Земля белых облаков - Сара Ларк

МакКензи оцепенел, когда внимательнее рассмотрел лицо мальчика. Этого не могло быть! Но все сходилось… Мужчина, с которым Пол был похож как две капли воды, сидел рядом с ним: Джеральд Уорден.

У обоих были близко сидящие карие глаза, угловатый подбородок, большой нос… То же решительное выражение присутствовало как на старом, так и на юном лице. В данном случае никто бы не усомнился в том, что ребенок был Уорденом. Джеймс лихорадочно думал. Если бы Пол был сыном Лукаса, то почему его отец сбежал на западное побережье? Или…

От осознания правды у Джеймса перехватило дыхание, как будто его ударили под дых. Сын Джеральда! Иначе и быть не могло, Пол абсолютно не был похож на супруга Гвинейры. И это, скорее всего, и послужило настоящей причиной побега Лукаса. Он застал свою жену не с кем-нибудь, а с собственным отцом… но это невозможно! Флёретта никогда не далась бы Джеральду по своей воле! А даже если бы это и произошло, то она постаралась бы сохранить такую связь в строжайшей тайне. Лукас никогда ни о чем не узнал бы. Так что… оставался лишь один вариант – Джеральд изнасиловал Гвинейру.

Джеймс тут же ощутил приступ сожаления и гнева на самого себя. Теперь ему наконец-то стало понятно, почему Гвинейра ни о чем не сказала, почему она едва не сгорала от стыда, пытаясь уговорить его не бросать ее. Она просто не могла признаться, иначе все стало бы еще хуже. Он убил бы старика.

Вместо этого он, Джеймс, попросту бросил Гвинейру, оставив ее одну с Джеральдом и вынудив растить в одиночку этого несчастного ребенка, по отношению к которому Флёретта чувствовала лишь отвращение. Джеймс испытал сильнейшее отчаяние. Гвинейра никогда не простит ему этого! Он должен был обо всем догадаться или, по крайней мере, принять ее отказ что-либо рассказывать без лишних вопросов. Он должен был доверять ей. Но так…

Джеймс еще раз украдкой взглянул на ее осунувшееся лицо – и испугался, когда она подняла голову и тоже посмотрела на него. И тогда все вокруг словно исчезло… Зал суда растворился перед его глазами и глазами Гвинейры, а Пола Уордена как будто никогда и не существовало. Внутри магического круга стояли лишь Гвинейра и Джеймс. Он видел перед собой юную девочку, которая так бесстрашно отправилась в новую страну, но при этом была совершенно беспомощной, когда нужно было отыскать тимьян на ужин. Он отчетливо вспомнил, как она улыбнулась ему, когда Джеймс подарил ей букет цветов. А затем этот странный вопрос Гвинейры о том, согласился ли бы он стать отцом ее ребенка… совместные дни у озера и высоко в горах. Невероятное чувство, когда он впервые держал Флёретту в своих руках.

В это мгновение между Джеймсом и Гвинейрой снова установилась невидимая связь, которую влюбленные больше никогда и никому не позволили бы разорвать.

– Гвин…

Губы Джеймса беззвучно произнесли ее имя, и Гвинейра улыбнулась, как будто все поняв. Нет, она не держала на него зла. Она все простила – и освободилась от оков прошлого. Теперь она наконец-то была свободна для него. Если бы только у него появилась возможность поговорить с ней! Им нужно было попробовать еще раз, они принадлежали друг другу. Если бы этот чертов процесс никогда не состоялся! Если бы он был свободен! Хоть бы его, ради всего святого, не повесили…

– Ваша честь, я думаю, мы можем закончить быстрее!

Джеймс МакКензи решил все рассказать как раз в тот момент, когда судья собрался вызвать очередного свидетеля. Судья Стивен с надеждой посмотрел на подсудимого.

– Вы хотите признаться?

МакКензи кивнул. После этого он в течение часа спокойно рассказывал о своих кражах и о том, как отгонял овец в Данидин.

– Но вы должны понять, что я не могу назвать имени торговца, который покупал у меня животных. Он не спрашивал, как меня зовут, а я не спрашивал его.

– Но вы же должны его знать? – нерешительно спросил судья.

МакКензи снова пожал плечами.

– Я знаю одно имя, но зовут ли его так в действительности?.. Кроме того, я не предатель, Ваша честь. Он меня не обманывал, всегда прилично платил – не требуйте от меня того, чтобы я нарушил свое слово.

– А твой сообщник? – загремел чей-то голос из зала. – Кто был тот парниша, который выскользнул у нас из-под носа?

МакКензи старательно изобразил на лице смущение.

– Какой сообщник? Я всегда работал в одиночку, Ваша честь, только с собакой. Я клянусь вам, да поможет мне Бог.

– А кто же был тот мужчина, который оказался рядом с вами на момент поимки? – осведомился судья. – Некоторые даже предполагают, что это была женщина…

МакКензи кивнул, опустив голову.

– Правильно, Ваша честь.

Гвинейра вздрогнула. Значит, все-таки у него была женщина! Джеймс, вероятно, женился или, по крайней мере, сожительствовал с кем-то. При этом… он так на нее смотрел, что она никогда не подумала бы…

– Что означает «правильно»? – раздраженно спросил сэр Джастин. – Мужчина, женщина, призрак?

– Женщина, Ваша честь. – МакКензи все еще сидел с опущенной головой. – Девушка маори, с которой я жил.

– И ей ты отдал свою лошадь, в то время как сам сидел на муле, после чего она ускакала со скоростью ветра? – выкрикнул кто-то из зала. – Можешь рассказать это своей бабушке!

Судья Стивен призвал присутствующих к тишине.

– Должен признаться, – добавил он затем, – что эта история и мне кажется слегка неправдоподобной.

– Девушка была мне дорога, – спокойно произнес МакКензи. – Самое… самое ценное, что у меня когда-либо было. Я с радостью отдал ей свою лучшую лошадь, я отдал бы ей все. Я пожертвовал бы своей жизнью ради нее. И с чего это вы взяли, что девушка не может быстро скакать?

Гвинейра прикусила губу. Значит, Джеймс действительно нашел новую любовь. И если бы он пережил процесс и тюремное заключение, то вернулся бы к ней…

– Ага, – сухо произнес судья. – Девушка маори. Есть ли у этого прекрасного дитяти имя и какому племени она принадлежит?

МакКензи ненадолго задумался.

– Она не принадлежит ни к какому племени. Она… слишком долго объяснять, но она произошла из союза между мужчиной и женщиной, которые не были связаны узами брака. Тем не менее этот союз был благословенным. Он возник, чтобы… чтобы… – Джеймс пытался поймать взгляд Гвинейры. – Чтобы осушить слезы бога.

Судья наморщил лоб.

– Вообще-то, я не рассчитывал на посвящение в брачный церемониал язычников, в конце концов, в зале есть дети! Значит, девушка была изгнана из своего племени и не имела имени…

– Имя у нее было. Ее звали Пуа… Пакупаку Пуа.

С этими словами МакКензи посмотрел в глаза Гвинейре, и она, надеясь, что никто не заметит ее эмоций, тут же покраснела, а потом снова побледнела. Если Гвинейра все правильно поняла, то…