-негр тоже на пляже?

— Да.

— Паркер, — произнес Морган, в этот же самый момент Осмонд сказал:

— Паркус.

— Мертв? — безучастно спросил Морган.

— Я не знаю. Я думаю, что да. Должен ли я послать парней на пляж, чтобы привести его сюда?

— Нет! — резко выкрикнул Морган. — Нет, но мы сами спустимся туда, где он находится, ведь так, Гард?

— Мы?

Морган хихикнул.

— Да Ты… я… все мы. Потому, что если Джек выйдет из Отеля, он сразу отправится туда. Он не захочет бросить своего черного, как ночь, приятеля.

Теперь Гарднер тоже начал хихикать.

— Нет, — произнес он. — Конечно же нет.

И только теперь Морган почувствовал тупую боль в ладонях. Он разжал кулаки и задумчиво посмотрел на кровь, сочащуюся из полукруглых ран. Но усмешка не исчезла с его лица. Наоборот, она стала еще больше.

Гарднер торжествующе посмотрел на него. Огромное чувство власти наполнило Моргана. Он простер одну окровавленную руку вперед.

— Это кидает к ногам человека целый мир, — шептал он. — Воспой мне: «Аллилуйя».

Его губы растянулись еще шире. Он оскаливался, как волк — волк, уже старый, но все еще достаточно хитрый, коварный и могучий.

— Пойдем, Гард, — сказал он. — Пойдем на пляж.

Глава 41

Черный Отель

Ричард Слоут не был мертв, но когда Джек поднял своего друга на руки, тот был без сознания.

«Кто теперь стадо?» — спрашивал в его уме Вулф.

«Будь осторожен, Джеки! Вулф! Будь…»

— ИДИ КО МНЕ! ИДИ СЕЙЧАС! — мощно и беззвучно пел Талисман. — ИДИ КО МНЕ, ПРИНЕСИ СТАДО, И ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО И ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО И ВСЕ…

— … все будет хорошо… — прохрипел Джек.

Он пошатнулся вперед и чуть не угодил прямо в чернеющую дыру открытого люка. Сердце стучало прямо в висках, и он с ужасом подумал, что мог свалиться прямо в серую воду, разбившись об опорные столбы. Затем он взял себя в руки и ногой откинул крышку люка, закрывая его. Теперь доносился только звук странных флюгеров, без устали поющих свои песни в небе.

Джек повернулся к «Противостоянию».

Он увидел, что находится на широкой террасе. Когда-то, в пышных двадцатых или тридцатых, отдыхающие сидели здесь после полудня в тени зонтиков и потягивали коктейли, читая последние романы Эдгара Валласа или Эллери Квин, а, возможно, просто смотрели на остров Лос Каверни — серо-голубое пятно, парящее на горизонте. Мужчины в белом, а женщины в пастельных тонах.

Когда-то. Давно.

Джек не знал, в какой цвет была когда-то выкрашена терраса, но теперь она была черной, как и весь Отель — цвет, в который, как показалось Джеку, были окрашены точечки рака в легких его матери.

В двадцати футах должны находиться окна-двери, о них говорил Спиди, через которые входили и выходили отдыхающие в те далекие, туманные годы.

А вот и они.

На них были наклеены белые широкие полосы, так что теперь двери напоминали слепые глаза.

На полосках бумаги было написано:

«ЭТО ТВОЙ ПОСЛЕДНИЙ ШАНС ВЕРНУТЬСЯ ДОМОЙ».

Шелест волн. Звук шипящих и поскрипывающих флюгеров. Привкус морской соли и запах давно пролитых спиртных напитков, пролитых красивыми людьми, которые теперь состарились или умерли. Запах самого Отеля. Он взглянул на заклеенные окна и совсем не удивился тому, что содержание послания изменилось:

«ОНА УЖЕ УМЕРЛА, ДЖЕК. ТАК ЗАЧЕМ ЖЕ УТРУЖДАТЬ СЕБЯ?»

(Кто теперь стадо?)

— Ты, Риччи, — сказал Джек. — Но не ты один.

Ричард пошевелился, выражая протест.

— Пойдем, — прошептал Джек, и начал шагать. Еще одно усилие. Отдать или взять.

Плакаты на окнах казалось стали еще шире, когда Джек шел к «Противостоянию»; как будто Черный Отель смотрел на него слепыми, но удивленными глазами.

«Неужели ты действительно считаешь, малыш, что ты сможешь войти, неужели ты надеешься выйти? Неужели, ты думаешь, что в тебе достаточно Джейсона для этого?»

Красные вспышки, которые до этого он видел в воздухе, вспыхивали и танцевали на заклеенном стекле. На мгновение они приняли форму. Джек с удивлением взирал на них, когда они превратились в огненных чертиков. Они скатились вниз по медным ручкам двери и сосредоточились там. Ручки тускло запылали, как железо в горне кузницы.