Труды - Антоний Блум

Следующие прошения Молитвы Господней: Да приидет Царствие Твое. Да будет воля Твоя. Опять-таки, мы часто думаем, что молитва заключается в том, чтобы чего-то просить у Бога с верой и Господь по нашей вере, даже малой – ведь Спаситель сказал, что, имея веру хоть в горчичное зерно, можно сотворить чудо (Мф 17:20), – исполнит наше прошение. Но мы забываем, что наше призвание – совершить то, о чем мы просим, то есть быть делателями того, о чем просим. И когда мы говорим Господу: Да приидет Царствие Твое, это не значит: приди как Царь, воцарись, победи, установи Царство любви и правды. Силой этого нельзя сделать, даже Богу это невозможно, потому что Царство Божие – это Царство универсальной, всецелой любви. Святой Максим Исповедник говорит, что Бог все может, кроме одного: Он не может заставить человека полюбить Его. Любовь зависит от совершенной свободы, любовь – это такое соотношение, когда ты всего себя отдаешь и всего другого воспринимаешь. И это не может быть сделано каким бы то ни было насилием. Поэтому, когда мы молимся о том, чтобы пришло Царство Божие, мы не только просим, чтобы Господь нам дал силу, и благодать, и мудрость, и способность, и случай установить Царство, мы также говорим, что берем на себя ответственность, что сами будем трудиться в этом направлении.

Тут нам надо помнить, что Царство Божие, о котором мы молимся, – не просто человеческое общество, ставшее гармоничным, общество, где нет вражды, войн, нужды. Царство Божие – нечто гораздо большее. Строительство общества, где все могли бы уживаться, можно себе представить, но тот Град Божий, который должен вырасти из града человеческого, имеет совсем другое измерение. Град человеческий, который мог бы раскрыться так, чтобы стать Градом Божиим, должен быть таков, чтобы первым его гражданином мог быть Сын Божий, ставший Сыном Человеческим, – Иисус Христос. Никакой человеческий град, никакое человеческое общество, где Богу тесно, не может быть Градом Божиим. И когда мы молимся, чтобы пришло Божие Царство, мы имеем в виду именно это: не то, чтобы водворилась какая-то человеческая гармония, а чтобы в мир вошла Божественная гармония, такая же широкая, бездонная, как Сам Бог, чтобы в этой гармонии было место Богу.

И еще – мы берем на себя ответственность за это строительство. Христос говорит, что Царство Божие начинается внутри нас. Оно начинается тогда, когда мы Бога водворяем в своей жизни как Царя, когда Он правит всей нашей жизнью, когда наши мысли, наши чувства, наша воля, наше действие – все делается Божиим, будто Бог живет в нас, и мы действуем Его силой. Как апостол Павел выражает: уже не я живу, но живет во мне Христос (Гал 2:20) и в другом месте передает сказанное ему Христом: довольно тебе Моей благодати; сила Моя совершается в немощи (2 Кор 12:9). А «совершается» по-славянски не значит просто «действует», но «доходит до совершенства», «раскрывается в полноте».

Но о какой немощи идет речь? На какую немощь можем мы рассчитывать, какой немощи надо искать? Я повторяю то, что говорил много раз, но, может быть, это и не вредно. Конечно, речь не о немощи нашей слабости, нашей лени, нашей беспечности, нашего нежелания совершить подвиг. Это другая немощь: немощь прозрачности, немощь утонченности, через которую, в которой может действовать Бог. Я как-то детям старался это объяснить и говорил, что это немощь перчатки, которую надевает хирург на руку: перчатка потому только позволяет этой опытной, мудрой руке совершать чудо исцеления, что она такая тонкая, такая хрупкая, что не чувствуется на руке. Но она такая хрупкая, что может разорваться в одно мгновение. То же можно сказать о парусе на лодке: это самая хрупкая часть лодки, а вместе с тем только парус, направленный как следует, может позволить ветру пронести корабль через море и довести до пристани. Вот о какой немощи говорит Господь: об этой хрупкости, которая позволяет Богу свободно действовать, или о той прозрачности, которая позволяет Богу литься через нас, как свет проходит через стекло.

К этому мы должны стремиться, и это – наш подвиг, потому что от нас будет зависеть, в какой мере мы себя отдаем Богу, в какой мере мы готовы рассчитывать не на свои силы, а только на помощь Божию. Это было бы очень легко, если бы мы понимали, что совершить наше человеческое призвание мы можем только Божией силой. В плане человеческих действий мы можем сделать очень многое упрямством, крепостью своей. Но достичь того, что составляет человеческое призвание, мы не можем своими силами: мы не можем своими силами стать братьями и сестрами Христа, детьми Божиими, не можем стать живыми членами, частицами таинственного Тела Христова, не можем стать местом пребывания Святого Духа и быть Им так пронизаны, как железо может быть пронизано огнем, мы не можем стать причастниками Божеского естества (2 Пет 1:4) своими силами – ничего не можем сделать того, что составляет настоящее, предельное наше человеческое призвание.

Поэтому Богу мы можем предложить только свою открытость; как мы говорим: Прииди и вселися в ны{215}. Открыться и дать Богу дохнуть в нас, как поворачивают парус, чтобы ветер его наполнил, как можно открыть окно, ставни, чтобы свет пролился в комнату, как мы можем раскрыть наш ум и сердце другому человеку или пониманию, – вот что мы можем сделать. Но это требует подвига, усилия, это требует выбрать Бога вместо себя, выбрать настоящее свое призвание вместо бесконечно мелких вещей, в которых мы можем быть удачливы, которых мы можем достигнуть. Мы можем достигнуть образования, учености, в значительной мере развить свои таланты, но этим не ограничивается наше человеческое призвание, хотя это может быть частицей того, что выкует из нас человека. Но последнее наше призвание – стать по отношению к себе и по отношению к небу, по отношению к человечеству, по отношению к космосу и по отношению к Богу тем, чем был, есть и остается Христос. И поэтому, когда мы говорим: Да приидет Царствие Твое, – мы просим в первую очередь: Господи! Приди и воцарись во мне! Я Тебе открываю дверь всей своей жизни, ума, сердца, воли, действий – всего: приди! Во мне есть сопротивление – победи! Во мне будут моменты бунта – победи и тут! Я хочу Твоей победы, чего бы это ни стоило мне по человечеству, то есть человечеству в самом малом смысле этого слова, тому, что мы называем мое человечество – моя немощь, моя малость, мое недостоинство.

Царство Божие ширится вокруг нас от человека к человеку. Часто говорят: «Я не могу всех любить!» Конечно, не можешь! Никто из нас и себя-то не умеет любить. Никто из нас не умеет любить по-настоящему даже самых любимых, не то что всех. Всех любить, пока никого нет, – легко, но полюбить конкретно одного, другого, третьего человека… Старец Назарий, игумен Валаамского монастыря, говорил, что всех любить мы не способны, но могли бы попробовать хоть немногих полюбить по-настоящему, то есть забывая о себе, любя их так, что они для нас делаются важнее, чем мы сами. Это бывает. Это бывает между родными, это бывает между друзьями, это бывает между как будто чужими людьми. Такое отношение нельзя классифицировать: нельзя сказать «родителей», «детей», «мужа», «жену», «друзей». Это очень лично, но надо к этому стремиться: научиться любить хоть одного человека с забвением себя. И когда я говорю «с забвением себя», я не хочу сказать – забывая себя в каком-то дурмане безумия, а – не будучи в состоянии даже вспомнить о себе, когда другому что-то нужно или когда думаешь о нем. Христос говорит: кто хочет идти за Мною, отвергнись себя (Мк 8:34). И в начале Евангелия от Иоанна на славянском и греческом языках говорится: И Слово было к Богу (Ин 1:1). То есть не c Богом, а устремлено к Богу. Любовь Сына Божия такова, что только Отец существует для Него, не Он Сам, – Отец и Дух Святой, и такая же самозабвенная любовь в Отце по отношению к Сыну и к Духу и у Духа по отношению к Отцу и Сыну. Надо начинать подвижнически с самых близких, с тех, которых естественно и легко любить. Не начинать с трудного, а с простого, но уже беспощадно по отношению к себе: не потому, что это удобно, не потому, что это приятно, а просто потому, что это так.

И на этом пути встает вопрос: как вынести другого человека? Потому что, если я был бы несовершенен, а другой человек – совершенный, тогда борьба была бы только с самим собой, но тут две величины, которые взаимно трудны. Апостол Павел говорит: друг друга тяготы носите, и так исполните закон Христов (Гал 6:2). То есть несите на своих плечах то, что тяжело в другом человеке, и это будет исполнением заветов Христовых. И в другом месте апостол говорит, что Христос принял нас, когда мы Его не искали, Он принял нас, когда человечество было как бы во вражде с Богом, в борьбе (Рим 5:8). И Христос пришел к нам таким, какие мы были, Он не стал ждать, чтобы мы раскрылись, чтобы мы захотели, возмечтали о Нем. Он пришел, и в ответ на Его приход какие-то люди – даже мы с вами! – отозвались. Вот как мы должны относиться друг ко другу.