Негодяи (сборник) - Гиллиан Флинн

Смерть леди Лейны стала первой трагедией 120 года от В. Э., но не последней. Это был год, когда долго копившиеся трения и разногласия, вредившие Семи Королевствам, вдруг достигли точки кипения, год, в который снова и снова люди рыдали, горевали и рвали одежды в отчаянии… и более всего бед он принес Морскому Змею, лорду Корлису Велариону, и его несравненной в своем благородстве супруге, принцессе Рейнис, той, что могла стать королевой.

Властелин Приливов и его супруга еще оплакивали смерть возлюбленной дочери, когда Чужой пришел к ним снова, забрав их сына. Сир Лейнор Веларион, муж принцессы Рейниры и мнимый отец ее детей, был убит, когда зашел на ярмарку в Спайстауне, зарезан, не кем иным, как его другом и товарищем сиром Куорлом Корри. Двое мужчин громко бранились, прежде чем были обнажены клинки, как рассказали купцы лорду Велариону, когда он прибыл, чтобы забрать тело сына. Корри скрылся, по пути ранив нескольких, что пытались задержать его. Говорили, что на рейде его ждал корабль. Более его не видели.

Обстоятельства этого убийства остаются загадкой и по сей день. Грандмейстер Меллос пишет лишь, что сир Лейнор был убит одним из его приближенных рыцарей после ссоры. Септон Юстас сообщает нам имя убийцы, называя мотивом убийства ревность. Говорят, что Лейнор Веларион стал тяготиться обществом сира Куорла и был очарован новым фаворитом, симпатичным оруженосцем шестнадцати лет от роду. Грибок, как всегда, излагает нам самую мрачную из теорий, намекая, что принц Деймон заплатил Куорлу Корри за то, чтобы избавиться от мужа принцессы Рейниры, устроил так, что того ожидал корабль на рейде, а затем перерезал ему глотку и отправил на корм рыбам. Рыцарь не особенно знатного происхождения, Корри прославился замашками лорда и достатком крестьянина, а еще он был склонен заключать пари в странных обстоятельствах, что позволяет отнестись к словам шута с известным доверием. Однако прямых доказательств тому не было ни тогда, ни ныне, хотя и Морской Змей назначил награду в десять тысяч драконов золотом тому, кто поможет ему найти сира Куорла Корри или доставит убийцу для отмщения.

Но даже это не стало окончанием трагедий, ознаменовавших тот ужасающий год. Следующая случилась в Высоком Приливе, после похорон сира Лейнора, когда король и придворные отправились в Дрифтмарк, чтобы почтить своим присутствием погребальный костер принца-консорта. Многие отправились в путь верхом на своих драконах, в таком количестве, что, по словам Септона Юстаса, Дрифтмарк стал похож на вторую Валирию.

Всем известна жестокость, свойственная детям. Принцу Эйгону Таргариену было тринадцать, принцессе Хелейне было двенадцать, принцу Эймонду было десять лет. Эйгон и Хелейна уже оседлали драконов. Хелейна была на Пламенной Мечте, драконихе, которая когда-то носила на спине своей Рейну, «черную невесту» Эйгона Жестокого, а ее брат Эйгон был верхом на Солнечном Пламени, юном драконе, который, как говорят, был самым прекрасным из виденных на этой земле драконов. Даже у принца Дейрона был свой дракон, прекрасная синяя дракониха по имени Тессарион, но ему лишь предстояло научиться управлять ею. И лишь средний сын, принц Эймонд, был лишен дракона, но Его Величество надеялся исправить это, выдвинув предложение, что двор может временно остаться в Драконьем Камне после похорон. Под Драконьей Горой можно было найти множество кладок, как и несколько драконов, только что проклюнувшихся из яиц. Принцу Эймонду предстояло сделать выбор, «если хватит у него на то смелости».

В свои десять лет Эймонду Таргариену вполне хватало смелости. Шутка короля больно уязвила его, и он исполнился решимости не ждать собрания у Драконова Камня. Зачем ему слабый дракончик, едва проклюнувшийся, или тем более какое-то яйцо?

Здесь, в Высоком Приливе, был дракон, которого он достоин, – великолепная Вхагар, старейшая, громаднейшая и самая ужасная дракониха в мире.

Даже для отпрыска дома Таргариен было опасно приближаться к дракону, оставшемуся без хозяина, особенно старому, с дурным нравом, лишь недавно потерявшему прежнего хозяина. Отец и мать никогда бы не позволили ему подойти к Вхагар, и Эймонд знал это. И сделал так, чтобы они ничего не знали, ускользнув из постели на заре, пока все спали, и пробравшись на огромный двор, где держали и кормили Вхагар и остальных. Принц надеялся на то, что оседлает Вхагар тайно, но лишь только он начал взбираться на спину ее, прозвучал голос:

– Держись от нее подальше!

Голос этот принадлежал младшему из его племянников, Джеффри Велариону, трехлетнему мальчику. Привыкши вставать рано, Джеффри ускользнул из постели, чтобы повидаться со своим драконом, молодым Тираксесом. Боясь, что младший поднимет тревогу, принц Эймонд вкатил ему пощечину, накричал на него и толкнул в кучу драконьего помета. Джеффри заплакал, и Эймонд тем временем подбежал к Вхагар и забрался ей на спину. Позднее он говорил, что так боялся, что его остановят, что даже не боялся быть съеденным или сожженным.

Можете называть это безумием, или смелостью, или удачей, или волей богов, или капризом дракона. Кому ведомы мысли подобного зверя? Знаем мы лишь то, что Вхагар заревела, вскочила на ноги, резко встряхнулась… а затем порвала цепи и полетела. И маленький принц Эймонд Таргариен стал всадником драконов, дважды описав круг над башнями Верхнего Прилива прежде, чем спуститься на землю.

Но, когда он сделал это, внизу его уже поджидали сыновья Рейниры.

Когда Эймонд взмыл в небо, Джеффри побежал за братьями, и Джейк с Люком явились на зов его. Принцы дома Веларионов были моложе – Джейку было шесть, Люку – пять, а Джеффри – три года, но их было трое, и они вооружились деревянными тренировочными мечами. И со всей яростью обрушились на Эймонда. Эймонд отбивался, сломав Люку нос ударом кулака, выхватив меч у Джеффри и стукнув им по затылку Джейку так, что тот рухнул на колени. Младшие ринулись прочь, в крови и синяках, и принц принялся дразнить их, называя их Стронгами. Джейк был уже достаточно взрослым, чтобы понять смысл оскорбления. Он снова налетел на Эймонда, но старший принялся яростно молотить его кулаками… пока Люк не пришел на помощь брату, выхватив кинжал и полоснув по лицу Эймонда и попав ему по правому глазу. К тому времени, когда конюшие прибежали и разняли мальчишек, принц корчился, лежа на земле, завывая от боли, а Вхагар громогласно ревела.

После того король Визерис тщетно пытался умиротворить всех, потребовав от каждого из мальчиков принести подобающие извинения, но эти любезности не удовлетворили их матерей. Королева Алисента потребовала, чтобы у Люцериса также выкололи глаз за тот, которого он лишил Эймонда. Рейнира ни за что не соглашалась на такое, настаивая, чтобы принца Эймонда допросили «с пристрастием», пока он не признается, от кого он услышал, как ее сыновей называют Стронгами. Назвать их так означало признать их незаконнорожденными, не имеющими права наследовать… и обвинить ее саму в самой худшей из измен. После настойчивых расспросов короля принц Эймонд признался, что брат его Эйгон сказал ему, что дети Рейниры – Стронги. На вопрос же, заданный ему, принц Эйгон ответил бесхитростно:

– Все это знают. Сами посмотрите.

Король Визерис прекратил дальнейшие расспросы, заявив, что более не желает слышать такое. Ни у кого глаз не выколют, повелел он… но всякий, «мужчина, женщина, ребенок, благородный, простолюдин или же королевская кровь», кто вновь станет называть его внуков Стронгами, поплатится за это языком, вырванным калеными клещами. Затем Его Величество повелел жене и дочери поцеловаться и обменяться клятвами любви и дружбы, но их неискренние улыбки не обманули никого, лишь самого короля. Что же до мальчишек, позднее принц Эймонд говорил, что потерял глаз, но обрел дракона и считает это достойным обменом.

Чтобы предотвратить дальнейшие конфликты и положить конец «мерзким слухам и низкой клевете», король Визерис повелел, дабы королева Алисента и ее сыновья возвратились с ним ко двору, а принцесса Рейнира оставалась в Драконовом Камне со своими. Также он повелел, дабы сир Эррик Каргилл, рыцарь Королевской Гвардии, изрек клятву служить защитником принцессы, а Костолом удалился в Харренхэл.

Эти указы никого не удовлетворили, как пишет Септон Юстас. Грибок лишь добавляет, что был один человек, которого воодушевили эти указы, поскольку Драконий Камень и Дрифтмарк находились поблизости. Так Деймон Таргариен получал прекрасную возможность утешать свою племянницу, принцессу Рейниру, без ведома короля.

Хотя Визерис I правил еще девять лет, кровавые семена Танца с Драконами были уже посеяны, и в 120 году от В. Э. они дали первые всходы.

Следующими покинули сей мир старшие Стронги. Лайонел Стронг, властитель Харренхэла и Десница короля, сопровождал сына и наследника своего сира Харвина в огромный полуразрушенный замок на берегу озера. Вскоре после их прибытия в башне, где они спали, начался пожар, и отец с сыном погибли, как и три их вассала и дюжина слуг. Причину пожара так и не удалось установить. Некоторые говорят, что это стечение обстоятельств, другие же намекают на то, что трон Блэк Харрен проклят и приносит лишь горе тому, кто займет его. Многие подозревают, что имел место поджог. Грибок намекает, что за этим стоял Морской Змей, решив отомстить человеку, наставившему рога его сыну. Септон Юстас куда справедливее подозревает принца Деймона, который решил устранить соперника в борьбе за расположение принцессы Рейниры. Некоторые высказывают мнение, что ответственен за это может быть Ларис Косолапый, поскольку со смертью отца и старшего брата он стал лордом Харренхэлом.