Развороченная могила - Джоан Роулинг

— В течение восьми часов она была закрыта в коробке, не имея возможности двигаться из согнутого в коленях положения.

Насколько Страйк мог судить при рассеянном освещении, сэр Колин теперь был довольно бледен.

— Кевин говорил мне, что его привязывали к деревьям по ночам и т. д., но он никогда не упоминал о том, что его запирали в коробке.

— По-моему, это делается только за самые страшные проступки, — сказал Страйк, решив не говорить сэру Колину, что его сын тоже был подвергнут этому наказанию.

Теперь он колебался, обдумывая, как лучше сформулировать свои дальнейшие действия. Ему не хотелось разрушать то легкое чувство надежды, которое он вселил в своего клиента, и он прекрасно понимал, что сэр Колин уже взял на себя обязательство утроить сумму, которую он платит агентству.

— Если нам повезет, и мы вытащим Лин и Эмили, и они будут готовы говорить, и если будет проведено полицейское расследование в отношении Джейкоба, мы, безусловно, нанесем несколько тяжелых ударов по церкви.

— Но это значительные “если”, — сказал сэр Колин.

— Верно, — сказал Страйк. — Мы должны быть реалистами. Уэйсы умеют отбиваться от критиков. Они могут выбрать несколько козлов отпущения, чтобы взять на себя вину за все, о чем заявляют Робин, Лин и Эмили — и это при условии, что двое других готовы дать показания. Возможно, они не готовы выступить против церкви, которая запугивала и принуждала их на протяжении почти всей жизни.

— Нет, — сказал Эденсор, — я понимаю, что нам лучше пока не считать цыплят.

— Я все время возвращаюсь к тому, что сказала мне старшая дочь Уэйса, — сказал Страйк. — Это как рак. Нужно вырезать все, иначе вернешься к тому, с чего начал.

— Но как вырезать то, что дало метастазы на континентах?

— Что ж, — сказал Страйк, — возможно, есть способ. Кевин когда-нибудь подробно говорил с вами о Дайю?

— Дайю? — сказал сэр Колин, выглядя озадаченным. — О, вы имеете в виду Утонувшего Пророка? Не больше, чем он написал в блоге и электронных письмах, которые я вам дал. А что?

— Потому что единственным верным способом уничтожить церковь было бы разрушение мифа об Утонувшем Пророке. Если бы мы смогли разбить центральный столп всей их системы верований…

— Это, конечно, довольно амбициозно? — сказал сэр Колин. Как и опасался Страйк, теперь он выглядел несколько недоверчиво.

— Я выясняю, что на самом деле произошло на пляже в Кромере, и у меня накопилось много вопросов. Сейчас я разыскал главного свидетеля: Шери Гиттинс, женщину, которая отвезла Дайю на пляж, где она утонула. В ближайшее время я надеюсь взять у нее интервью. А потом у нас будет убийство Кевина.

В этот момент подошел официант, чтобы забрать тарелки и предложить меню пудинга. Оба мужчины отказались, но попросили кофе.

— А что же с убийством Кевина? — спросил сэр Колин, когда официант ушел.

— Боюсь, — сказал Страйк, — мне кажется гораздо более вероятным, что ВГЦ убила Кевина, а не то, что он торговал наркотиками.

— Но…

— Изначально я был такого же мнения. Я не мог понять, зачем им понадобилось его убивать. У них отличные адвокаты, а он, несомненно, был неуравновешенным и его легко было дискредитировать. Но чем дольше длится расследование, тем меньше я верю в версию о наркоторговле.

— Почему? Что вы узнали?

— Совсем недавно я услышал необоснованное утверждение о том, что на ферме Чепмена было оружие. Источник был из вторых рук, — признал Страйк, — и не заслуживает особого доверия, так что мне придется попытаться подтвердить его слова, но факт остается фактом: я думаю, что было бы неразумно недооценивать те контакты, которые ВГЦ установила за последние тридцать лет. Во время рейда на ферму в восемьдесят шестом году оружие найдено не было, но с тех пор на ферме жил как минимум один жестокий преступник. Все, что им было нужно, — это рекрут, знающий, где можно нелегально достать оружие, — при условии, что Уэйс уже не обладал такими знаниями.

— Вы действительно думаете, что они убили Кевина из-за его книги? — скептически произнес сэр Колин.

— Я не думаю, что книга сама по себе была проблемой, потому что журналист, у которого я брал интервью, по имени Фергус Робертсон, уже обвинил ВГЦ практически во всем, о чем говорил Кевин: в физическом насилии, сексуальном принуждении и сверхъестественных играх разума. Церковь настойчиво преследовала Робертсона с помощью адвокатов, но он все еще жив.

Принесли кофе.

— Так что же послужило мотивом, если не книга? — спросил сэр Колин.

— Кевин сказал вам, что в последние недели своей жизни он все собирал по кусочкам, не так ли? То, что, как он думал, он подавлял?

— Да, как я уже говорил, он становился все более неуравновешенным и беспокойным. Я глубоко сожалею о том, что не оказал ему большей поддержки…

— Я не думаю, что какая-либо поддержка могла бы остановить его убийство. Я думаю, Кевин собрал воедино информацию об утоплении Дайю. Церковь могла бы заставить издателя удалить необоснованные обвинения, но она потеряла возможность заставить Кевина молчать в повседневной жизни. Что, если он проболтается о своих подозрениях не тому человеку?

— Но, как вы говорите, это предположение.

— Вы знали, что Паттерсон не передал все свои доказательства, когда вы его уволили?

— Нет, — сказал сэр Колин. — Я не знал.

— У меня есть запись интервью с Кевином, которую они тайно записали за пять дней до того, как его застрелили. Это халтурная работа: большая часть того, что он сказал, не слышна, поэтому они не удосужились дать ее вам. На этой записи Кевин говорит оперативнику Паттерсона, что намерен встретиться с кем-то из церкви, чтобы “ответить за это.” Что это за “это”, я не знаю, но во время разговора он много говорил о Дайю. И вы никогда не посещали квартиру Кевина, не так ли?

— Нет — я бы хотел.

— Ну, все стены были исписаны и кто-то вырезал несколько слов из штукатурки. Конечно, это мог быть и сам Кевин, но есть вероятность, что это сделал его убийца.

Робин получила странную информацию о передвижениях Дайю в ночь перед тем, как она якобы утонула, от сестры Кевина Эмили. То, что сказала Эмили, совпало с тем, что Кевин написал на стене своей квартиры о заговоре. На самом деле, — сказал Страйк, поднимая чашку с кофе, — Эмили не верит, что Дайю мертва.

— Но, — сказал сэр Колин, все еще хмурясь, — это крайне маловероятно, конечно?

— Маловероятно, — сказал Страйк, — но не невозможно. — Как бы то ни было, живая или мертвая, Дайю стоила больших денег. Она была единственным бенефициаром завещания своего биологического отца,