Литконкурс Тенета-98 - Автор неизвестен

— Ромео! — Заорал мне Забор на весь «Космос», Номерки давай, скотина, сейчас заберут!

— Спокойно, Забор, дай допить! Кстати, меня зовут Антуан.

— Антуан ты или Ромео, мне наплевать. А номерочки давай сюда!

Мы выползли из бара и стали одеваться. Хитрый араб отвел меня в сторону и спросил, как бы он мог со мной встретиться. Я дал ему Хановский телефон. Ренато, прощаясь с Забором, так поцеловал его, что тот сразу же решил ему отдаться. Мало того, что итальянец был красным бригадистом, так он еще оказался голубым педерастом.

Мы вышли на улицу и от холода стали трезветь. Так просто эта попойка не могла закончиться. Кого-то обязательно должны были забрать. И точно. Забрали Лену. Вместе с Ренато. Мы уже подошли почти к стоянке такси, когда итальянец настиг нас. Он в два счета объяснился с Леной и повел ее назад в гостиницу. Я понял, что для любви с первого взгляда языковых барьеров не существует.

— Стой дура! Заберут ведь! Ты же комсомолка! — кричали мы ей вслед. Лена дернулась, обернулась, в ее взгляде было "последнее прости". Она взяла Ренато под руку и быстро зашагала в сторону гостиницы. В общем, комсомол комсомолом, а итальянцы на дороге не валяются. Тем более, двустволки. Прощай, Лена!..

???

1 марта. Пятница. К концу недели я был вконец измотан, но пятница всегда оказывалась самым тяжелым днем.

Меня, как пружину, растягивали от Москвы до Электроуглей, и я всеми силами рвался назад в Москву. Сколько я не скрывал, на работе все знали об этой моей слабости. И самым страшным наказанием была для меня ссылка куда-нибудь подальше от Новослободской. Но я должен был быть любыми путями в институте без пятнадцати четыре, чтобы «случайно» встретиться с Катей. Но в эту пятницу я так и не смог сорваться и проторчал до шести часов в Кучино, организуя вывоз диапсида.

2 марта. Суббота. Я постарался выспаться. Я хотел заставить себя поспать подольше. Вы же должны понимать, что значит суббота для скромного советского инженера с пятидневной рабочей неделей. Сначала я, как обычно, не мог заснуть в предвкушении намеченной встречи с Катей, а потом, конечно, не мог встать. Мы должны были утром пойти в театр, и меня опять охватила предвстречная лихорадка.

Что одеть? — Одеть нечего.

Цветы купить? — Денег нет.

Платок носовой не забудь. — Нет платка.

Побриться? — Побриться. Тупым лезвием.

Прибежал в институт, весь в мыле. Словил Катьку у дверей кафедры и сунул ей какой-то фрукт.

— Дима, а я не могу так рано уйти. Еще только полдвенадцатого, а у меня рабочий день до четырех.

"Спокойно, — сказал я себе, — иначе сдохнешь". "Сгорю ли я в горниле страсти иль закалят меня напасти?"

Через несколько минут Катя продефилировала мимо своей стервозной начальницы с видом большевиков, покидающих меньшевистскую конференцию. В такси я собрался с духом и осторожно намекнул, что, "быть может, вечер тоже проведем вместе", мол, "все-таки суббота, день нерабочий". Но Катя недвусмысленным жестом полностью разрушила мою надежду — «нет».

Подъехали к «Современнику». Хан с женой опоздал, как всегда, а спектакль ничего. Мне понравился. Какая-нибудь провинциальная газетка написала бы, что он обличает ханжество и алкоголизм. В общем, спектакль про провинцию. Он так и называется: "Провинциальные анекдоты". Да, ладно, черт с ним со спектаклем. Хотите — посмотрите сами. В театре встретили двух близняшек Раю Куропову и Лилю Зак. Я их люблю обеих. Но они какие-то невезучие. Хуже, чем я. Если мужику не везет — это полбеды. Но если бабе — это конец. Личной жизни. (Через два дня одна из них позвонила мне и сказала, что я, как всегда, выбрал себе самую красивую. Я покусывал телефонную трубку и не спорил!..

продолжение не следует

Май-июль 1985 г. Москва.? Московский технологический институт? Хусепе де Рибера. "Святая Инесса".? Задушил.? В позе стула стоишь у стенки, через пять минут начинаешь трястись.? Ползая по плацу, образуя схему Московского метрополитена.? Бромистый калий? Глисты (см. Медицинскую энциклопедию 1973 г.)? Общевойсковой батальон химической защиты

Антон Баргель

Диалоги с тенью

Тихо, сейчас раздастся шорох, и в комнату войдет вчерашнее ожидание.

Моя смерть может быть выражена в двух цветах — красном и мертвом… — ДИАЛОГИ С ТЕНЬЮ-

"Назвать тирана тираном всегда было опасно.

Но сегодня не менее опасно назвать раба рабом."

Акутагава Рюноскэ

+++Пробуждение.+++

Утром, когда мелкий дождик назойливо барабанил по подоконнику и просился войти, он встал, потянулся и огляделся — он посмотрел на стены, на пол и, в последнюю очередь, на потолок. Утро было пасмурное, и тень его на полу была, мягко говоря, бледноватой, а если честно — едва заметной. Он покачал головой, задернул шторы и зажег настольную лампу, направленную параллельно полу. Повернувшись спиной к ее свету, он взглянул на свою тень на противоположной стенке, достаточно четкую, для восприятия, и слегка склонив голову, произнес:

— Здравствуй, Хозяин.

— Здравствуй, Раб, — прозвучал ответ…

Сегодня Бес моего приятия открыл глаза, и сказал мне LЗДРАВСТВУЙ!!!?…

Когда-то, много лет тому назад, он проснулся утром… должен заметить, был ясный солнечный день… проснулся, встал в солнечный луч, и, обернувшись, не увидел своей тени. Это был самый страшный сон в его жизни, и в тот день он получил свое имя — Раб.

Каждое утро его начинается словами:

— Здравствуй, Хозяин.

— Здравствуй, Раб…

Когда Рабу хочется пить — он пьет, когда хочется есть — он ест, когда хочется спать — спит. Хозяину же никогда ничего не нужно, он не имеет желаний, и именно поэтому он Хозяин, хотя по сути — всего лишь тень Раба.

Но разве в жизни общества что-то иначе?

+++Урок 1.+++

Самым пугающим моментом, является необратимость наших поступков — мудрецы на востоке говорят, что сказанное слово уже живет отдельно от тебя. Но они забывают, что самое страшное — твои мысли — они тоже независимы, но при этом они живут в тебе, и неспешно пережевывают твою чувствительность.

— Скажи, Хозяин, неужели вся та мразь, которая периодически рождается в нашем сознании, остается с нами навсегда?

— Но ведь и все то прекрасное тоже.

— Тогда, значит, все в порядке — прекрасное излечит боль, причиненную грязью!

— Или наоборот.

+++Урок 2.+++

Если в глубине тебя живет чувство, которое не может быть передано посредством достижений коммуникативного искусства, то ты обречен стать жертвой собственной некоммуникабельности.

О Шутовстве.

Наивысшее искусство бытия, заключается в бытии Шута, ибо все его поступки отрешены от него в своей смехотворности. И так же мудрость его — живет свое жизнью, и только так проникает в сердца. Никто не видит черноты и боли, таящейся в душе веселящегося Шута, и потому истина в его устах звучит Истиной, без примеси личностного отношения.

— Ты рекомендуешь мне стать Шутом? — спрашивает Раб.

— Нет, ты все равно не сумеешь спрятать радость одержанных побед, а это куда труднее чем укрывать боль поражения.

Мое отношение к существованию является крайне метафоричным: утреннее пробуждение — есть ничто иное, как регулярное умирание, и смена времени суток, заставляет принять окружающую действительность как звук коротких гудков в телефонной трубке бесполезность ожидания.

— Вся твоя беда — отсутствие простоты — чем проще твои слова, тем мудрее речи.

+++Урок 3.+++

Если в твоем доме горит свет, это еще не означает, что ты дома. То же самое можно сказать об обратном — внутренняя пустота не подразумевает отсутствия тебя в ней, и только легкий ветерок, тревожащий занавеси самого сокровенного Я, пробуждает в тебе чувство собственной ограниченности. В безграничном пространстве твоего внутреннего мира.

О Свободе

Свобода — самое эфемерное из наших состояний. Почему-то мы ощущаем ее именно в тот миг, когда вот-вот должны потерять, а когда она приходит к нам во всей своей полноте, мы прячемся в темную комнатку нашего страха, и напряженно ждем за неплотно прикрытой дверью, когда же…

— Расслабься, Раб. Я не собираюсь дать тебе свободу; не нужно пугаться шороха мыслей в твоей голове.

— Но, Хозяин!..

— Оставь. Не смеши меня своими заверениями в независимости, ибо я-то знаю какова цена ее. Я — являющийся лишь придатком тебя, возникающий лишь по капризу обстоятельств, в тысячу раз свободней тебя, имеющего возможность поступать всюду по собственному желанию. Наша привязанность — вот главный бич нашего рабства. Не я привязан к тебе, ибо для ощущения полноты существования ты мне и на … не нужен, но Я для Тебя являюсь непременным атрибутом бытия.

— Но мы не можем рассматривать несвободу только таким образом, Ведь есть еще сотни факторов, влияющих на гамму наших ощущений!