Мыс альбатросов (СИ) - "-Edelweiss-"

И вот, спустя годы, войдя во двор Хогвартса в качестве самого могущественного волшебника в мире, лицом к лицу встретившись с Гарри Поттером, Том вдруг почувствовал, что лишился чего-то важного — части себя. Беллатриса, что было немыслимо, подвела его! Брошь была потеряна, крестраж уничтожен. Том знал наверняка, он ощутил эту боль — боль утраты. Получается, все семь… семь крестражей, созданных им, теперь разрушены. Не осталось ни одного, кроме… Он вновь обратил взгляд на мальчишку, вышедшего к нему из замка.

Гарри Поттер. Ненавистный Избранный. Дитя из пророчества.

Последний крестраж!

Его следовало беречь. Том не мог позволить ему умереть. Он разберётся с ним позже, он вытянет из него осколок и создаст новый крестраж, надёжный и вечный, но пока… Том заключил мальчишку в защитную сферу и обездвижил.

Боль от утраты броши ещё терзала его, когда он столкнулся с Минервой. Эта сука хотела отправиться за Дамблдором на тот свет? Он поможет исполнить её желание!

Том боролся, но противников становилось всё больше. Призраки школы будто взбесились, налетая на него, хватая ледяными пальцами и шепча:

«Идём с нами. Тебе пора».

— Никогда! — взревел он, раскидав волшебников, посмевших поднять на него палочку — детей, сражавшихся с ним на равных. Пивз удостоился отдельного проклятья и вылетел в окно.

Он не понимал, почему так быстро устаёт, почему магия оставляла его тело, ведь он являлся хозяином Жезла Судьбы. Однако несчастный обломок бузины в его костлявых пальцах был холоден. Бесполезен. Том убил Снейпа, он творил магию, достойную Мерлина и Морганы, он был потомком Салазара Слизерина, чёрт возьми! И он мог в любой момент лишиться бренного, чахнущего на глазах тела и стать бесплотным духом, вернуться на семнадцать лет назад и снова скитаться в лесах, ожидая волшебника, жаждущего власти и знаний.

И то лишь пока Поттер оставался жив.

Магическая волна сбила с ног всех, кто стоял рядом с Риддлом, и никто больше не решался подойти к нему: ни стерва МакГонагалл, ни Слизнорт, от которого следовало избавиться раньше, ни выскочка Шеклболт, ни глупые школьники.

Он взглянул на мальчика, запертого в сфере, и понял, что это конец. Гарри Поттер сделает всё, чтобы покончить с ним, даже если для этого ему придётся покончить с самим собой.

У Тома оставался один путь — сбежать, но не было сил, чтобы это сделать. Он ослаб. Даже магия, которую он смог отнять у ближайших к нему магов, была лишь каплей в море. И тогда Том решился.

Он протянул руку в направлении Поттера и зашептал слова, которые когда-то узнал из жуткой книги в Запретной секции Хогвартса годы и годы тому назад.

Поттер закричал. Потусторонний фиолетовый свет окутал его тело, вытягивая то, что никогда не должно было ему принадлежать. Том купался в этом сиянии. В груди приятно заныло, словно существо в ней, голодное нечто, наконец-то получило пищу. Ещё один осколок встал на место. Мышцы Риддла крепли, к рукам возвращалась былая сила.

Поттер недостоин быть его крестражем.

«Этого должно хватить».

Мальчишка упал. В защитной сфере больше не было нужды, и Том снял её.

— Пора исполнить пророчество, — произнёс он торжественным тоном и улыбнулся, как вдруг…

— Авада Кедавра! — последнее, что услышал Волдеморт — голос юноши, раздавшийся за его спиной, голос ребёнка, который родился на исходе седьмого месяца в семье Лонгботтомов.

Комментарий к Глава 66 — Том Риддл

1) Высказывание Овидия.

2) Японская мудрость.

========== Глава 67 — Рон ==========

Волдеморт был мёртв, в этом не приходилось сомневаться. И всё же Рон не мог поверить в то, что наконец свершилось. На полу лежали смертные останки Тома Риддла — его сморщенное тело. Когда пауки высасывают соки из пойманной мошки, та выглядит примерно так же.

Во время битвы Рона носило по кругу, словно сухой лист в водостоке.

Так получилось, что он стоял ближе всех к «Тому-Кого-Нельзя-Называть», когда Невилл выстрелил Авадой. Звуки не пойми откуда взявшейся сирены мигом смолкли, и перед Роном материализовался гигантский акромантул, точь-в-точь такой, как на уроке Люпина на третьем курсе. Рон машинально произнёс:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Риддикулус!

Арагог (а это был именно он, так как Рон хорошо разбирался в том, чего боялся до мурашек под коленками) обзавёлся роликами на всех восьми лапах и плюхнулся на мохнатое брюхо, нелепо подгребая разъезжающимися конечностями.

— Приятно знать, что после всего пережитого твой самый большой страх, Рон, не изменился, — сказал Гарри, поднимаясь на ноги позади друга.

А потом грянуло со всех сторон. МакГонагалл быстренько избавилась от боггарта, засунув его в табакерку Слизнорта, пока сам профессор зельеварения в ступоре таращился на останки своего бывшего ученика.

Вот уже двое Пожирателей смерти побросали палочки, а самые расторопные попытались смыться. Сэвидж знал своё дело и задержал беглецов, поймав их в волшебные путы. Никого не упустил. Насколько Рон видел, конечно, потому что в такой суматохе ему стало не до них. Кое-кто огрызался, продолжив атаки, несмотря на то что лидер был мёртв, но прибывшее подкрепление волшебников из Хогсмида ударило в тыл остаткам армии Волдеморта.

Бороться дальше не было смысла, но оставались те, кто бился до последнего. Долохов и Трэверс, например, сражались как львы. Флитвик с превеликим трудом обезоружил русского, а старина Аберфорт так пристукнул Трэверса оглушающим заклятием, что у того посыпались искры из глаз. Эйвери поймал в грудь пять Конфундусов, прежде чем распластался на полу. До этого все заклинания отскакивали от него, как от Хагрида, когда министерские работники пытались оглушить его по приказу Амбридж. А вот и сама госпожа бывший директор… Рон зло расхохотался, отыскав её в окружении кентавров, присоединившихся к битве. Как же они её «любили»…

Грохх воодушевлённо взревел и, сам того не ведая, ознаменовал окончательную победу.

Палочки взлетели вверх, и многогласное эхо пронеслось над школой, вторя: «Ура! Ура! Ура!»

Гарри оказался в центре внимания. Десятки людей теснились к нему. Его окружили волшебники всех возрастов. Некоторые плакали, благодаря его за избавление от мирового зла, ну, а большинство ребят просто радостно смеялись, потому что всё закончилось. Они все были победителями: фениксовцы, бывшие авроры, преподаватели и вчерашние школьники.

Но Рон-то знал, что настоящий подвиг совершил Невилл. Почему же тот молчал?

Гарри выглядел счастливым, только кряхтел и охал, когда его пытались обнять. Сначала Хагрид смял его в ручищах, и слёзы, брызнувшие из глаз полувеликана, были слезами счастья, потом мадам Помфри перепачкала Гарри землёй. Что немудрено, учитывая, сколько мандрагор и дьявольских силков она скинула на головы волдемортовским прихвостням!

— Паршиво выглядишь, — сказал Рон, не в силах сдержать широченную улыбку. Ему казалось, что от неё его лицо вот-вот треснет. Он так давно не улыбался.

— А ты попробуй шестнадцать лет поноси в себе кусок чужой души весом с тётушку Мардж, ещё не так будешь выглядеть, — парировал Гарри, столь же по-дурацки ухмыляясь.

— Мальчики! — Гермиона наскочила на них, сумев обнять за шеи их обоих разом — и давай по очереди покрывать поцелуями лица, не зная, плакать ей или смеяться. Впрочем, какая разница? — Я горжусь вами! Мы справились.

— Невилл справился, — прошептал Гарри.

— Невилл? — переспросила Гермиона и огляделась в поисках Лонгботтома. — Где же он? Что произошло? Всё так неожиданно закончилось!

Несколько минут чистой незамутнённой радости Рон словно пребывал на седьмом небе от счастья. Всё позади. Больше никаких Лордов, комиссий по чистоте крови, тревожных сообщений по колдорадио, особых выпусков «Поттеровского дозора»…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Джордж!

Взгляд Рона упал на маму, которая скорбела над Джорджем в уголке Большого зала. Папа шептал ей что-то на ухо, что-то о победе, в общем, пробовал достучаться, и частично ему удавалось, но вот Фред… Его лицо… Ох. Веки брата будто отяжелели от невыплаканных слёз, плечи дрожали. Рон и сам дрожал, присоединившись к семье, собравшейся возле тела Джорджа. Даже болван Перси был тут и тёр глаза, цветом сравнявшиеся с волосами.