Ангел-мститель (СИ) - Ирина Буря

— А Вера Леонидовна где? — окликнула я моего ангела, уже входящего вслед за Тошей к Марине.

— Домой поехала — отдыхать, — отрывисто бросил он мне через плечо.

Я усмехнулась — судя по всему, мой ангел потребовал, чтобы неоплатный долг она оплачивала послушанием.

Светка все еще никак не могла сойти с назидательной волны, которой мой ангел только что помешал выплеснуться на Марину.

— Нет, ты знаешь, — пыхтела она, — это просто должно было случиться! Я как чувствовала. Вот сколько я ей говорила — с ней же страшно в машину садиться, гоняет, как сумасшедшая! Мне и Сергей постоянно рассказывает, что сейчас на дорогах столько придурков развелось, которых лучше пропустить, если они на тот свет торопятся…

— Свет, да что ты, в самом деле? Ты же ее не хуже меня знаешь. Она все с умом делает, даже гоняет, — попыталась шуткой успокоить ее я.

— Ага, с умом! — саркастически фыркнула Светка. — Она же физически не может никому дорогу уступить. Ей же везде нужно первой, а осторожность пусть горит синим пламенем! И сейчас — ты же сама видела! — хоть бы задумалась, чем все могло кончиться! Нет, у нее уже дела на уме — опять уже куда-то бежать нужно! Ну, пусть только немножко отойдет — я ей все скажу!

Я представила себе, как Светка перехватывает у моего ангела, уже забытую им (Слава Богу!) эстафету распекания Марины по любому поводу. После чего Марина опять срывается с проторенной общими усилиями стези добрососедских и взаимно уважительных отношений. После чего ее опять заносит в чреватый особыми опасностями участок джунглей добра и зла. После чего мой ангел опять вспоминает о своей истинной природе в самом широком смысле и начинает беречь и хранить не только меня.

— Свет, ты, прежде чем кому-то что-то говорить, — в сердцах бросила ей я, — подожди, пока выяснится причина этой аварии.

— Не поняла, — медленно проговорила Светка.

— Насколько мне известно, — уклончиво объяснила я, — там сейчас разбираются, и есть мнение, что эту аварию ей организовали.

— Кто? — выдохнула Светка, и я почувствовала, что нужно и дальше уклоняться в сторону предположений общего плана.

— Ну, этого еще никто не знает, — развела руками я. — Говорю же тебе — пока разбираются. Но ее отчитывать сейчас совершенно ни к чему — по крайней мере, пока она совсем не поправится.

— Подожди-ка… — Глаза у Светки вдруг округлились. — Это же кому она так дорогу перешла? Это на что же она такое замахнулась, что ее…? — Она вдруг в ужасе закрыла обеими ладонями рот.

— Свет, ты чего? — занервничала я. Нужно было как-то активнее уклоняться!

— Татьяна, — опустив руки, Светка уставилась на меня полными раскаяния глазами, — так это же я во всем виновата!

— Свет, что ты несешь? — поморщилась я. Еще моему ангелу что-то подобное заявит, он — Стасу, а тот только и ждет чистосердечного признания, чтобы… мало не показалось.

— Я же сама, лично все этапы работы над ее книгой проверяла! — затараторила Светка, выкручивая себе пальцы. — Я же у каждого, кто ими занимался, справки наводила. У меня же еще спрашивали, откуда такой интерес взялся, а я возьми и ляпни: «Это — книга моей подруги, а она не терпит, когда ее вокруг пальца обвести пытаются»! Получается, что я сама их предупредила, что Марина им спуску не даст!

Нет, мне совершенно не хочется, чтобы Светка на очной ставке со своими начальниками перед Стасом предстала. Моему ангелу я об этом, конечно, сообщу — но без чьего бы то ни было самобичевания. Разговор, мол, о работе зашел, Светка судьбой Марининого произведения поинтересовалась — да и упомянула между делом, что и сама, со своей стороны за его продвижением присматривает.

— Свет, поверь мне, — как можно убедительнее произнесла я, — если это — их рук дело, наказание они понесут по полной программе. Этот Стас… наш общий знакомый… я обо всех подробностях не решаюсь даже спрашивать, но… У него такие связи — мне даже думать о них страшно! В очень серьезных… организациях.

— Не буду я ждать, пока их посадят! — решительно замотала головой Светка. — Завтра же увольняюсь! И своим всем расскажу…

— Светка, ты, что, спугнуть их хочешь? — взвизгнула я. Мне тоже на очную ставку не хочется.

— Ладно, не буду! — уверенно отмела свою же идею Светка. — Но я увольняюсь! Вот — я знала, что не нужно ничего взвешивать и сравнивать, решение само придет.

— Какое решение? — нервно сглотнула я.

— Мне предложили к Олежке в садик устроиться, — объяснила она, — воспитательницей, и уроки английского у них вести. Я все раздумывала — работа ведь незнакомая. Но интересная — уже мысли в голове начали крутиться, как занятия построить. Не к нему, правда, в группу, но я договорюсь, чтобы его к себе забрать. Зарплата там, конечно… неудобно называть, но зато у меня ребенок целый день под присмотром будет. И с грязью этой сталкиваться не придется. И Сергей обрадуется…

За дверью послышалось какое-то движение.

— Свет, ты только Анатолию ничего не говори, — быстро проговорила я. — Вообще ничего — у него сейчас и так голова кругом идет. Я сама ему все расскажу — вот только момент подходящий подберу.

— Ладно, — рассеянно кивнула Светка, — мне уже и так домой пора.

У меня сложилось впечатление, что она действительно вдруг пришла к долго ускользавшему от нее решению и уже раздумывает, как бы его в жизнь воплотить.

Уехали мы все вместе — Тоша тоже домой торопился. Вышел он, кстати, от Марины с еще более угнетенным видом, хотя ее состояние, казалось, должно было его успокоить. Я очень рассчитывала сесть с ним в машине сзади, чтобы хоть первую попытку докопаться до причин его мрачности сделать, но он без единого слова устроился возле моего ангела. Понятно — нарочито меня избегает. Ну, все — если он решил состязаться со мной в упорстве, мог бы у старшего товарища проконсультироваться насчет исхода такого мероприятия.

Когда мы с моим ангелом остались в машине одни, я, осторожно подбирая слова, передала ему Светкино свидетельство в пользу его теории.

— У Стаса уже практически нет сомнений, — кивнул он, — но все же спасибо.

У меня плечи сами собой расправились — ну, вот, сам же видит, что если просто держать меня в курсе, я уж как-нибудь изыщу возможность пользу принести. Исключительно своими силами и не отвлекая его от его собственных забот.

Марину выписали через две недели. Все это время мы ее, конечно, навещали, но поскольку с каждым днем ей самым чудесным образом становилось все лучше и лучше