История Израиля. Том 1 : От зарождениения сионизма до наших дней : 1807-1951 - Говард Морли Сакер

на обсуждение вопрос о беженцах и даже рассмотреть возможность принятия не более 100 тыс. палестинских арабов, — при условии, что их возвращение будет сопряжено с началом рациональных мирных переговоров. Это было искусной проверкой того, насколько серьезны намерения арабской стороны. Но на первых порах сама идея вызвала волну возмущения в самом Израиле — не только со стороны партии Херут, но и со стороны Мапам, и даже видных членов Мапай, которые при обсуждении этого вопроса пошли на нарушение партийной дисциплины. Однако, как показал дальнейший ход событий, даже такому выгодному израильскому предложению не суждено было осуществиться. К концу лета, когда стал явным провал мирных переговоров, кабинет Бен-Гуриона определил круг потенциальных арабских репатриантов, ограничив их женами и несовершеннолетними детьми тех “глав арабских семей, которые проживают в Израиле на законных основаниях”, а также “к исключительным случаям гуманитарного характера”. На практике результаты таких израильских уступок оказались весьма незначительными: к 1956 г. общее число членов арабских семей, воссоединившихся в рамках этой схемы, составило не более 35 тыс. человек.

К началу 1950-х гг. позиция Израиля относительно арабских беженцев ужесточилась. В ходе дебатов на заседании Генеральной Ассамблеи ООН по этому вопросу посол Израиля в ООН Аба Эвен официально отказался от израильского предложения, сделанного на Лозаннской конференции, относительно приема 100 тыс. палестинцев, причем не стал увязывать этот отказ с тем, будет или не будет подписан мирный договор. В своем выступлении он развил эту мысль:

“Страна, доступ к которой сухопутным путем закрыт, а морским путем — контролируется недружественными соседями, страна, подверженная блокаде и бойкоту, страна, которой официально объявлена война, страна, чьи соседи непрерывно наращивают свою военную мощь, — вот какова общая картина израильской безопасности. И можно ли представить себе нечто более невероятное, чем наше согласие на прибытие с враждебной территории большого числа людей, которые буквально исходят ненавистью к нашему государству, к самому факту его существования? Я не верю, что чувство моральной ответственности позволит кому-либо поддержать такую идею. Помимо всего прочего, трудно представить себе худший способ проявления недоброжелательности и по отношению к арабам, поставив их в точно такое же положение, из которого они уже нашли единственно возможный выход — став беженцами”.

Министр иностранных дел Моше Шарет, выступая в это же время в кнесете, подчеркнул, что не одни только палестинцы переживают трагедию беженцев. Он заметил, что в настоящее время в свободном мире существует 60 млн беженцев и что по отношению к этой цифре даже официально названное сотрудниками ООН число палестинских беженцев — 700 тыс. человек — составляет не более 1,25 %. Не существует исторических прецедентов возвращения такого значительного числа беженцев, заметил Шарет, тем более что эту арабскую эмиграцию, по сути дела, следует рассматривать как “обмен” на еврейских беженцев из мусульманских стран, которых принял Израиль. В начале 1920-х гг., например, Турция и Греция совершили обмен населением, в который было вовлечено почти 2 млн перемещенных лиц, жертв военных действий. После Второй мировой войны 900 тыс. немцев были насильственно переселены в Германию из Чехословакии, Польши, Венгрии и Югославии, тогда как обмен населением между Польшей и Советской Россией затронул интересы 2 млн 520 тыс. поляков, украинцев, белорусов и литовцев. После раздела Индии в 1947 г. 13 млн индусов и мусульман были насильно выселены с привычных мест жительства в рамках встречной миграции. Такого роды обмены населением необратимы, настаивал Шарет. Значительно лучше, сказал он, признать исход арабов из Израиля и евреев из мусульманских стран как fait accompli (фр. “свершившийся факт”) и принять меры по поощрению их расселения среди своих сородичей.

В марте 1950 г. Генеральная Ассамблея ООН пришла примерно к таким же выводам, в результате чего был упразднена временная комиссия под председательством Рафаэля Киленто по оказанию неотложной помощи беженцам. Вместо нее было учреждено Ближневосточное агентство ООН для помощи палестинским беженцам и организации работ (UNRWA-БАПОР) с бюджетом 54 млн долларов. В отличие от своих предшественников, это агентство не должно было заниматься оказанием помощи палестинцам, ему полагалось содействовать им в процессе трудоустройства по месту их проживания в арабских странах. Согласно оценкам, в течение полутора лет беженцы в большинстве своем должны были стать независимыми работниками и самостоятельно обеспечивать свое существование, как и все их соседи — после чего оказание помощи должно было раз и навсегда уйти в прошлое. Однако эти иллюзии довольно скоро рассеялись. Вступив в переговоры с правительственными учреждениями соответствующих арабских стран, БАПОР натолкнулось на решительный отказ сотрудничать в деле реализации каких бы то ни было планов экономической интеграции. “Параграф 11 Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН от декабря 1948 г. гарантирует беженцам право на возвращение в свои дома, — заявляли официальные представители арабских стран. — Мы не намерены участвовать ни в каких проектах, которые могут поставить под угрозу такое право”. При этом следует подчеркнуть, что в свое время все арабские страны единогласно проголосовали против декабрьской (1948 г.) Резолюции, поскольку она предусматривала, в конечном итоге, мирные переговоры с Израилем. Проблема беженцев использовалась как удобный повод для сворачивания дискуссий и эффективное средство оказания воздействия на общественное сознание. Правительства арабских стран не собирались заниматься ее решением. К концу 1950-х гг., то есть к тому моменту, когда, по решению ООН, предполагалось прекратить оказание помощи, к работе приступили не более 10 тыс. человек из общего числа 650–700 тыс. беженцев. Все остальные предпочитали по-прежнему жить в палатках и стоять в очередях за пособиями и продовольственной помощью.

Были, однако, палестинцы, которые приняли свое собственное решение по этому вопросу. В 1952 г. отчет БАПОР указал, что за последние несколько лет немалое число арабских беженцев нашли жилье и работу в соседних странах — в Ираке и княжествах Персидского залива. Не менее 280 тыс. беженцев обосновались в иорданской Палестине и включились в экономическую жизнь Хашимитского Королевства. Более того, их присутствие в Иордании способствовало тому, что Амман из тихого городка (в 1948 г. там было 50 тыс. жителей) превратился к концу 1950-х гг. в оживленный и достаточно современный город с населением 150 тыс. человек. В 1954 г. доклад Королевского института международных дел отмечал, что

“…наиболее информированные и здравомыслящие из числа беженцев, собственно говоря, и не собирались жить в Израиле. Они полагали, что арабское меньшинство в Израиле со временем будет чувствовать себя еще менее уверенно, чем даже сегодня, когда основное внимание властей, естественно, уделяется в первую очередь трудоустройству и расселению еврейских репатриантов, а не арабов. Значительно лучше было бы посмотреть правде в глаза и приложить все усилия для того, чтобы разъяснить арабским беженцам, насколько незначительны их шансы на репатриацию и почему именно они столь незначительны, а также предоставить им альтернативный вариант решения проблемы: поселение в